Когда под мой кивок уведомитель покинул жилище, ведьма, взведя глаза к потолку, показательно облегченно обмахнула себя руками перед тем, как перевести взор на душителя, пытающуюся отыскать следы его ухода в небольшом окне, где не было более ничего, кроме качания ветвей под лапами птиц и чернеющего берега узкой речушки, светящейся в тиши и ясности неба. «Как ты смел хоть раз упрекать меня в нарушении слова, пока нарушал наши догматы?»

- Меня предупредили, что я не могу верить Вашим словам, – начала я тихо в никуда и Мелисандре, пододвинувшей стул для осмотра. Вскоре прорвавшийся смешок, перемеженный с кусанием губ и гневными всплесками, удивил её, стирая ширину улыбки. – Хочет ли Мать Ночи Вашей смерти? Я не знаю… Осознаю только свое неравенство сил перед великовозрастным магом. И тем не менее, хотелось бы надеяться, что ответы на мои вопросы останутся так же чисты и без насилия, какое впоследствии она может возжелать. Откуда Вы знаете так много секретов братства?

- Ясно. Это о-он тебе так сказал, да? – Протянула ведьма и передернула плечами звонко, меняя повязку, пропитавшуюся мазями. Со мной та вела себя более несдержанно, злорадно и взволнованно, будто повествуя страшную историю, наполняла полу тоном комнату. – Коне-ечно, твой уведомитель будет уверять тебя: «Мелисандра лжет! Мелисандра ведьма!» А как же иначе? Ведь я всегда лгу, если это помогает спасти чью-то жизнь, которую Черная Рука хочет оборвать просто потому, что у них трясутся поджилки. Пфх! Откуда знаю? Мне часто приходилось и создавать кое-что для ваших братьев, и лечить их. О да-а. И поверь, что только не расскажет знахарке умирающий! Была бы я кем-то другим, вполне вероятно тут же была бы убита в собственном доме. Но это в последние годы убивают всех без разбору. Раньше всё было иначе! Все боялись братства, потому что их глаза и уши могли попасться там, где и не предполагаешь! – Смягчившись, она посмотрела на меня с прежней обольстительной хитростью. – Мне приходится защищаться. Вот я и скитаюсь теперь: то там, то сям.

Она помогла мне прилечь, пока в голове крутилось фаталистичное одно и то же: ««Я не боюсь» – именно с этого начинается падение Ужасного Бога». Под мерным треском камина и сверчков, когда настойчиво всплывают душащие теплые образы былой славы, какую, наверное, Винсент и застал. Мелисанда говорила о нём и о вампирах, никак иначе, ибо восхищение и блеск в глазах трудно было спутать с чем-то другим, когда ведьма упоминала их даже вскользь.

- И всё же Вы рассказали. Вещи. Которые могут ему навредить. Это говорит о том, что, Вы только что солгали, – опровергла я её утверждения, получив вместо гнева на обвинения взгляд, полный светлой ностальгической печали.

- Когда Винсент обратился ко мне за помощью, то предупредил, чем это грозит. Но я всё равно захотела помочь ему, – женщина смотрела куда-то поверх в легкой улыбке. – А рассказала, потому что он так попросил, заранее зная о возможных последствиях. «Прежде всего береги свою жизнь, Мелисандра. Она – всё, что у тебя есть» Ох, милая, когда кто-то просит о таком, лучшее, что мы можем сделать – это подчиниться, – ведьма шутливо отмахнулась. – О, забудь, в твоем возрасте это покажется чушью. Я не смогу никак доказать правдивость своих слов, даже если за это поручится сам Уриэль Септим.

- Вы утверждаете, что так и не смогли получить состав, – прищурилась я, проигнорировав душещипательные поучения. – Почему?

- Ну-у, – пожала та плечами. – Для его приготовления нужен прах относительно высокородного вампира. Винсента не устроил такой вариант. Он сказал, что будет искать другой способ. А дальше я не особо принимала в этом участие. Он спрашивал меня быстро что-то по своим заметкам и только. Хм, – состроила она удивленно-восторженное лицо. – Не ожидала, что можно так быстро этому научиться …

- Записи…опасно держать на бумаге, – проговорила я, мельтеша в догадках, пока не попыталась встать от полученной связи, и Мелисандре пришлось под болезненные охи укладывать меня обратно. Я воспротивилась совсем опускаться на подушки, опершись на локоть, и, наконец, соизволила посмотреть ей в глаза. – Скажите, узнавал ли он когда-либо что-то о свитках?

