– Значит, у меня тоже есть двойник? А что же вы тогда говорите, что я – лучше всех.
– Для меня вы – лучше всех. Извините, пожалуйста, может, вам мое предложение покажется бестактным. Хотите вина? Хорошее вино. Я специально купил его на день нашей с вами встречи. Я так ждал вас. Весь день у меня прошел в томительном ожидании. Я все не могу поверить, что вы со мной… Мне кажется, это сон. Хорошее вино? Берите апельсин. У меня на душе спокойно, когда вы рядом. Вы такая… неземная. Инопланетянка. Вы скоро улетите к себе, наверно… Мне делается страшно. Скажите, вы никуда не улетите?
– Нет.
– Вы так добры ко мне. Хочется плакать. Вам не скучно со мной? Можно я вас поцелую?
Андрей совсем не умел целоваться.
– Я люблю вас! Будьте моей женой. Мне с вами хорошо. Хотите, я встану на колени? Не молчите. Скажите что-нибудь. Умоляю вас!
«Если я люблю, – думал Андрей. – Как без объяснения?» Андрей не слышал, как в комнату вошла мать. Она последнее время ходила как-то тихо, крадучись.
– Ты что, Андрей, лежишь? Заболел?
– Нет.
Андрей встал, сел за стол. Мать села на кровать.
– Что-то ты, Андрей, со иной не разговариваешь. Все уединяешься, – пожаловалась мать.
– Такой уж я, мама, человек.
– Человек ты неплохой. Андрей, у меня новость есть хорошая, – улыбнулась мать. И от этой ее доброй бесхитростной улыбки в комнате сразу стало просторней.
– Соня наша, наверно, скоро выйдет замуж, – мать стала серьезной. – Пора уж. Засиделась, бедная, в девках. Новиков Леонид сделал ей предложение. Он в кооперативе работает. Столяр. Соня говорит, что мужик хороший. Она была у него дома. Всю мебель в квартире он сделал сам. Мастер, одним словом. Вот так. Скоро свадьба. Ты тоже, Андрей, ищи себе женщину. Только ищи женщину самостоятельную…
– …иная самостоятельная хуже несамостоятельной, – перебил Андрей. – Как узнаешь?
– Конечно, никак не узнаешь. Но чтобы не пила, не курила.
«Если женщина курит – это не обязательно, что она плохая, гуляет и все прочее, – думал Андрей. – Женщина _– это цветок. Все в ней прекрасно».
– Будешь заниматься? Ладно, я пошла. Не буду тебе мешать. Вот закончишь институт, женишься. Ты, наверно, ученым будешь. Маленький все игрушки ломал, хотел посмотреть, что там внутри. Любознательный был.
***
После работы Андрей поел, пошел к себе в комнату, открыл окно, закурил. Он почти не смотрел телевизор. Скоро экзамены, надо было готовиться. Соня задерживалась на работе. Мать стояла у окна в ожидании. Ей было интересно, какой он из себя, Леонид. Высокий? Худой? Он, как жених, обязан был проводить невесту. Андрей почему-то сомневался.
Вчера Андрей полчаса простоял у «Культтоваров», но странная женщина так и не вышла. Позавчера она в это время – выходила. Она словно специально так делала, дразнила. Может, она не работала? Пошла другой дорогой. Андрей все передумал. Надо было бы объясниться, упорядочить отношения. Какие отношения? Их не было. Так – гляделки. Написать письмо…
Андрей уже знал, с чего начать. Настроение для письма было. Грех не воспользоваться. Но он не торопился, словно бы растягивал удовольствие. Как это было хорошо, здорово – вот так однажды встретить свою любовь. Писать любимой… Вот так люди и сходятся. Андрей сел за стол, взял тетрадь и стал писать: «Здравствуйте, милая незнакомка. Извините, что я вас так называю, пишу вам. Я хотел бы вас называть по имени. Но увы, я не знаю его. Извините, не назвался. Андрей. Рабочий. Студент. Мы с вами все у “Культтоваров” встречаемся. Я вас там вижу. Вы выходите из дома, и я – тут. А сегодня вас не было. Я ждал. Мне почему-то кажется, что я вас больше никогда не увижу. Вы уедете, я вас потеряю. Вам, наверно, смешно. Вот, скажете, привязался. Может, я и смешон. Я вас совсем не знаю. И вы меня не знаете. Конечно, все это может показаться несерьезным… эти мои отношения, симпатия к вам. Извините, если что не так. Я люблю вас. И сумбурность моя в письме – это от волнения, от любви. Я много хочу вам сказать, но у меня не получается это в письме. Я чего-то все боюсь. Боюсь потерять вас. Если бы нам с вами встретиться, то и слова не нужны: я все прочитал бы в ваших глазах. О нашей с вами встрече я могу только мечтать. В вашей власти сделать мечту мою явью. Вы все можете. Сегодня вас не было. Вы не вышли. Может, что случилось? Может, вам нужна моя помощь? Вы скажите. Я все сделаю для вас. Вам хорошо – и мне хорошо. Извините, если вы вдруг найдете мое письмо чудачеством, порвите его. Я не буду на вас в обиде. Я не буду вас больше беспокоить. Если до конца быть откровенным, я боюсь вас. Вы – красивая женщина… Может, все это я придумал… любовь. Но чувства мои к вам не ложные. Будьте ко мне снисходительны, прошу вас. Я хотел бы видеть вас каждый день, говорить с вами. Целую. Всегда ваш Андрей».
