Мы покинули поместье, уничтожив за собой не только всё, что оставил после себя Уоренимус Бертран, но и значительную часть моей жизни. Это была моя судьба, что словно суровая мать всегда одной рукой гладила меня, а другой – нещадно колотила. И была моя последняя просьба. Я еще стояла в невидимости с Люсьеном в городе, наблюдая, как полыхает история прежней Элеоноры, история её семьи, статуса и её личности, ощущала соленый вкус на губах и ладони, сжавшие мои плечи.

- Теперь ты... моя протеже, – размеренно и спокойно твердил его голос с нарастающей торжественностью. – И вот твое первое задание. Убей Адамуса Филиду, отомсти за смерти своих братьев и принеси величие Тёмному Братству.

Комментарий к Глава 45. Ни одно животное при написании фика не пострадало.

Уже страшно показывать это супругу :DD Скатываюсь к патологической тяге убивать всех и вся, но черт, как же это порой драматично.

И это всё сражение, и это всё движение

https://music.yandex.ru/album/1420877/track/13077237

И это всё, кажется, становится для меня темой Элеоноры

https://music.yandex.ru/album/3132145/track/36819408

И это всё дом, охваченный пламенем, как символ невозврата

https://music.yandex.ru/album/5719126/track/39550199

https://music.yandex.ru/album/3410258/track/28501978

Не обязательно под сцены, но треки непременно заставляют меня размышлять о смысле текущих и грядущих событий в её жизни.

====== Глава 46. Заслуженный отдых. Часть 1. ======

Он терпеливо ждал, пока его душитель насытится своим прощанием, а я производила отсчет по каждому догорающему элементу родного дома. Раз – и вспышками осветились окна первого этажа. Два – и вот уже на месте комнаты девочки Элеоноры поселился огонь. Три – и крыша слилась с небом, одержимым закатным солнцем. А вокруг суетились горожане, напрасно пытающиеся бороться с пламенным зверем. И вновь я положила руку на ноющее и странно спокойное сердце.

- Я будто знала, что это случится, – прошептала я для себя, но почувствовала дыхание невидимого покровителя за спиной, готовившего для меня ответ.

- Ты стоишь на пороге того, что я называю пониманием, – тихо звучало над ухом, едва касаясь кожи и проникая мне глубоко в душу вместе с желанием остаться вот так, призраками, навсегда. Я закрыла глаза, предпочитая лишь слышать голос. – Ты же чувствуешь это? Как жизнь движется вокруг тебя, чтобы кануть в пустоту?

- Именно это, – еле слышно подтвердила я, обнимая себя руками от пробежавшего холодка. Люсьен говорил со мной о том, о чем больше никто не мог. О том, что я видела в своих снах, и что тревожило рассудок до тех пор, пока не подтвердилось смертью Карона. – Я… посреди «ничто», утягивающего в мерном движении…

- И нас таких много, – продолжил он, окончательно подчиняя меня себе.

Люсьен оставил меня по пути, у Имперского города, поручив Тенегриву как можно скорее добраться до Чейдинхола, а сам немедленно отправился на встречу с Черной Рукой – запрет на мое перемещение еще не был снят, и как только это произойдет, я должна буду убить командора, дождавшись дополнительных деталей от Очивы. А пока я проходила сквозь восточные ворота на носу у стражников, будто намеренно не обращающих внимание на хромающую девушку в доспехах, пропитанных своей и чужой кровью, и смотрела им прямо в глаза, движущиеся вслед. «Хах… Вылитая человечность в звонкой монете». Проходила за зданиями по проклюнувшейся траве, в заброшенный особняк – единственное место, оставшееся мне каким-никаким домом, сквозь легко поддавшуюся дверь, по углубляющемуся коридору под вырывающийся гул Черной Двери и её грохот, в пустое убежище, где меня никто не встретил. Судя по окружающему запаху свежей пищи, внутри была Антуаннета-Мари, так и не покинувшая его пределов. Дальше в жилища. Обернувшись, но, не ожидая увидеть меня, а тем более в таком состоянии, Мари на мгновение остолбенела, в конце концов, изобразив полное злобы лицо. Пресекая поток каких-либо слов с её стороны, я просто останавливающе вытянула руку, закрывая для себя фигуру девушки, с измученным видом прошла мимо и упала на кровать, зажмурившись от боли. Быстрые удаляющиеся шаги. Щелчок двери. Ноги мучительно тянуло – я открыла глаза, потянулась, сбрасывая сапоги в пятнах крови юноши, и резко опустилась обратно. Я вновь видела Карона – он разговаривал со мной, говорил жестокие вещи сквозь алый хлюпающий рот: «Вокруг тебя одна только смерть, проклятая Элеонора. Ты затягиваешь… как водоворот, но лишь для того, чтобы поглотить иное. И всё, чего бы ни дотронулась твоя рука или твое сердце, неизбежно погибнет».

