Сам то матрос в разговоры не вступал, да и слушал в полуха. Пусть Землерасположение он и проходил, больше того страстно любил, но вся это болтовня, в которой люди сами толком ничего не знали, казалась деревенскому лишней.

Альхер точно знал, что какие то гады пришли в его дом, а уж почему, по чьему наущению и ради каких высоких целей, пес с ними. Для того что бы об этом думать есть люди образованием да знаний о текущем моменте у них всяко поболее чем у тех кто в газеты пишет.

Единственный вопрос который и вправду показался Альху важным, был вопрос о том, что лучше: в Порту сидеть да крепить оборону или атаковать.

Сам Альх считал что отсиживаться глупо, да и большая часть ополченцев, во всяком случае те кто высказывался, сходились на том же. А вот мнения Коргина, так выпытать и не удалось, сколько его не спрашивали. Последний сидел, покуривал себе трубку да криво ухмыляться чему то. То ли воспоминаниям, а может и вовсе тому, что люди его окружающие все больше и больше становились «его ребятами». Его новой семьей.

* * *

1185 год н. э. Лето, 3 декада, 344 д.с.н.г. Канта.

Лишь спустившись с столовую, Альх обнаружил, что завтрак перенесли на час позже, что ни могло, не огорчить ополченца. Конечно, он привык вставать рано, и все же когда знаешь, что мог бы спокойно спать еще час, обидно, пусть даже и спасть не сильно хочешь.

И все же час был потрачен не совсем уж без толку. Уже перед сном Коргин посоветовал Альхе на всякий случай собрать свои пожитки. Конечно нельзя сказать, что парень страдал от изобилия хлама, и все же удивительное дело, с какой скоростью умудряются расползаться вещи, всего то за несколько дней жизни. Покончив со сборами, ополченец стараясь не шуметь, осторожно выскользнул за дверь дабы не мешать товарищам.

О вчерашних посиделках напоминала лишь пара пустых бутылок, аккуратно поставленных у стеночки. Вспомнив слова старшины, буд-то бы пить в казарме не стоит, Альхер дабы избежать гнева начальства, выражаемого, как правило старшинами всех миров и народов приказами отжиматься, бегать кругами со связанными щупальцами, копать ямы детскими совочками с запретом на поедание найденных жуков, а то и еще чего похуже, ополченец предусмотрительно прихватив с собой бутылки дабы выставить их на улицу у соседнего дома, вышел прогуляться. Благо никто его за этим занятием не застал, а то виноватым пожалуй назначили б его одного.

День обещал быть солнечным, с моря тянуло приятным утренним бризом, а легкую дымку высоко в небе, и облаками то назвать — большой комплимент сделать. Поразглядывав небо да едва колыхавшийся флюгер на башенки соседнего дома, Альхер наконец сообразил чем ему стоит заняться.

Написать письмо домой в конце концов. Он ведь обещал. И не важно что обещал себе, что уж когда отправиться в путешествие, точно напишет. В путешествие он не поехал, и все же война — тоже своего рода приключение. Конечно, Альх не думал, что его убьют, но исключать такой вероятности все же не мог. Да и потом кроме смерти, чего только не поджидает солдата на скользких тропинках войны.

Собственно все оставшееся время он на это он и потратил. Написал права немного. Зато точно то что нужно. Теперь только и оставалось что вырвать из блокнота да отправить, и надеться, что почта работает во всей этой суматохе.

Сколько Альхер, мог судить, за завтраком, старшина оказался не в духе. Виновником того без всяких сомнений был старший сержант Зунальхис, для начала опоздавший, ночевал он где то в городе, а не казарме, за что распался в миллионе извинений то и дело перемежая их своей глуповатой улыбкой. Словом лучше б даже не пытался. Да и стоило ему покончить с извинениями, тут же, как ни в чем не бывало, накинулся на старшину с приятельскими разговорами да расспросами, доведя Рорха, до состояние, когда в ответ вояка мог лишь хрипло рычать. Хорошо хоть кусаться не кинулся.

Уже по установившемуся порядку, взвод направился в милицейское управление, вот только вопреки обыкновению внутрь Рорх вести их не стал. Вместо того приказав строиться прямо на площади перед входом.

