Гарри почувствовал, как его слабый проблеск надежды угасает. В глубине души он думал, что если Гермиона сможет выяснить, кто этот «Доктор», то Гарри, возможно, будет не один в этой ситуации. Но нет, похоже. В то время как остальные в Хогвартсе развлекались спекуляциями, Гарри был единственным человеком, который знал, кто такие Плачущие ангелы на самом деле. Как это может быть опасно.
То есть, если послание на стене вообще относилось к тому же самому существу, которое напало на него в прошлом. В конце концов, Гарри провел последние пять лет, убежденный, что встреча статуи убийцы была только в его голове. Доказало ли это сообщение, что оно не соответствует действительности? Было ли это действительно предупреждение о том же самом ангеле, который пытался убить его в восемь лет? Или он пугал себя странным совпадением?
Смятение и тревога переполняли его, и Гарри был вынужден закрыть лицо руками и сделать глубокий вдох.
— Гарри, — тихо произнесла Гермиона, обеспокоенно глядя на него. — Ты уверен, что все в порядке?
— Я в порядке, — пробормотал он, как делал это уже четыре миллиона раз, когда Гермиона спрашивала его об этом.
— Ты был ужасно тихим все утро, — настаивала она.
— Я просто устал, — сказал он, выпрямляясь в надежде, что это успокоит ее. — Вот и все.
— Это просто происходит, с тех пор, как мы видели…
— Гермиона, — оборвал он ее, теряя терпение и твердо глядя на нее. — Я в полном порядке. Так что просто оставь это, ладно?
Гермиона на секунду прикусила губу, но все же слабо кивнула и отвела взгляд. Между ними повисло напряженное молчание. Пока Гарри пытался найти в себе мужество извиниться, Рон в конце концов сбил его, прочистив горло.
— Ну что, будем двигаться? — спросил он с деланной веселостью. — Мы опоздаем на чары, если сейчас же не пойдем.
Они взяли свои книги и вышли из зала, но, к сожалению, за ними последовало неловкое молчание. Пока они шли по замку, Гарри очень остро чувствовал, что Гермиона каждые несколько минут бросает на него тревожные взгляды, и он мог бы огрызнуться, если бы Рон снова не заговорил.
— Не думаю, что когда-либо видел коридоры Хогвартса такими пустыми, — заметил он. — Особенно в это время суток.
— Я думаю, все будут на втором этаже, — сказала Гермиона. — Еще раз заглянуть туда перед вечерними занятиями.
Гарри закатил глаза. Как бы ему хотелось, чтобы разговоры больше не возвращались в коридор второго этажа.
Хотя теперь, когда он подумал об этом, это было правдой, что после обеда и занятий, готовых возобновиться, коридоры должны были быть заполнены студентами. Но кроме одного или двух проходящих мимо, они оказались совершенно одни, когда шли к классу чар.
Будучи вынужденным подслушивать их разговоры все утро, Гарри, возможно, наслаждался их отсутствием. За исключением того, что без обычной толпы студентов, бегущих во всех направлениях, он внезапно заметил, сколько каменных статуй было в Хогвартсе.
Через каждые несколько футов стояла скульптура, или бюст, или чучело, и все они выглядели гораздо более зловещими, чем он помнил, и все они чувствовали, что смотрят прямо на него.
Пока они шли по коридорам, Гарри не мог удержаться, чтобы не окинуть каждую статую осторожным взглядом. Но их были десятки в каждом коридоре, и вскоре его глаза прыгали взад и вперед по коридору, от одного каменного лица к другому, пытаясь держать их всех в поле зрения одновременно.
Именно в тот момент, когда он рассматривал статую Григория вкрадчивого, что-то промелькнуло мимо его периферийного зрения. Всего на секунду, и так быстро, что когда он обернулся, чтобы посмотреть на него, там ничего не было. За исключением, конечно, каменной горгульи, которая совершенно неподвижно сидела у противоположной стены. Он был рядом с большим окном, так что, возможно, Гарри просто увидел пролетевшую мимо птицу. Но у него не было времени обдумать это, потому что он почувствовал, как что-то еще движется позади него.
Он снова обернулся. Грегори Вкрадчивый был безжизнен и совершенно неподвижен. Но паникующий ум Гарри был убежден, что она на дюйм или два ближе к нему.