Андрей закрыл глаза и представил письмо на столе у любимой. Странная женщина приятно удивлена. Признание в любви – это всегда приятно. «Интересно, выбросит письмо или оставит, – думал Андрей. – Может, положит в книгу. На память… будь что будет».
– Андрей, иди ужинать! – звала мать.
– Иду.
– Суп наливать?
– Наливай!
Андрей вложил письмо в конверт, заклеил. «Может, с кем-нибудь передать письмо? – не знал Андрей, как быть. – Нет, лучше самому отдать, так надежней. Да и будет знать, от кого».
– Андрей, мы ужинаем!
– Иду.
– Значит, тридцать человек наберется, – прикидывала Соня, сколько человек будет на свадьбе.
– Ладно. Тридцать, так тридцать, – ничего не имела против мать. – Давай, Андрей, я тебе подогрею. Остыл суп.
– Нормально.
Андрей не любил, когда суп горячий… Софья же любила все горячее. Андрей ел молча, не принимал участия в разговоре. Он думал о странной женщине. Что она сейчас делает? Чем занимается? После ужина он пошел в комнату, открыл окно, сел за стол. И так стало нехорошо… «Кто я такой? – встал Андрей, подошел к окну, снова сел. – Работяга! И не красавец! Чего я лезу в чужую жизнь? Это нехорошо, не этично. Тем более по отношению к любимой женщине. Кто тебе дал право вмешиваться в чужую жизнь? Кто ты такой? Ты мизинца ее не стоишь. Что ты ей можешь дать? Ты – нищий. Любить не запрещено. Вот и люби, но не лезь в чужую жизнь!» Андрей достал из стола письмо и порвал его.
***
«Мне хорошо, – шел Андрей с работы. – Это все от вина. Я уверен в себе. А все-таки пить не надо было. Но как откажешься? Семенов пристал». Женщины хлебокомбината вчера еще прознали, что у Семенова родился сын. Это надо было отметить.
Семенов после обеда, где-то в третьем часу съездил на машине в город, привез водки, закуски. Пили в слесарке. Собралось человек пятнадцать. Вышло двести граммов водки на человека. Говорили тосты. Все как должно быть в таких случаях. Андрей отказывался, не хотел пить. Семенов чуть ли не насильно затащил в слесарку.
«Эх ты, не мог отказатся, – сокрушался Андрей. – Надо быть смелее. А то так и будешь до пенсии Андрюшей. Собственно, что случилось? Ну выпил. С кем не бывает. Тем более такое событие». Андрей спустился к кинотеатру, не пошел через «Культтовары»: он еще на прошлой неделе хотел все зайти в «Одежду», посмотреть курточку на осень, чтобы обязательно была с капюшоном, но как-то все было не досуг. Через месяц уже зачастят дожди. Надо будет курточку.
Вот уж пошла вторая неделя, как странная женщина пропала, не появлялась. Может, уехала. Или сменила место работы. Все могло быть. Андрей уже начинал забывать свою любовь. Образ странной женщины постепенно стирался в его памяти. Он хотел и не хотел, чтобы странная женщина объявилась. …опять переживания.
Была пятница. Завтра Андрей – король. Ни мастера, ни начальника цеха. И не надо подстравиваться под коллектив, смеяться, когда все смеялись, делать умное лицо. Через две, три недели – осень. Там зима. Но до осени еще месяц. Еще солнце грело. Было лето. До настоящих холодов еще далеко. Зимой тоже неплохо. Жизнь продолжалась! И это было здорово! Все впереди: и любовь, и диплом, и уважение, признание в коллективе. Андрей был уверен, что при желании всего можно добиться. Желание было.
