— Не подозревала, что тебе нравится Дебюсси, — я прервала молчание, чтобы чем-то заполнить тишину.

— Ты еще и в классической музыке разбираешься? — бесцветно спросил Каллен.

— Не то чтобы хорошо. Я могу узнать великих классиков, отличу фугу от крещендо и всё такое, но даже названия произведений толком не помню, кроме тех, что мне нравится. Это странно, что ты слушаешь Дебюсси. Я бы еще предположила насчет Шопена, но это было бы слишком.

— Правильно, Шопена я не люблю, — произнес Эдвард. — Дебюсси тоже. Просто по радио иногда передают иногда симпатичные мне композиции.

— Твоему характеру больше подходит… — я задумалась, — Скрипка Паганини. И кое-что из Баха.

— В яблочко, — его голос был всё таким же бесстрастным. — Насколько я знаю, твоя мать интересуется классикой. Это от нее у тебя приличный вкус к нормальной музыке?

— Во-первых, ты мерзкий сноб, и я люблю в том числе тяжелый рок. Надеюсь, ты разочарован. Во-вторых, откуда ты знаешь, что моя мама слушает классику?

— Белла, мы собираемся посвятить тебя в одну из самых тщательно охраняемых тайн в мире. Как ты думаешь, я не навёл бы о тебе справки? Чем я, по-твоему, занимался всё это время? Мне известно о тебе почти всё, что только можно. Я знаю, какой ты была в школе, как училась, с кем общалась, куда ходила. Я знаю многое о твоих родителях и знаю, что тебя неплохо воспитали. Я знаю, что ты не опасна, и у тебя нет подозрительных тесных знакомств.

— Проверка на детекторе лжи будет?

— Как правило, она не нужна, когда изучением человека занимаюсь я, — сумрачно пробормотал он.

— Потому что ты очень проницателен.

— Верно. Я узнал, что всю свою жизнь ты была взрослее своих сверстников психологически. Ты сама лишила себя нормального детства, всегда была послушной, рассудительной и правильной, — лениво перечислял он.

— Мама говорила, что я родилась тридцатилетней. Ну, Эдвард, ты тоже мало напоминаешь школьника. Собственно, это сильно бросается в глаза.

— Только тебе, — взгляд его при этом слегка потяжелел.

— Порой я поражаюсь невнимательности окружающих…

— Прозвучало снисходительно. Кто после этого мерзкий сноб?

— Ой, отстань.

— И так, ты приехала в Форкс, — допрос продолжался, — чтобы дать своей матери пожить спокойно с Филом. Это очень благородно с твоей стороны, но ты задумывалась о том, сделала бы она то же самое для тебя?

— То есть?

— Допустим, ты найдешь своё счастье, будь то работа в любимом агентстве или человек, от которого ты без ума. Она так же великодушно примет твой личный выбор, каким бы ужасным он не казался? — строго спросил Эдвард. — Если да, то замечательно, но мне что-то подсказывает, что это не так. И тебе придется скрывать от нее свою жизнь. Ты готова на это пойти?

— По большей части родители не подозревают о том, что у меня в голове. Я только недавно сказала отцу, куда именно хочу поступить.

— Надо полагать, он не обрадовался.

Я посмотрела себе на руки:

— Думаю, он будет разбит, когда поймёт, что я не изменю своих решений. Я должна быть готова к этому во что бы то ни стало. Мама будет просто в истерике, когда узнает, но… — она развела руками, — как ты верно заметил, это мой выбор. Я не отступлюсь от него.

Мы уже приехали к дому, но я не спешила выходить из машины. Странно говорить с существом, которое ты еще недавно так сильно ненавидел. Я всё еще относилась к нему настороженно. Его было крайне сложно понять. Мимика Эдварда очень выразительна, он здорово прикидывается киношным злодеем, но вот сейчас, когда мы опять наедине, его лицо бесстрастно. Он спрашивает и отвечает, но я вижу лишь хладнокровную работу его разума. Он изучает меня, словно автомат.

— Не могу понять, сколько тебе лет, — наконец, призналась я.

Он напряженно посмотрел на дорогу, и я добавила:

— Психологически.

— Тебя это волнует?

— Мне просто интересно.

— А если бы мне было много лет… психологически?