— Итак, должно быть все вы уже знаете… сержант Зунальхис, займите место в строю, — понизив мага в звании, взглянув при этом как на существо стоившее в древе эволюции много ниже барана, да, что там, даже древесной плесени, прорычал Рорх, — нет, селфова падаль…, справа, все же вы ведь не рядовой…. Вы все должно быть уже знаете что вчера в Порт прибыло подкрепление с границы. Сегодня же ночью штаб, во главе с господином Горзецом, главнокомандующим армии Порта, принял решение о наступлении. Операция по освобождению назначена на ближайшие три-четыре дня. В связи с этим принято решение, об интенсификации подготовки ополчения. Иными словами это значит что сейчас для вас последний шанс покинуть ополчение. После присяги этим вечером, если вы покинете место расположение взвода это будет рассматриваться как дезертирство и вас будут судить по законам военного времени.

Любое нарушение устава, а в первую очередь неподчинение приказам будет расцениваться с позиций военного времени, в случае серьезных нарушений вы будете отданы под трибунал, и вам грозит наказание вплоть до расстрела. Некоторые перепугались тех игр с чучелами которые нам устроила Милли, за которые, надеюсь, вы ее поблагодарили. Не стоит расценивать этот поступок как нечто недостойное не все достаточно храбры что бы от них был прок на поле боя. Вы можете попроситься в фуражные тыловые части, ведь армии нужны далеко не только копья. А ведь это были лишь безобидные игры, пусть и красочные. Хорошенько над этим подумайте.

В регулярной армии вас бы не ждала подобная роскошь но вы, добровольцы, ополчение да еще и сформированное впопыхах. Многие из вас не имеют опыта. Одни слишком стары что бы выдержать тяготы войны, другие слишком молоды что бы умирать. Еще раз повторяю хорошенько это обмозгуйте. Да касается это всех, в том числе и выбранных ефрейторами, равно как и офицеров вместе с магами, — сказав последнюю фазу Рорх задержал взгляд на единственном офицере, да еще к тому же и маге, присутствующем в строю.

По всей видимости старшине очень уж хотелось, что бы волшебник тут же на месте попросил отпустить его домой к мамочке. Хотя вернее было б, коль он и вовсе провалился прямиком в Хайл10. Вот только маг и не думал никуда исчезать, все так же стоял, с видом человека к которому речь старшины не имеет и малейшего отношения. Судя по всему одним из магических навыков господина Варонса была устойчивость к испепеляющим взглядам.

— Времени у вас до пяти часов сего дня, — наконец продолжил Селькер Рорх, — В пять все те кто несмотря ни на что решат остаться, должны собраться здесь же. Остальные могут просто не приходить. Касательно бюрократии да бумажной волокиты то не до вас. Форму можете и потом сдать. Уж чем-чем, а этим тряпьем у нас все склады завалены.

Да, еще одно. Боюсь привонский корабль с кирасами, не смог преодолеть блокаду, так что как то так. Касаемо оружия, если у кого дома есть сабли кинжалы да что угодно, если это не двуручный меч из камня, захватите с собой. Армия может вас обеспечить лишь топорами для колки дров. Хотя по правде, против допехов самое то. Тем более если саблей не владеешь. Уж топором промеж глаз садануть куда сподручнее будет.

— Разешите вопрос, раздался хриплый голос Грохни, — двулезвийные топоры то дозволены?

— Вам, мастер гном, разуметься да, — с усмешной, но скорее одобрительной, ответил Рорх, — не мне менять ваши обычаи если у вас есть шлем да кольчуга из эльфийскогой стали11,то приходите хоть целиком в мифриле. Никто у вас его не отберет.

— Эх б у меня была кольчуга из мифрила… — протянул гном, погрузившись то ли в размышления, то ли воспоминания.

— Еще раз повторяю вам, хорошо подумайте. Разойтись! — подытожил Рорх.

Несмотря на приказ расходиться ополченцы не спешили. Не столько потому что ни у кого не было никаких дел, которые стоило бы уладить, сколько из-за обилия этих дел, да полнейшего непонимаия как следует распорядиться временем. Ведь его вроде как много, а ежли подумать всего ничего. Не так просто взять и решить, что нужно делать в последние девять часов. Хотя у самого то Алхера дел как раз не было. Собственно все, что ему следовало сделать так это отравить письма да отдать долг в «Подружсках», но на это даже при большом желании сложно убить больше часа. Что до остальных, то почти у всех семьи не на другом конце страны. Не говоря уж о том что они от них не сбегали сломя голову. К слову о беглецах. Ренинс как раз просил позволения пересидеть день в милицейском управлении.