- Элен, – обратилась она с крупными от тревоги глазами. – Что произошло?!

- Не приближайся! – Процедила я. – Не… приближайся!

Босмерка оглянулась по сторонам, не заметила никого постороннего вокруг. Ей пришла мысль попытаться успокоить темную сестру.

- Хорошо…Хорошо… – медленно отступала она. – Ты вся мокрая. На тебе лица нет! Что случилось?!

- Я не могу… Прости меня, Тел! Пожалуйста, прости меня!

- О, Ситис… За что ты просишь прощения?

Пальцы не слушались, пелена застила и размыла в причудливые фигуры картинку передо мной. На оглушающий зов, изданный дуновением в свисток из черной древесины, позади Телиндрил с грохотом копыт явился Тенегрив. Эльфийка оглянулась через плечо, разжав уши, и с ужасом посмотрела на меня.

- Что всё это значит?!

- Убей её…, – тихо дала я приказ.

Могучая шея привставшего на дыбы коня с величием взвилась, чтобы обрушиться, вгрызться и разорвать неестественно хищными острыми для лошадей зубами глотку сестры, вскрикнувшей прежде, чем я отвернулась.

Тенегрива не волновала покойница. Конь фырча прикапывал землю, пока я не расцепила раскалывающуюся голову – после Силинура она стала регулярно болеть, хотя, может, причиной тому регулярные выматывающие испытания, выпадающие на мою долю. Время… пришло. На фоне него труп некогда ценной подруги терялся и будто стал одним из тех, что я видела, работая на Темное Братство. Копытный друг, помогающий мне в цели, поставленной его же хозяином, доставил меня обратно в город.

«Стишком тихо! Абсурдно тихо!»

Я так боялась проходить в холл, боялась, что вампир встретит меня там, но этого не произошло. Он мог быть только в одном месте – своих апартаментах, где всегда ждал меня. Последний пролет стал длинным, а дверь – тяжелой и визглой, какой никогда не была. Черная рубашка взорвала моё сознание и разбудила чувства, каких будто бы не осталось с момента гибели Тел. Он оперся на рабочий стол спиной ко мне, манерно и лениво заведя ногу назад, а я замерла где-то в портале. Я, казалось, так давно не видела Винсента, целую жизнь, пронесшуюся без его присутствия. Тяжело бесшумно дышать, когда ты на грани истошного крика.

- Зачем ты вернулся? Ты мог преспокойно покинуть Сиродил, исполнив свой «гениальный» план…

Винсент мерно развернулся, опершись на столешницу, оглядел сверху донизу побитое зрелище перед собой и отвел взгляд в пол, приподняв на миг уголки губ, как бы говоря «я это предвидел». Очень скупое приветствие для того, кто предал.

- Мог… Когда я понял, что опоздал, то действительно собирался так поступить…

- Опоздал на что? – Грубила я на эмоциях. – Посмотреть, как гибнет это убежище? Или ты ожидал, что вместе с ним пожрут и меня?

- Ты ко мне не справедлива, дорогая Элен…

Я подошла и ударила его по лицу, как и собиралась. Даже самая крепкая мужская рука не причинила бы вампиру боли, а моя холеная ладошка и вовсе, наверное, ощутилась прикосновением пера, и тем не менее Винсент накрыл щеку своей и посмотрел на руку, словно след должен был отпечататься на коже. Вампир же в ответ на гнев притянул меня к себе, крепко, положив голову на плечо. И слёзы хлынули с новой силой. Я колотила его и отталкивалась, тщетно.

- Не смей называть меня так! Отпусти меня! Ты оставил меня здесь! Умирать! Обещал помочь, раскрыть предателя! Ты солгал мне! Проклятье! Я верила! А ты солгал мне! Как ты только... посмеел…!

Последний раз я в голос рыдала, еще будучи девчонкой, в жилетку Габриэля, и он так же нежно гладил меня по спине, не давая захлебнуться. «Дыши. Дыши глубже», шептал он.

- Я вернулся, потому что знал, что это произойдет. Я не во всем солгал тебе, Элен, – отстранил меня вампир на вытянутые руки. – В тот день я правда отправился встретиться с магом, но когда прибыл на место встречи, то обнаружил лишь его хладный труп. Единственное, о чем я умолчал – это то, что маг был одним из нас. Я понял, что среди нас есть лишние уши, и тогда до меня, наконец, дошло к чему это ведет. Я пытался найти того, кто это совершил по горячим следам…

- И ты рассчитываешь, что я снова поверю тебе?! – Я вздернула его руку с кольцом. – Как ты объяснишь это?! Это не твоя печатка – Люсьен мне всё рассказал! Именно он раскрыл мне глаза!

