- Это какая-то глупость, я не понимаю… – он взял меня за плечи и смотрел прямо, не отрываясь. – Просто хотя бы скажи, куда отправляешься.
- Ты так напоминаешь мне …моего Габриэля, – Я подняла руку и положила ладонь ему на лицо, снисходительно улыбаясь. – Посмотри, прекрасный юноша стоит передо мной… Эти каштановые локоны и зеленые глаза, благородство и доброта сведут с ума любую девушку и покорят любые вершины… Но ты почему-то неотрывно следуешь за мной, отказываясь видеть свою погибель.
- Почему ты говоришь так, будто прощаешься? С ним? Или со мной?
- С ним я уже давно попрощалась, с тобой – хочу попрощаться сейчас. – я обняла Карона и на ухо прошептала. – Ради своего же блага, не вспоминай, не говори, что видел и не иди за мной.
Мальчишка. Он сложил передо мной меч, припав на колени, словно бы герой женского романа. И слова его так же сквозили ненужной и неудобной клятвенной торжественностью.
- Я отправлюсь за тобой, куда бы не вела тебя дорога.
- Для чего тебе это нужно? Только взгляни, как много их вокруг! Как много жизни! – Улыбнулась я совсем неубедительно.
- Потому что... Этой праздничной ночью я окончательно влюбился в тебя...
Мне было жаль его, его детскую наивность и сложность чувства, какое Карону следовало посвятить другой. Я грузно опустилась рядом с ним, обнимая с моей стороны невинно, однако вымученная теплота давала юноше ложную надежду на ответные чувства. Мы некоторое время сидели так, друг напротив друга и молчали, когда я отстранилась.
- Тогда рано или поздно мне придется убить тебя, – сглотнула я некую печаль, встала, развернулась и оставила растерянного Карона прямо на дороге. – Ты отважный молодой рыцарь, каким и он был когда-то…
Я ускорила шаг, попутно размышляя о том, что я увижу в убежище. Насколько большая семья? Насколько они опасны? Какая иерархия существует внутри организации? Кто он, уведомитель? «Что я ожидаю там увидеть или кого?» Все эти вопросы и многие другие крутились у меня в голове. Я давно свернула с тракта и двинулась, срезая, на северо-восток. Прошло около 10 часов, но имперского моста еще не было видно. Я старалась быть осмотрительной, жутко устала, стерла в кровь ноги, но продолжала идти. В туфли набилась пыль и сухая трава, от которой обувь превращась в орудие пыток. Я присела на корневище большого дерева возле низины, вытряхнула из-под юбки собравшуюся опавшую листву и решила устроить привал прямо здесь. У меня еще оставалось достаточно воды и пищи, я могла ни в чем себе не отказывать.
Я вновь услышала голоса в небольшом отдалении от меня. Я бросила сумку, спряталась за корнем и стала наблюдать, как группа разбойников движется внизу в том же направлении, что и я недавно. Их было пятеро – двое на лошадях – громилы-орки, закованные в сталь, двое данмеров- лучников в коже, они шли пешком впереди, пятый – каджит-пленник, подталкиваемый пинками, во главе шествия.
Раздался противный металлический скрежет. Темный эльф в легкой матерчатой рубашке стоял сзади меня и почти касался небольшим, но явно острым мечом моей шеи.
- Друзья, кажется, я нашел нам новую забаву, – окликнул он своих товарищей, обошел вокруг, обводя мечом, и обратился ко мне. – Скажи мне, что делает здесь ночью одна в лесу такая прелесть? Сбежала? Давай, мы поможем вернуть тебя. Разумеется, потребуется награда, не оставлять же героев без награды, верно?
Я оттолкнула данмера и замахнулась единственным клинком, что у меня был. Удалось даже полоснуть его по щеке, но ненадолго взвыв от боли и жжения оставшегося яда, он сделал шаг в сторону, схватил мою руку и потянул ее вниз. Использовав мой вес против меня, эльф повалил меня на землю, перевернул и влепил затрещину. Кинжал улетел куда-то в листву. Я захватила земли, бросила ему в глаза и попыталась вырваться, но он был настолько тяжелым, что вскоре мои силы иссякли. Предводитель группы, как оказалось позже, связал мои руки и повел «знакомить» со своей командой. Группа, не отходя далеко, уже начала на месте обустраивать лагерь. Они пили, били пленника, потом снова пили, ржали и скалились. Такие как он, любили сначала вдоволь поиздеваться и поунижать, прежде чем запросить определенную сумму. Данмер не давал ступить и шага, подталкивал в спину, заставлял спотыкаться и падать, потом велел подниматься и идти дальше. Кажется, моя губа была разбита, я чувствовала вкус своей крови, которая в тот момент закипала от злобы.
