- Винсент…,- начала я, проглотив остаток предложения, на что уведомитель слегка нахмурился. – Перед смертью он попросил…
Я под надзором выудила из кармана адресованное ему «послание», разжала ладонь с амулетом, при взгляде на который капли все-таки покатились из уголков, как я ни старалась их сберечь. Глаза Люсьена тут же сверкнули неясной злобой – сдержано подняв шнурок с вампирским клыком на свету он резко швырнул его от себя куда-то в стену зала. Я не предполагала такой реакции. На движение я невольно вдохнула и зажмурилась, задрожала от мокрого одеяния в огромном зябком помещении, от волн горечи, пробегающих внутри, и даже более, чем от ужаса перед разоблачением. «Что это значило, Винсент?»
- Всё еще боишься, – тихо констатировал уведомитель, смерив меня взглядом.
- Нет. Здесь… холодно…, – оправдывалась я.
Люсьен положил ладони на мои дернувшиеся в напряжении плечи, опуская их, скользя по ним, хватаясь за смыкающиеся края моего испорченного дублета на шее и далее, освобождая и ломая проржавевшие застежки. Это никуда бы не привело, если бы я не захотела. Я чувствовала одиночество и чувство вины за то, что желала в этот момент теплоты, обливаясь слезами, вину перед ним, потому что он верил мне, перед семьей, перед Винсентом, потому что должный траур оскорбляют желания в моей голове. Уведомитель стягивал его с моих обнаженных плеч, смущая и пугая меня одновременно, принося освобождение от липнущего материала, так по-хозяйски бесцеремонно рассматривая тонкие ключицы, грудь и живот, переключаясь на мои глаза, окончательно оставив стоять перед ним без верхней части одежды. Люсьен отвернулся и взял с кровати тонкий шерстяной плед, чтобы накрыть меня им, а я не понимала, почему так спокойно позволяю ему делать с собой такие вещи, какие ранее невероятно возмутили бы меня.
- Сегодня можешь остаться здесь, – приблизился он, улыбаясь исподлобья неопытному и неловкому виду самовлюбленной пособнице гордыни, запахивая крест-накрест покрывало на мне, смотрящей на амулет, вероломно валяющийся на полу, но не отпуская ткань, потому что между нами это было взаимно.
И, возможно, слёзы – это неплохо, ведь привлекательные качества женщины совершенно необязательно вредят преимуществам Душителя. Сейчас я знаю это, а тогда так боялась разрушить хрупкую иллюзию своей ценности. Бесполезно растирала их тонкой ладонью по своим раскрасневшимся щекам и цедила сквозь зубы гордо то, что сказала бы о своем обмане. «Мне жаль»
- Мне жаль, – повторила я вслух черным глазам, неотрывно распаляющим мое лицо, дернув уголками губ в конце. – Жаль… что я так и не смогла усвоить этот урок.
- Для этого и существует обучение. Соверши ты предначертанное, убей своего мужа сразу же после бала, я пришел бы раньше, – ответил Люсьен, перемещая пальцы на маленький открытый участок кожи над ключицей. Затем далее под плед, заставляя её гореть. – Оно было бы уже окончено.
- Я не помню тот… бал.
Он не давал мне возможности говорить больше, подходя ближе, пропуская ладони в волосы на затылке и вдыхая запах на шее, что источала я, прижимая меня к себе и поучая.
- Воспоминания возвращаются, – чувствовала я каждое слово, пугаясь нарастающей агрессии. Люсьен обошел меня, подтолкнув лицом к стене, дабы беспрепятственно подвергать ласке темную сестру, на контрасте с гневными, пышущими ядом заключениями. – Винсент знал об этом. Он ждал… слишком долго, чтобы совершить роковую ошибку. И даже после смерти вампир присылает мне свой клык, оповещая о своих… намереньях.
- Каких намереньях? – Вдохнула я душный воздух под руками, жадно исследующими тело – руки, талию, поднимаясь и скрещиваясь на груди, принося жар вместо холода. – Чего… он ждал?
- Ждал, пока ты вспомнишь…, – прорычал уведомитель на ухо. – Его…
Люсьен отстранился, вынуждая чувствовать жажду, какую можно было бы сравнить с вампирской жаждой крови. Я обернулась, испугавшись этой игры, испугавшись в том числе возможности быть уличенной во лжи, и того, что уведомитель оставит меня наедине с ней, а он стоял в метре от меня, спрятав запястья в рукава робы, улыбаясь жестоко, самодовольно, манко, бесстыдно. «Позволь себе иногда следовать своим желаниям», следовала я тому, как уведомитель утянул меня для поцелуя, глубокого, хищного, граничащего с болезненными укусами и переходящего в длинную чувственную ночь на небольшой постели.
