— Что ж, вот потеха настоящая и началась, — ухмыльнулся старый моряк.

— Вы это о чем, господин Коргин?

— Ефрейтор, господин ефрейтор хорошенько запомни это, — пожурил подчиненного Коргин, — а ты что сам не понял. Сегодня в ночь в наступление пойдем.

— Но ведь разве господин Рор… господин старшина не сказал…

— Сказал, да только поверь старому моряку все эти разговоры про усиленные тренировки сказки дедушки лесного которыми разве, что несмышленого паренька вроде тебя, Малой, обдурить и можно. Куда уж усиленнее? Штаб решил идти в наступление, а людей им не хватает. Сам подумай было б дело в учении, почему бы нельзя было покинуть ополчение ежли раньше было можно. Всяко простым солдатам никаких военных тайн не доверят. Потому то он так и напирал на то, что подумать стоит. Да и ты подумай нужно ль оно тебе все.

— Прошу вас, госодин ефрейтор, только снова не надо… у меня и так вчера разговор был.

— С кем это?

— Да так. Ольмана в трактире встретил, в «Подружках старого Вальха». Напился и все говорил мне про своего отца которому в прошлую войну ноги оторвало.

— Не подрались хоть?

— Скажете тоже. Я ж его сам на своем горбу домой дотащил.

— Ну, он по своему прав. Так-то в трактирах всяко целее будет, — вздохнул Коргин — но раз уж ты все одно решил то ладно. Я пойду. Мне еще дела кое какие завершить надо, ты тоже обмозгуй что сделать должон.

Коргин удивительно ловко выскользнул из толпы, направившись на запад, видно на рынок, а то и вовсе в порт морской. Альх пошел искал Амина, лишь для того что бы предупредить что прогуляется в одиночестве. Все же некоторые вещи, вроде отправки письма домой, следует делать без посторонних взглядом и лишних вопросов. Конечно, и у самого Амина наверняка есть личные дела, так что особой вины солдат за собой не чувствовал.

— Кого-то ищешь? — спросил здоровяк, — если Ренинса, то он смог получить согласие остаться в управлении.

— Видел.

— Так что мы куда-то пойдем или с ним останемся?

— Вообще- то я сам хотел….

— Значит идем по этой жаре, — несколько приуныл Амин.

— Если не хочешь никто тебя не тащит.

— Но в управлении наверняка найдут какую нибудь работу. А ведь это последний день когда можно погулять.

— Слушай, у тебя что у самого нет никаких дел? — уже в лоб спросил несколько раздосадованный Альхер.

— Отец уладил все мои дела, — отозвался потомственный военный, — ну как. Он выставил меня из дома и сказал, что бы я там не появлялся пока не кончиться война. При том сбежать я тоже не смогу. За этим он будет следить.

— Да уж… строгий он у тебя… — сдался Альхер, уже смирившись с мыслью, что

одиночество ему вряд ли светит.

Поняв что отвязаться от приятеля у него все равно не выйдет, разве что всерьез нагрубив, а этого делать Альхер не хотел, ополченцу пришлось просто смирится. Больно уж жалко здоровяка.

Вместо этого уже почти состоявшийся солдат, решил первым делом сходить на почту. В конце концов давать отчет куда и кому именно он письмо посылает он ведь не обязан. Да и отправка письма домой не такое уже великое дело. Это только у него с этим такие проблемы. Тем более почтамт левого берега Порта располагался всего то паре кварталов от милицейского управления. Вот только времени на почту пришлось потратить несколько больше чем Альхер рассчитывал. Конечно это место никогда нельзя назвать слишком уж тихим, но в этот день все казалось даже хуже чем в последнюю декаду года. Словом тратить полдня на стояние в очереди как то не хотелось. Так что нвобранец решил заглянуть на почту ближе к вечеру, в надежде что уж тогда то людей будет чуть меньше.

Расправившись с письмом, у юного солдата осталась еще пара дел, отделявших его от бесцельного шатания по городу: долг Ольмана в харчевне, да визит в храм девы моря. Конечно, отправляясь на войну следовало идти скорее к Бурунгуну и просить защиты да подмоги у его свиты, в первую очередь Милли, покровительнице стрелков, раз уж жезл его основное оружие. Вот только Альхер лишь в храме девы Моря — Ульсаны чувствовал себя так как приличествует чувствовать себя в храме. Быть может дело тут было в том, что ее храм самое грандиозное и величественное сооружение в Порту. Но даже так. И все же перед визитом в храм стоило разобраться с долгами.