Я снова услышала шаг, шаг, шаг и слабый скрип моей постели, а потом ладонь опустилась и медленно-медленно гладила по волосам.

- Прости меня, Винсент, – не открывая глаз, тихо сквозь сон говорила я, слегка ерзая от неудобного и жесткого доспеха, что не мешал темноте манить меня.

- Ты стала узнавать меня по прикосновениям? Я польщен, – как всегда шутил он, подстраиваясь под тон моего голоса, и, кажется, я даже могла слышать эту теплую улыбку. Я слегка натянула губы в ответ.

- У тебя… холодные руки.

- Ну, не разрушай мою иллюзию так бессердечно. Позволь мне чувствовать себя особенным хоть в чем-то, кроме вампиризма.

- Нееет, ты и есть особенный, – протянула я, плавно мотая головой из стороны в сторону, и перевернулась на бок, схватив в дурманящей слабости его руку. – Поэтому я и люблю тебя, Винсент.

Молчание.

- Любишь?

- Да,… лучшего друга… я не могла бы себе и представить. Никогда не умирай. Ладно?

– И снова как бессердечно, – приобнял он меня, пригнувшись. – Можешь ли ты пообещать мне подобное? – Пальцы соскользнули в последнем движении. – Отдыхай. Ты заслужила спокойный сон.

И как по заклинанию ничего не снилось.

- Мы нашли его!

Я проснулась от шорохов суеты и мелькания в спальнях – в один момент жилища наполнились братьями, несшими тело внутрь помещения, от чего мои глаза тут же распахнулись, уставившись на свисающую аргонианскую руку между кряхтящими Гогроном и Очивой, а рядом за ними недолго следовал Винсент, и убежал на выход, взглянув на их ношу. Остальные же собрались вокруг – М’Радж Дар, Мари и Телиндил, кто – сложа руки на груди, кто – подбочившись, смотрели, как Тейнаву уложили на кровать бездыханного. Голова запрокинулась в странном положении, как только опустилась на подушку, отчего его сестра тут же заботливо спохватилась, возвращая ее в исходное положение. Я медленно и опасливо встала, боясь увидеть худшее, по стене приближаясь к членам семьи. Всё кружилось, во рту ужасно пересохло, а меня мутило от слабости, голода и смешения мирового времени. «Тейнава. Неужели это случилось тогда?»

- Очива…, – нерешительно начала я, обратив на себя всеобщее внимание, – эти лица отражали полярно разные эмоции, от сожаления до ненависти.

Аргонианка, сглотнув, хлопнула глазами и жестом пригласила подойти. Темный брат всё-таки дышал, совсем незаметно, ослабленно, всему виной была глубокая рваная и грязная рана на бедре, утянутая ремнем от кровопотери и прижженная, должно быть, в походе кем-то из них. Но это не помогло. Я непонимающе замотала головой, оборачиваясь.

- Сколько времени прошло? – Взглянула я на хозяйку. В тот момент к нам вернулся вампир, ставя на пол большой таз с водой, и бросил рядом вязанку бинтов. – Заражение не было остановлено.

- Всего около четырех дней. Мы нашли его у реки, – «Четыря дня? Я проспала почти двое суток» Очива обошла меня и осторожно опустилась у его ног, беспричинно расправляя ладонью скомкавшуюся простынь. – Он сам добрался туда. Хорошо, что теперь он здесь. Не каждому темному брату удаетс-ся умереть в своей постели.

Я некоторое время молчала, но не могла этого принять. Если убийства и стали для меня обыкновением, то названная семья действительно становилась для меня семьей. Кроме того я должна была узнать, способна ли я не только уничтожать, но и сохранять что-либо. И если нет, то есть ли смысл тогда моего спасения?