Люсьен всегда предлагал мне выбор, зная, что иного выбора нет.
(Более десяти лет назад)
Из воспоминаний Винсента.
- Хо-хо… Так вы хотите, чтобы я стал нянькой? Не думал, что вас так впечатлят мои способности наставника! – Схохмил Винсент, попивая не особо качественную сладкую красную жижу из кубка. Он уже давно не притрагивался к вину, однако такой случай не мог остаться без смягчения рассудка, пусть в серванте и покоилась лишь эта разбавленная спиртом краска. В комплекте с непринужденностью позы на гостевом диване запах должен был изрядно позлить его собеседницу. – Или верно сказать тебя, Аркуэн?
- Ооо, – протянула улыбчиво альтмерка, но сморщилась с отвращением на довольно натянувшего улыбку от удавшейся задумки вампира. – Как всегда паясничаешь, как всегда недоволен... Во имя Ситиса, Винсент, ты можешь перестать пить, хотя бы когда разговариваешь с Черной Рукой?
- Не ты ли недавно уговаривала меня попозировать с фужером? Нет? – Удивленно поднял он брови, откинувшись и с облегчением отставив сосуд зловонной гадости. – Это Черная Рука заявилась ко мне в дом. К тому же не я убедил спикера лишить меня ранга Душителя в пользу способного юноши…
– Только не говори, что спустя столько лет ты до сих пор расстроен, – наиграно ахнула Аркуэн. – Странно, Люсьен поведал, ты как никогда удовлетворен своей должностью. И это был только её выбор, никто не подталкивал к такому решению.
Винсент хмыкнул, потягиваясь.
- Не подумай, я только рад, что так всё сложилось. Из Люсьена вышел уведомитель в лучших традициях Темного Братства, какие я успел повидать. Мне не приходится лишний раз видеть ваши лица, есть время заняться пропитанием (сейчас это, кстати, не так просто, даже в сравнении века тому назад), новых рекрутов, увы, тоже не поступало, так что наставничество теперь не мой конек, – он оперся локтями на стол с ехидным выражением. – Так вы решили воспитывать детей, вместо того, чтобы убивать их?
Лидер сидела с идеально ровной осанкой на элегантном пуфике, похожая в его глазах на дерганную ворону. Вампиру нравился этот дом и нравился этот богатый каменный город с его разноцветными витражами и пышными приемами, до тех пор, пока Рука не дошла до него сюда на своих двоих вопреки усердному избеганию встречи и игнорированию посланий, гонец которых случайно оказывался убит бандитами, загрызен волками или просто был посажен в тюрьму без разбирательств.
- Будь благоразумен, Винсент. Ты же знаешь, пока ты полезен, Черная Рука благосклонно относится к тебе, игнорируя многие нюансы, – Винсент незаметно дернул уголками губ на эту прелестную ложь. – Таково на этот раз желание Матери. Мы не знаем, каковы её планы.
- И с каких пор вы им следуете? Очень покладисто – мир меняется на глазах, – продолжал дразнить вампир, цокнув языком. – Почему бы вашему слышащему не спросить её об этом?
- Мать Ночи не отвечает на вопросы достопочтимого слышащего, – честно ответила она с гордостью и сожалением. – Мы заинтересованы посмотреть, что из этого выйдет. Уверена, мы можем договориться – назови свою цену.
- Хммм, это уже любопытно, – сцепил Винсент руки над коленом. – Если вы готовы торговаться с вампиром, значит назревает что-то действительно важное. Рассказывай, я заинтересован.
Альтмерка широко заулыбалась – уговорить упрямого вампира, старше её даже по меркам эльфийской жизни, да её репутация среди уведомителей возрастет, как только принесет она эту весть.
- Проклятье в большинстве случаев убивает детей еще до того, как они достигают нужного возраста, обычно Мать требовала их немедленного уничтожения во избежание эксцессов, однако на этот раз что-то изменилось. Я наблюдала лично – не понятно, что особенного в этом Дитя, скорее всего дело в её родителях – они ученые, здесь, в Скинграде, водят дружбу с командором Легиона – думаю, это основополагающий фактор.