Вороль, одна из разносчиц, девушка лет на пять старше самого Альха с черными, как смоль волосами, сказала, что Ольман уже заходил что бы извиниться и за все заплатил. Повторная же попытку расплатиться за вчерашние пирожки да чай, провалилась. Вместо того она передала, что Шел просила передать Альхеру, что бы он зашел к ней, если придет когда ее не будет, с грустной улыбкой добавив, что если Альх хочет заплатить так это будет лучшим способом что бы сделать это.

«Влюбилась она в меня что ли…. Только это сейчас не хватало…» — подумалось ополченцу.

Но пусть ему было и не до влюбленных, девушек, по крайней мере сейчас, вот если бы она проявила свои чувства раньше Альх бы еще может и подумал. Девушкой то Шел была и вправду симпатичной. Но не в день же когда на войну человек уходит признаваться в таком?

Вот только реальность оказалась далеко не столько радужной. Девушка лишь повторила свою просьбу с письмом, собственно его и передав ополченцу.

Так, расквитавшись со всеми делами, кроме сугубо личного, Альхер остался наедине с оставшимися в его распоряжении семью часами, да Амином. Возможностей как их потратить оказалось более чем достаточно. Строго говоря настолько много, что сделать осознанный выбор не представлялось возможным.

Скажем пойти поискать для себя оружие получше топора. Правда ни с чем кроме жезла обращаться то он не умел. Да и уж чего-чего, а опыта махания топором, как и у любого деревенского было хоть продавай. Пусть Альх с трудом мог представит как будет проламывать кому-нибудь голову тем самым топором. Одно дело утку добивать, или голову курице рубить, а человек то совсем другое. Да и курицам головы сестра рубила.

— Ты не против если мы зайдем в храм Альхеры? Ведь у тебя больше нет никаких планов?

— Нет, нету, — отозвался Альхер, голос которого даже при государственной необходимости, назвать воодушевленным казалось затруднительным.

— Ты ведь не против? — уточнил здоровяк.

— Да нет, совсем нет, — ответил теперь уже бывший матрос, про себя думая о том, что все же Коргин клички давать умеет. Правда и обежать приятеля ему не хотелось. Но провести день в обход всех храмов Порта тем более не улыбалось.

— Вот и хорошо. Просто я должен взять там… — смутившись замялся Амин, и так и не сказав что же он должен позаимствовать у богини, продолжил Святоша, решительно сменив тему, — а почему тебя назвали в честь Госпожи Жизни, ведь твое имя, Альхер… я раньше и не слышал, что бы так называли мальчиков.

— А ты про это, — вздохнул Альх, с видом человека уже порядком уставшего отвечать на один и тот же вопрос, — Это все из-за моего деда. Когда была прошлая война, он то сам не воевал, но его привлекли к строительству переправы через Лан. Он заболел, а после в платку с ранеными попал заряд пушки. Тут деду и конец настать должен был. Да только от смерти его спас орден Дочерей Алхеры. Вот поэтому моя мать и пообещала назвать своего первого ребенка в часть Алхеры. Вот только моя сестра, когда ее попытались назвать Алхерйенда12, а после и просто Алхерой, кричала, так что жрица нашей деревни, сказала что ее нельзя так называть. Потому то Альхером стал я.

— Ясно…, — протянул потомственный военный, — Знаешь я был несколько удивлен когда узнал, что твой друг извинился и даже заплатил.

— Не стоит думать об Ольмане плохо. Он совсем не плохой парень, но… ты ведь и сам слышал его историю. Наверное его можно понять, — отозвался Альх. Как бы он вчера не был зол не сослуживца, но теперь едва ли кривил душой, пусть соглашаться с его мнение приятеля никак не мог.

Так болтая о всяких пустяках, они, перебравшись на соседний остров и добрались до храма Алхеры. Дабы избежать скользких вопросов Альхер принялся расспрашивать сослуживца про отца последнего, да обо всяких науках что он изучал, но при том не затрагивая тем серьезных. Не говоря уж о грядущем.