Была глубокая осень. Весна, лето, тепло… – все позади. Уже шел снег, –расстаял. Было сыро, грязно. Я не знала, что надеть: идти в осеннем пальто вроде как холодно, в зимнем – рано. Пошла в осеннем. Краситься не стала, не молодая, так, чуть губы подвела. Пошла я на площадь, что рядом со сквером, и – угадала: там и стояло дерево с развлетвленным стволом. Оно словно ждало меня. Дерево, тополь, было урод – этакие наверху рога, и – совсем не раздвинутые ноги, но – есть ноги кривые, конечно. Я знала одну такую девчонку с кривыми ногами… На лицо – ничего, а вот ноги – кривые.

Десятый час. Пенсионеры уже были на ногах. Много слонялось другого праздного люда – учащиеся, бомжи, безработные …Кто работал, давно уже были на своих рабочих местах, зарабатывали себе и другим на жизнь. Это были рабочие пчелы. Как в ульях. Были и трутни. Я тоже не работала, рассчиталась.Уже месяц прошел, я никуда не ходила, не устраивалась на работу. И так было не плохо. Деньги пока имелись. Праздного люда в городе много. Работников – горстка. К примеру, на судостроительном заводе, градообразующее предприятие, работало полторы тысячи человек.

Ну и на малых предприятиях было занято тысяча, полторы человек; еще тысяча – продавцы, клерки, разного ранга чиновники. Население города пятнадцать тысяч человек. На каждого работника приходилось приблизительно три-пять безработных.

Женщины из ЖКХ в спецовках убирали с площади мусор, волоча за собой капроновые мешки. Лист они давно уже убрали. Мусора было немного – пачки из-под сигарет, вкладыши, пакетики из-под семечек и т. д. Я стояла в стороне от тополя, у магазина, словно ждала кого-то. Маскировалась. Во сне дерево что-то хотела мне сказать, но что, я не поняла. «Бедное дерево, – думала я, – как тебя скрутило. Все деревья как деревья, а ты… Тоже уже в годах». Если бы оно могло говорить, мы бы посудачили. А если дерево – мужчина? Ну и что? Женщина я была одинокая. Но нет, дерево – женщина. Я это чувствовала, у меня была интуиция. Но дерево молчало, молчала и я. Но почему дерево должно говорить? Оно – не живое. А я стояла и ждала, когда оно заговорит. Смешно. Совсем рехнулась баба. «Бедное дерево», – опять подумала я. И я ничем не могла ему помочь. Во сне оно было не так уродливо, угрюмо. Странное дерево. А может, это я странная. Чего я добиваюсь? Чтобы дерево заговорило? Это невозможно. Весной тополь не узнаешь. Много будет зелени. Значит, дерево дышит, растет, живет; и может слышать меня. А может, во сне было лето? Чего я стою? Я, наверно, еще бы стояла, но надо было идти домой. Я купила пряников, творога и пошла через площадь. Дерево провожало меня, я чувствовала. Оно не прощалось со мной. Не прощалась и я. Я часто ходила через площадь, нам еще видеться. Я ничего не знала о нем, кто его посадил, когда… Дерево как дерево, ствол, ветви точно руки, – раздвинутые ноги… Осени яркий лист. Но осенью я его не видела, и весной – тоже. Голое, без листьев мое дерево было – урод.

И дома я много думала о рогоподобном тополе, он у меня стоял перед глазами. В нем что-то было… Так мне казалось. Может, надо было пройти в сквер, подать руку тополю… Может, тогда бы он мне открылся, дал знать. Я почти была уверена, с кинотеатром в Пойше игры в молчанку, как с деревом, не будет. Ведь я была в его стенах. Была зрителем. В нем сохранилось мое я. Я скажу ему: здравствуй, «Рассвет». Помнишь меня, зрителя? Должен помнить.

Вчера я еще думала, ехать не ехать. Утром стала собираться. Было решено. И это решение, мне казалось, было не моим: кто-то меня неволил. Какой она будет, встреча с моим прекрасным прошлым? – гадала я. Я ехала в Пойшу, как к родным.

Я вышла из дома, шел снег, было холодно, холоднее чем вчера, когда я пыталась разговорить дерево. Но диалога с тополем не получилось: он не слышал меня. В вагоне было тепло, так бы, кажется, ехала бы и ехала, и ничего не надо было, даже – есть, пить… Все было. Я ждала контролера. Обычно в это время уже была проверка билетов. Но никто билеты не проверял. И я находила это странным. Можно было не брать билет. А если проверка? Штраф. Я – была законопослушна, и ехать без билета, позориться– не для меня.

