Перед ленчем, пока остальные обсуждали грядущие танцы, я мысленно готовилась к поездке в Сиэтл. Как себя вести? Быть собой? А если это его разочарует? Он пытается доверить мне свою тайну, и, не смотря на то, что я не выношу его, мне нужно быть паинькой.

«А я не смогу быть паинькой, — подумала я сумрачно, садясь за столик, — я смогу быть собой. Ну и пусть».

Сердце моё при этом сильно билось. Что мне предстоит узнать? В какую историю я попаду? Если бы мне только удалось стать в этой истории не простым и беспомощным наблюдателем…

— Ты определенно ему интересна. Нет, правда, кроме шуток, — услышала я голос Джессики. Она больше не смеялась. Я растерянно проследила за ее взглядом. Эдвард сел за отдельный столик и смотрел в мою сторону.

— Так, а это совсем странно, — добавила она.

Я, хмурясь, смотрела на то, как Эдвард поднял руку и помахал мне, приглашая сесть за его столик.

— Я всё правильно поняла? Он действительно зовёт тебя? — недоверчиво произнесла Джесс.

— Похоже на то, — я поднялась из-за стола и подошла к столику, ощущая на себе очень удивленные взгляды некоторых одноклассников.

— Сядь, пожалуйста, — сказал Каллен, серьезно глядя на меня.

Я неторопливо уселась напротив него. Похоже, взгляд у меня был очень настороженный и удивленный, потому что он улыбнулся. Затем тихо рассмеялся. Я молчала, продолжая за ним наблюдать.

— Я почти со всеми поговорил, — сказал он. — Теперь пришла пора предупреждений. Ты хорошо подумала о том, о чём я говорил тебе в клинике?

— Да. Я хочу знать правду.

— Хорошо. Ты сделала свой выбор. Вот, что тебе предстоит понять, — улыбка медленно таяла в его глазах. — Тебе ведь известно, что такое государственная тайна?

— Разумеется.

— Государственная тайна бывает нескольких уровней приоритетности. За выдачу одних сведений тебя могут посадить в Гуантанамо. За выдачу других сведений тебя просто убьют, предварительно выпытав, кому именно и в какой форме ты передала информацию. Это понятно?

— Понятно, — сухо ответила я.

— Эта ситуация возникла только потому, что ты являлась прямой свидетельницей моих возможностей. В таком случае есть несколько протоколов сохранения секретности. Все они просты. Первый — устранить тебя в ближайшие двадцать четыре часа. На срочном голосовании было принято это решение, но я вступился за тебя, так что ты выжила. Альтернативный вариант — помещение тебя в изолированное пространство, где ты не сможешь добраться до какой-либо живой души. У нас нет времени реализовывать этот вариант. Не та ситуация. Тогда я предложил третий. Его долго не хотели принимать. Я предложил сделать тебя посвященной. Сказал, что ты талантливая, умная и можешь быть полезной. Я… много чего наговорил своему отцу. Уговорить его было непросто, но в конечном счете все согласились на испытательный срок, чтобы посмотреть, как ты будешь себя вести. Отныне я пока что твой информационный куратор, — он сделал глоток чая, и я заметила, как на мгновение напряглись мышцы его лица в выражении отвращения. Наверняка он привык к более шикарным сортам. Сноб.

Подумав, я посмотрела в окно:

— Похоже, я тебе чертовски обязана.

— Так и есть, — ответил Эдвард.

— Ты спас меня, сделав меня свидетельницей, а потом еще и хлопотал, чтобы со мной всё было нормально. Не понимаю, зачем.

Он задумчиво посмотрел в потолок и произнес:

— Я бы не хотел сейчас говорить об этом.

— Что-то сентиментальное?

Я не слишком боялась ранить его, потому что ранить Эдварда поистине непросто. Он пожал плечами:

— И да и нет. Я действительно расскажу тебе. Ты сказала, что тебе можно верить. Но я не верю. Потому что не имею права, в принципе, верить кому бы то ни было. И тебе не стоит верить мне, Белла.

— Но я почему-то верю.

— Больше меня не ненавидишь?

— Не знаю. Не сегодня, — сощурившись, передразнила его я.

Он слабо, как-то рассеянно улыбнулся:

— Тебе здорово повезло.

— В чём, интересно?

— В том, кто ты есть.

— Не понимаю.