Доведя до костра, он бросил меня на какой-то спальник. С противоположной стороны лежал замученный каджит. Компания обратила на меня внимание, и как положено каждому уважающему себя бандиту, орк посчитал необходимостью обсудить меня.
- Слышь, какая-то она странная – не кричит, не просит о помощи, не умоляет о пощаде. Смотри, кажется, я ей нравлюсь, ишь как злится. Эхе-хехе-хе.
- Это мы просто еще не начали, – вступил в разговор один из лучников, данмер с кривым глазом и щербатым серым лицом, – женщины любят грубость, а ты у нас как нежная бабочка.
Кто-то громко заржал, а орк было собирался наброситься на слишком разговорчивого товарища, но обоих быстро осадил Главный.
- Не время для драк, идиоты! Расползлись по палаткам! Нас завтра ждет интереснейшее дело… – воскликнул он. – Кажется, к нам в гости заглянула важная особа…
Данмер сел рядом со мной на спальник и уложил голову на плечо. Я раздраженно дернулась, но он крепко сжал меня руками. – Мы не так давно проходили мимо Скинграда, и знаешь, попалась мне любопытная книжонка, с картинками кстати. Люблю новинки, не думай что мы такие уж необразованные болваны. – Он достал буклет из-за пазухи одной рукой и начал с нарочитым пафосом читать. – «Искусство магических скрижалей древних цивилизаций и их репликация на современные свитки», Уоренимус Бертран, интересно, правда? Уоренимус Бертран родился…бла-бла-бла, это не самая моя любимая часть, ах да, вот она… Большие надежды подает дочь профессора Элеонора Бертран в области алхимических рецептур айлейдских мыслителей. На кого же она похожа, а?
Он разгладил корешок книги и неудобно поднес к моему лицу – на весь разворот изображался наш недавний семейный портрет.
====== Глава 9. ======
Этот портрет заказала художнику моя матушка в честь награды отца за сию работу, единственная, кому еще было дело до нужд семьи, и та была так несведуща и далека от пороков , давно пожирающих детей. В тот день мы сцепились с ним, он вновь попытался ограничить меня. Человек, прививший мне тягу к познанию, не мог справиться с «дрессировкой» дочери-ученого, дочери-леди, дочери-«идеальной жены». Последняя так и оставалась где-то в глубине его идеалов.
Изящными линиями на переднем плане вырисовывался в кресле Уоренимус – красивый взрослый мужчина в костюме с проседью в темных, зачесанных назад, волосах. За ним чуть правее – моя мать, счастливая женщина чуть в теле с круглым лицом, держала одними лишь кончиками пальцев его очки. Там же в композиции по центру стоял сияющий ты, волосы почти уже доставали плеч, но ты перед самым приходом художника обрезал их, несмотря на мои протесты. Чуть подальше – дядя Верос – компаньон отца. А еще дальше в углу была я, отказавшаяся от услуг девицы, присланной им, сделала прическу сама, – слегка улыбалась.
Огонь костра плясал за книгой и отбрасывал тени на лицо моей копии, но я не сомневалась, что эльф успел хорошо рассмотреть его – мир слишком большой для таких случайностей. Он постарался выглядеть все так же невозмутимо, глядя на мое сосредоточенное выражение, но сквозь самоуверенность просачивалось некое сомнение.
- Кто из них? – нахмурилась я, еще более заставив данмера на краткий миг остолбенеть.
- Ооооо, так Вы осведомлены, мадам? – Главный, не распрямляясь, переполз на корточки передо мной, небрежно бросил книжку в пламя через плечо, взял мою сумку, которую кто-то принес из-за дерева и стал шариться в ней, попутно отвечая на мой вопрос. – Знаешь, мы ведь и не собирались тебя искать. «Уорен, я так больше не могу!», хнык-хнык, – передразнил он, – когда та милая дама с картинки всучила нам свои денежки, я знатно удивился и собирался спокойненько присвоить их себе. Забрали давнего должника, шли себе по лесу, слышу шорохи – думал, поужинаем сейчас, смотрю – леди идет… и тогда меня как тролль по башке ударил, теперь мы можем еще и запросить золота за то, чтобы вернуть её обратно!