Он услышал скрип позади себя и резко обернулся, чтобы посмотреть на это. Куда бы он ни посмотрел, повсюду были разбросаны статуи, окруженные магическими картинами, которые входили и выходили из рамок, обманывая его глаза. Гарри начал паниковать, видя вещи, которых там не было, и вскоре его пристальный взгляд летел через коридор на большой скорости, отчаянно пытаясь удержать глаза на всем сразу.
— Гарри!
Он почувствовал, как рука Рона схватила его за плечо, поддерживая, и они оба посмотрели на него с очень взволнованным выражением.
— В чем дело? — спросил Рон.
— С тобой все в порядке? — спросила Гермиона.
— Да, — быстро ответил Гарри, но, подумав, добавил: — Нет. Правда, правда нет. Я думаю, что я… я имею в виду, я не очень хорошо себя чувствую, я пойду в больничное… Место.
— Крыло? — Предложила Гермиона.
— Да, именно, — сказал он, уже отступая от них, пока говорил. — Скажи Флитвику, что я… то есть, скажи ему, где я… увидимся позже.
А потом он уже бежал. Паря по коридорам, взлетая вверх по лестнице и не смея взглянуть ни на одну из статуй, мимо которых он проходил по пути. Он даже не понимал, что бежит в кабинет профессора Дамблдора, пока не был на полпути к нему, но в ретроспективе это было единственное место, куда можно было пойти. Он должен был предупредить Дамблдора, он должен был позвать на помощь.
Следующее, что осознал Гарри, это то, что он столкнулся с чьим-то животом, и раненый голос произнес.
Парень отшатнулся назад, он поднял глаза и увидел слегка запыхавшегося профессора Люпина.
— Гарри, — сказал он наполовину всхлипывая, наполовину задыхаясь. — Я совершенно уверен, что есть правила, запрещающие бегать по коридорам. Особенно, когда ты в конечном итоге врезаешься в учителей.
— Мне очень жаль, сэр, — сказал Гарри, потирая нос.
Люпин махнул рукой.
— Не волнуйся об этом, — сказал он, отдышавшись. — я сам справлюсь. — Ты очень торопился. Что-то случилось?
Гарри открыл рот, чтобы заговорить, его рассказ о дождливом дне, грязном магазинном переулке и смертоносном каменном Ангеле, готовы были вылиться наружу. Но только тогда он впервые осознал, как нелепо все это звучит и как безумно он будет выглядеть. Как он мог даже начать объяснять свои подозрения, что статуя, которая напала на него пять лет назад, может вернуться, чтобы закончить начатое; и что послание, найденное скрытым под стеной в течение сотен лет, на самом деле было предназначено как предупреждение для него?
Вот почему, в конечном счете, он ответил:
— Нет, сэр. Да ничего страшного. Все в порядке.
Люпина это, похоже, не убедило, но он не стал возражать.
— Ну что ж, — сказал он. — Тогда я отпущу тебя на урок, хорошо?
Он улыбнулся и пошел по коридору, пока Гарри внезапно не окликнул его:
— Сообщение, сэр.
Озадаченный Люпин снова повернулся к нему.
— Сообщение?
— Надпись, найденная под стеной на втором этаже.
— А, — сказал Люпин, возвращаясь к нему. — Да. Удивительно, не правда ли?
— Вы беспокоитесь, сэр? — сказал Гарри, прямо игнорируя его вопрос. — Профессор Дамблдор обеспокоен?
Люпин снова растерялся.
— Что значит «беспокоится»?
— Ну, это же очевидно… я имею в виду, похоже на предупреждение. Для всей школы. Я просто подумал, как учитель по защите от темных искусств, вы должны волноваться. Про «плачущего ангела» и все такое. Что бы это ни было на самом деле, я имею в виду.
Люпин смущенно рассмеялся.
— Гарри, я думаю, что это послание-всего лишь затерянная Хогвартская шутка, которая была обнаружена с опозданием на несколько столетий. Вероятно, это был способ напугать первокурсников. А что касается плачущего ангела, то, насколько мне известно, такого существа не существует. Так что нет, Гарри. Я не волнуюсь, и профессор Дамблдор тоже.