— Будь на твоем месте, скажем, Джессика, я бы не спас ее.

Странно, но я не расстроилась и не удивилась. Не то чтобы он сказал нечто приятное, я просто не удивилась сказанному, только нахмурилась.

— Еще одно. Тебе придется довольно быстро попрощаться с тем, что ты называешь моралью.

— Это вряд ли, — резко ответила я.

— Это не просьба и даже не приказ, а констатация факта, — пожал плечами Эдвард. — Неизбежность.

— Я всё-таки хочу знать. Хотя бы вкратце. Почему ты спас меня?

— Терпение, Белла. Тебе придется быть очень стойкой и терпеливой, лучше начинать учиться этому прямо сейчас, — он равнодушно посмотрел в окно. — Я думал, всё началось с твоим приходом, но ошибался. Настоящие проблемы начались после того, как я тебя спас…

— Проблемы?

— М-да. Когда мне пришлось наблюдать издалека. Обычно я всегда справляюсь с такой работой элементарно, а в этот раз не вышло. Нонсенс. Теперь мне придется изучать тебя открыто. Это плохо, потому что привлекает ненужное внимание. Но чёрт с ним, — он махнул рукой.

— Знаешь, я всё равно плохо тебя понимаю.

— Забавно, — он слабо улыбнулся.

— Что забавного?

— На самом деле, я очень много говорю. Самого раздражает.

— Можешь не переживать, потому что я тебя не понимаю.

— Вот и замечательно, — медленно проронил он.

— То есть, ты мой куратор, так? И мы будем общаться, обедать вместе…

— Вроде того, — он нахмурился с сомнением.

— А поточнее?

— Ты должна понимать, что от меня нужно держаться подальше. Каждую секунду тебе придется быть настороже. Это важно. Я не шучу, доверяй своей интуиции. Почувствуешь опасность — дистанцируйся от меня или беги, если нужно.

Я молчала.

— Не могу понять. Любая нормальная девушка на твоем месте поблагодарила бы, бросилась бы мне на шею. После угроз она бы сочла меня мерзким болваном, а потом обиженно бы меня игнорировала. Всё бы закончилось легко и просто.

— Я ненормальна, — ответила я рассеянно.

Он невозмутимо кивнул:

— Да, так и есть. В твоём возрасте быть такой… странно.

— Но то, что я ненормальная — лично тебя устраивает?

— Вроде бы, устраивает. Я отвечу на этот вопрос точнее, когда смогу сделать выводы относительно тебя.

Некоторое время мы оба молчали. Время для меня словно остановилось. Исчезла школа, дождь за окном, я не могла начать есть, мои мысли были заняты совершенно другими вещами.

— О чём ты думаешь? — неожиданно как-то резко спросил он. Словно невозможность читать мои мысли очень его раздражала.

Впрочем, я к этому привыкла. Решила отвечать только правду и будь, что будет.

— Пытаюсь понять, что ты такое.

Он приподнял бровь, кивнул и спокойно спросил:

— Какие предположения?

— Идиотские.

— Например?

Подумав, что мне всё равно, как он отнесётся к моим догадкам, я вздохнула и ответила:

— Ну… моя самая большая догадка в том, что ты — результат какого-то правительственного эксперимента. Или инопланетянин, который наладил контакт с нашей цивилизацией. Еще — наиболее разумный вариант — все сказки про буддистских монахов правда, и ты прошел всю их школу.

— Ладно… ты попыталась.

— Я нигде не угадала?

— Нет, — ответил он равнодушно, а затем приподнял брови и улыбнулся. — Твой поклонник рассуждает, в какое время выбить мне зубы, это забавно. Он решил, что я надоедаю тебе.

Но это не было забавно.

— Мой поклонник?

— Тайлер. Собирается спасать тебя от моего внимания.

— Он не мой поклонник. И ты всё выдумываешь…

— Нет, я элементарно читаю людей. Большинство очень просто устроено. Если уметь читать по лицам, знать психологию и немного ориентироваться в пирамиде желаний Маслоу, то любой человек станет для тебя элементарно предсказуем. Достаточно знать тип нервной системы, чтобы предугадывать стимул-реакции. Даже безумцы предсказуемы, потому что их поведение обусловлено их недугом. Но есть такие динозавры, которых не так просто предсказывать и читать. Они меня очень раздражают.