Пойша. Вокзал. С вокзала я пошла по магазинам. Мне было все равно, продуктовый или хозтовары. Наверно, как всякая женщина, я не могла без магазинов. Может, это была болезнь? Базар я оставила на потом. Главным для меня было сейчас – кинотеатр. Я мерзла, жалела, что не надела зимнее пальто, как было бы хорошо. Вот и кинотеатр кирпично-банного цвета с облупившейся штукатуркой и разными надписям, картинками на стенах. Он, кажется, совсем мне был не рад, а я-то – думала. Дверь была с глазком, рядом звонок. Нехорошо все это было. Кинотеатр меня не помнил. Это и не мудрено, таких как я, зрителей, у него насчитывались десятки тысяч, сотни. Разве всех упомнишь. Если бы я написала свое имя на стене. Были бы доказательства. «Ну и что? Будешь стоять, как с деревом?» – спрашивала я себя. С деревом у меня ничего не было, вспомнить нечего, а в кинотеатре я была, и – не раз. Невнимание кинотеатра коробило меня.

Я обошла его, словно покупала. Была трещина сбоку. Без зрителя кинотеатр разваливался. Недолго ему осталось стоять. Так ничего и не добившись от кинотеатра – он меня не узнавал и был мне совсем не рад, – я пошла в кафе, время уже было обедать. …этот собачий холод. Кажется, лучше бы я осталась дома. В кафе много было народу, все хотели есть. Я взяла рыбу, салат, сок. Свободных столиков не было, я сидела с женщиной моего возраста. Я не любила, когда со мной кто-нибудь чужой обедал, смотрел мне в рот. После кафе стало теплее, и я зачем-то опять пошла к кинотеатру, деловито обошла его. И опять ничего… можно подумать, что я не была в зрительном зале, не смотрела раньше кино… Я перешла дорогу. Кинотеатр меня не узнавал. Я для него была чужая. Камень – он и есть камень.Я даже не попрощалась, пошла на рынок. Когда я еще приеду? С деревом все проще: захотела увидеться – пошла.

Через неделю я опять была в Пойше и опять шла к кинотеатру. Зачем? Я не знала. Ноги несли меня. Кинотеатр-крепость, нет, это была не крепость… Я пошла в магазин рядом, купила цветы, положила их у кинотеатра на камень.                                    Пенсионерам скидка

День его начинался с радио, прослушивания новостей. «Против Евгении Васильевой было возбуждено еще одно уголовное дело о миллиардной афере с землями Минобороны. МВД возбудило уголовное дело против компании ООО Росгидро о хищении денежных средств на сумму миллиард рублей». А сколько украл Игнатенко… больше десяти миллирадов. Он, как ни старался, не мог представить себе эти миллиарды… квартира денег. «Навальный был освобожден под подписку о невыезде. Навальный подтвердил свое участие в выборах мэра Москвы». Но он же был приговорен судом к лишению свободы. И эти выборы… Уголовник-мэр. Он ничего не понимал. «Региональные новости. Губернатор Носков Александр Степанович встретился с главами муниципальных образований… Губернатор Носков Александр Степанович дал указание в ближайшее время навести порядок в жилищном строительстве. Губернатор Носков Александр Степанович подверг жесткой критике… Сегодня в районе Бахаревки в Доме культуры металлургов проводится ярмарка меда. Мед восемнадцати сортов. Свежий, тринадцатого года. Пенсионерам скидка». …скидка – два-три-пять процентов, не больше. Мед дорогой. Маленькая баночка – сто рублей. Конец июля, а цены на помидоры все такие же высокие. «Сделайте себе подарок, обновите кухню. Всего за триста восемьдесят рублей в месяц. Пенсионерам скидка». Это за год набегает четыре тысячи рублей, больше. Лишних денег нет. Пенсия не резиновая. Вон уж как пять лет он на пенсии, а все никак не мог привыкнуть к своему незавидному положению пенсионера: было какое-то чувство неполноценности, ущербности, даже вины. Но перед кем? «На правах рекламы. Доверительный разговор. С нами ведущий специалист Громова Галина Афанасьевна. Поговорим мы сегодня о глазных заболеваниях. Проблема острая. …катаракта, глаукома… Зрение легко потерять. Представьте, утром вы просыпаетесь и – ничего не видите. ..нет больше ни телевизора, ни родных лиц… Потерять зрение – это страшно». Да… Не дай бог! «“Светомаг” – новая разработка российских ученых. Передовая технология. Лазерное излучение “Светомага” защитит ваши глаза надолго. Избавит от рези, боли. Пользоваться “Светомагом” легко. Работает он от батарейки. Звоните нам восемь сто пять двалцать десять восемьсот двадцать. У вас была непростая жизнь и маленькая пенсия». …потому и маленькая пенсия, что непростая жизнь. «Приятная новость: дозвонившиеся до нас в течение получаса, получат прибор со значительной скидкой. Пенсионерам подарок». Прибор, наверно дорогой, тысяч десять-двадцать. Пенсия, больше. «Имеются противопоказания, проконсультируйтесь с врачом».