Винсент тряхнул головой и обошел меня, заложив руки за спину, почти уперся в стену, чтобы увильнуть от моего сверкающего взора. Мне трудно было не поддасться ему снова.

- Эта печатка, дорогая Элен…, – загадочно и иронично сохранил вампир паузу. – Мой поводок. Черная Рука давно грезила и искала способы избавиться от меня, – кратко выглянул он. – После покушения у них появился шанс свершить задуманное. Я носил его. Сначала. Знаешь, для чего именно зачаровано это кольцо?

- Рассеивающее заклинание? Ты сам сказал мне.

- Это вовсе не обязательно. Я же говорил – у нас с Индарисами «соглашение», – Винсент постепенно возвращался в центр комнаты. – Рассеивание – побочный эффект магии, помогающей Черной Руке выследить местонахождение каждого из нас. В этом вся утонченность решения Люсьена, отсрочившая Очищение. Они не смогли «сдержать слюну» на свой маленький план, сохранив при этом рабочую силу.

- С чего ты взял, что они захотят избавиться от тебя? Их точно так же сдерживают догматы.

- Ты в этом уверена? – Хмыкнул вампир, закатив глаза. – Нарушение догматов призовет Ярость Ситиса, но только на того, чьи руки будут омыты в крови. Уведомителям не обязательно делать это своими. Я знаю, о чем толкую. Вся ирония ситуации в том, что пара братьев пали от моего оружия…

Я част в разъездах. Почти сразу же после выдачи новых «атрибутов» были предприняты попытки отправить блудливого вампира в пустоту. На счастье, даже самые смелые братья, даже душители, пред смертным одром довольно болтливы. Так я и узнал, что Черная Рука отправляет их. Дабы немного обезопасить себя, я забрал себе печатку Коруса, а эту припрятал, дабы не являться перед Люсьеном…, – вскинул Винсент артистично брови. – В неглиже.

- Но…, – новые факты так хорошо складывались в новую картинку, что я невольно начинала верить. И все же проверяла, быстро, находчиво, задавая вопросы. – Но… причем здесь Гогрон? И почему Очива так боялась, что печатка вернется?

- Ах, Гогрон… Я совсем забыл про него. Само собой разумеется, что, когда предмет моей маленькой тайны был украден, я никому не рассказал об этом, разбираясь самостоятельно. Я платил орку, арендуя его печатку… на время, естественно. Чем мне всегда и нравился Болмог – никогда не болтал лишнего за пару десятков монет. Ну а тревога Очивы ясна без слов, причина её, как я понимаю, уже свершилась.

- Почему ты мне не рассказал правду? – Щеки мои под водопадом стали мокрыми и ледяными, как его кожа, потому что во мне вспыхивала и гасла вера и… надежда. И кинжал под рукой в ножнах всё тяжелел и тяжелел. «Если это правда, как я смогу… Скажи хоть что-то, что сделало бы этот выбор проще, прошу» – Ты не доверяешь мне?

- И что бы ты сделала, моя Элен? – С грустной улыбкой гладил он меня по опускающейся голове, снова заключая в объятья. – Попыталась бы стать стеной для вампира перед горной рекой? Они бы поняли это, и Люсьен потерял бы к тебе доверие.

- Я… я… – Я понимала, что Винсент был прав. Он знал меня лучше, чем я сама.

- Я не могу обрекать тебя на их ярость, – вампир скрепил сверху мои пальцы на рукояти и извлек вместе со мной черный клинок, приставив к своему горлу под распахнувшимися глазами и отрицанием. – Они не оставят тебя, пока ты не закончишь начатое. Поэтому, я вернулся, чтобы помочь тебе.

- Я… не могу… Винсент. Как же я смогу. Не надо. Не заставляй меня.

Он придавил кончик кинжала сильнее, раня кожу, источившую крохотную почти черную каплю вампирской крови, и рука моя ходила ходуном, дрожала, мучилась.

- Тебе осталось совсем немного, – улыбался он, запрокидывая, вытягивая шею, будто с наслаждением.

- Почему-у? Почему ты так… этого… хочешь? Почему ты так… спокоен? Почему не хочешь жить?