— Возраст — это обозначение количества пройденного пути энтропии. Психологически — в том числе. И теперь мне кажется, я не хочу знать, сколько тебе лет.

— Боишься?

— Нет.

Эдвард опустил голову, посмотрел на часы и произнес, обрывая наш разговор:

— Я должен подвезти родных. Уже заканчиваются занятия.

Странно, в ту секунду я остро сожалела, что мы прощаемся. Эдвард нахмурился:

— В чём дело?

— Удивилась тому, что с тобой можно разговаривать, не желая тебя при этом придушить.

— Ты еще ребенок, — снисходительно пробормотал он.

— Надеюсь, так и останется.

— Удачной поездки, — неторопливо пробормотал Эдвард, продолжая остановившимся взором буравить дорогу перед собой.

— Можно вопрос?

— Я могу не ответить, но задавай.

— А как ты намерен провести выходные?

— Я и Эмметт должны будем сегодня уехать…

— Я имею право спросить, куда?

— К скалам у горы Ренье, — безразлично ответил он, прекрасно понимая, что эта информация ничего мне не даст. — Мы с семьей часто проводим время на природе. Мой отец любит лес.

«Может, это и хорошо, что я буду избавлена от его общества. Мне что-то совсем не нравится моё нынешнее состояние. Очень-очень не нравится. Стоило ему капельку дружелюбия проявить, и вот я уже не хочу с ним прощаться. Ничего, я с собой разберусь».

Неожиданно он проницательно взглянул на меня:

— Да, кстати, у меня к тебе просьба. И… на будущее, когда я говорю «просьба» это значит, что ее лучше выполнить ради твоего же блага.

— Послушай, ты несколько раз спас мне жизнь, но я ненавижу, когда ты говоришь таким тоном, так что перестань. У меня есть голова на плечах. Что за просьба?

Он улыбнулся так легко и иронично, словно увидел, как на него всерьез пытается рычать щенок.

— Как пожелаешь, — подняв бровь, с притворной покладистостью сказал он. — Постарайся не влипать в неприятности и беречь себя. Договорились? Это значит — не стой под падающим деревом, не прыгай под машины…

Я вжала голову в плечи:

— Сделаю всё от меня зависящее.

Затем открыла дверь машины и гордой походкой прошлась до входной двери, не забыв полуобернуться в его сторону на прощание. Мне показалось, что Эдвард смеялся.

Мне не нравился его смех. Искренний, но… такое впечатление, что он смеётся над котёнком, с которым играет. Я не хотела быть котёнком, я собиралась стать львом.

Комментарий к Диалоги со сфинксом. Часть пятая - Сфинкс изучает тебя

Из плейлиста Эдварда:

Thousand Foot Krutch - Courtesy Call

André Gagnon - Nelligan

Sick Puppies - So What I Lied

========== Диалоги со сфинксом. Часть шестая - ты начинаешь понимать ==========

Покончив с домашним заданием и ужином, я сосредоточилась на самом главном. Я продолжила угадывать, кто такие Каллены и почему это одна из самых тщательно охраняемых тайн в мире.

Он сказал, что мне повезло, потому что я та, кто я есть. Но во мне не было никаких странностей, кроме занудства, которое объясняется ранней самостоятельностью. А упрямство… Что ж, по-моему, каждый старшеклассник упрям.

У меня появились еще идеи: Каллены киборги, потомки рептилоидов или новая ступень эволюции.

В пятницу весь класс обсуждал мой обморок. Я бы находила это очень забавным, если бы шутки на данную тему прозвучали только три раза подряд, но слушать это целый день слегка раздражало. Похоже, то, что я сидела с Калленом в столовой, несколько испортило у класса впечатление обо мне.

«Наплевать».

Хуже всего то, что даже Джессика восприняла это в штыки. Она сердилась, я чувствовала это, но не находила объяснения. Майк, кажется, единственный остался нейтрален, а Тайлер целый день меня избегал, что, вероятно, к лучшему.

— Ты так и не рассказала, что вы там обсуждали с таким видом, будто речь о секретном государственном проекте, — чуть ли не пыхтя от негодования, выпалила Джессика, требовательно садясь ко мне за парту. До тригонометрии оставалось пара минут. Я посмотрела в ее лицо и неожиданно рассмеялась.