- О свитках? – Задумалась ведьма. – Вообще-то… Мне хорошо запомнился один день… Ммм… Довольно давно… годы тому назад. Винсент пришел ко мне как-то со свитком. А запомнила я, потому что никогда в жизни не видела подобных. Кажется, что-то эльфийское. Мы смогли понять принцип начертания, расшифровать, но побоялись читать его, ведь никто не знал, к чему это приведет… О-о-о! Я понимаю, к чему ты ведешь! Он спросил меня тогда, могут ли Гленморильские ведьмы писать в свитки что-то кроме заклинаний. Я еще подумала, какая… интересная мысль!

На лице Мелисандры вновь застыл восторг, пока я, падая, свершала попытки прятаться в искусственной тьме собственных ладоней, заслонивших отвратительно уютный свет. «Айлейды могли»

- Где он взял его?

- Ммм, долгая история. Кажется, получил от приятеля вместе с выписками...

Я лишь спросила, тут же получив доказательства. Среди свитков, найденных отцом, были и те, что содержали алхимические рецептуры. И занималась ими я.

- Расскажите. Расскажите мне всё.

Празднования именин Джерома разбавились на удивление мгновениями торжествующей справедливости. При помощи Габриэля недопонимание меж двумя профессорами улажено, и преследования юной леди Бертран временно прекратились, чего нельзя было сказать о нежеланных визитах в дом вампира, вынуждающих подолгу «задерживаться» в замке не без намеренной щекотки расшатанных нервов Аркуэн. Винсент знал, их приказ – лучший способ привязать его к насиженному месту. Пусть. Скинград – наипрекраснейший город, где имеет смысл поселиться, кроме того, здесь было, чем заняться, а вопросы решались с наибольшей вероятностью и скоростью – спасибо Янусу за сей оплот культуры, воспитывающий уникальные умы и характеры, как и Элеонору, окопавшуюся в дальнем углу библиотеки перед темным братом, воспользовавшимся давним приглашением. Это был один из немногих дней, когда девушка засиделась допоздна, и этаж желаемо пустовал, ведя вампира к столу за стеллажом, от коего взгляд её удивленный оторвался лишь при стуке отставляемого смелым гостем стула и винной бутылки, аккуратно помещенной на углу, подвинув стопку книг.

- Если позволите, я закончу этот параграф. Мысль теряется, – Элен, улыбнувшись себе, продолжила делать некие записи, и голос зазвучал разочарованно, когда та, поставив точку, отложила перо и несколько язвительно взглянула на Винсента, расслабленно расположившегося боком к столешнице вопреки этикету. Да и исследователи не утруждают себя вычурными приветствиями. – Прошла неделя. Не ожидала, что Вы всё-таки придете.

- Боюсь, обстоятельства крайне долго не предоставляли мне выбора. Однако… наступил этот Лордас, и вот я здесь, и, как видите, специально для такого случая, прихватил с собой наше с Вами общее незаконченное дело, – весело оперся на руку вампир, стерев всяческий намек осуждения с её стороны, сменив его на качание головы и легкий смех с примесью скепсиса.

- Кхм, кажется, я знаю, почему Вы не женаты. Вы пытаетесь споить всех женщин, с которыми беседуете?

- Ахах… С чего Вы взяли, что я не женат? – Перехватил инициативу в вопросах Винсент, скрывая собственную улыбку за скрещенными пальцами.

- Пока что я не знаю ни одной дамы, которая столь спокойно отсиживалась бы дома в то время, как супруг открыто посещает вечера. Даже моя мать предпочитает находиться среди ненавистных бывших коллег. Либо…, – пожала Элеонора плечами, перекладывая бумаги. – С Вашей помощью она уже пристрастилась к бутылке…

- Хмм… Тогда, следуя Вашей логике, её довела до смерти белая горячка.

«И когда ты успела вырасти, чтобы рассуждать о таких вещах» Вампир подловил её, наблюдая, как девушка заметно напряглась, сморщившись и сомкнув губы, чтобы виновато и неловко опустить с сожалением глаза. Ведь та даже не знала, стыдливо закрывая лицо, что сожаления и не требовалось. Это смешило. Она вытягивала руки, отодвигая тетради и не зная, куда себя деть и как провалиться сквозь землю.