Заглянув в каждую комнату, разве что кроме их с сенатором спальни, джедай с тяжёлым сердцем понял, что серьёзная беседа о жизни состоится с супругой именно там, что, в общем-то, никак не способствовало успешному разрешению ситуации. Но Энакин не был слабаком и трусом, а потому направился в единственное помещение, где он смог бы найти Падме, несмотря ни на что.
К огромному, сокрушительному провалу всей операции по примирению, Амидалы не оказалось и в спальне. Комната была «безжизненна», так же, как и все прочие, причём здесь не было даже малейших признаков того, что внутри кто-то ночевал. Пустые шкафы, идеальный порядок, и гладко застеленная кровать, в которую сенатор, наверняка уже никогда не ляжет, с мужем или без него. Выдавало совсем не долгое присутствие Амидалы в комнате после вчерашнего скандала лишь одна, абсолютно не утешительная деталь. Семейный снимок-портрет, сделанный незадолго до грандиозной сокрушительной ссоры между мужем и женой сейчас небрежно валялся на полу. Рамка его была сломана, а стекло разбито с таким ожесточением, будто на фотографию кто-то наступил ногой. Впрочем, Энакин и не сомневался, что благодаря его «загульным изменам» с Асокой, Падме именно так и сделала. Скайуокера вообще удивляло, как жена не разнесла всё в этой комнате, после такого-то. Сам бы он точно так поступил.
Ещё раз громко и тяжело вздохнув, генерал осторожно положил свои теперь уже бесполезные подарки на кровать и, подойдя к прозрачному столику, бережно поднял их с Амидалой «разбитое прошлое» и с тяжёлым сердцем всмотрелся в фотографию, на которой они выглядели такими счастливыми.
Сейчас же то минувшее, безоблачное счастье только для безгранично влюблённых друг в друга мужа и жены, только для них двоих, казалось таким далёким и таким недосягаемым, как будто вся эта идиллия была лишь приятным сказочным сном, а сегодня утром джедай вдруг проснулся в суровой реальности. Как бы Энакин хотел всё исправить, всё изменить, переписать жизнь заново. То ли взять другого падавана, чтобы Асока и Падме никогда не страдали из-за него, то ли вернуться в прошлое, в ещё более ранний период, и навсегда остаться тем наглым рабом с Татуина. Возможно, не улети он с Квай Гоном и Оби-Ваном много лет назад в Орден, столько судеб сложились бы по-другому, его мать осталась бы жива, Асока никогда не стала бы наркоманкой, а на Падме не было бы совершено последнее покушение, уже не говоря о разбитом сердце сенатора. Но что он мог теперь? Скайуокер отчётливо понимал, что он как будто жил для того, чтобы ломать судьбы других, причём самых дорогих и близких ему людей, отчаянно стараясь исправить свои же ошибки, но так и не достигая какого-то результата. Сейчас он был в абсолютном отчаянье, однако до сих пор не хотел сдаваться, отрицая своё подавленное состояние, прячась за идею борьбы за сохранение того, что уже давно было разрушено.
Энакин так увлёкся разглядыванием пострадавшего от суровой реальности идиллического фото, легко снимая с него свободной рукой остатки осколков стекла, что даже не заметил, как в комнату вошёл чрезмерно говорливый С-3РО.
- Мастер Эни, вы вернулись, - восторженно воскликнул тот, так, будто не видел своего хозяина тысячу лет.
Впрочем, золотой дроид всегда был рад лицезреть создателя, в отличие от Скайуокера, которому частенько было не до него, как, например, сейчас. Но раз уж на то пошло, и надоедливый 3РО сам объявился, генерал решил воспользоваться ситуацией и разузнать, где в данный момент находилась его жена. В конце концов, джедай был подавлен ссорой с супругой, но не сломлен в своей наглой настойчивости её удержать. Быстро поставив разбитую фотографию обратно на стеклянный столик Энакин развернулся к дроиду и уже было хотел спросить у того об Амидале, но этого вовсе и не потребовалось - занудный переводчик затараторил сам.
- Вы, наверное, ищите госпожу Падме. Она предупреждала, что вы появитесь. Многоуважаемая сенатор просила передать, что она улетела на время на Набу, чтобы прийти в себя и разобраться в собственных… Мыслях или чувствах… Да. И настоятельно рекомендовала оставить её в покое. Ещё госпожа Падме сказала, что когда она вернётся с Набу, она уже примет решение относительно вас двоих. Да, как-то так… - задумчиво стал бубнить дальше себе под нос некие не нужные рассуждения на тему, правильно ли он донёс до Энакина ту информацию, которую следовало, 3РО.
Вот только Скайуокер его уже не слушал. Отбытие Падме на Набу было не просто плохим знаком, это было сокрушительным поражением для него лично, хотя, нет, скорее просто крайне сложной, но преодолимой преградой. Генерал понимал, что Амидала была крайне на него обижена, знал, что ей нужно было время, чтобы всё обдумать, расставить по местам и понять. Но на самотёк он всё это не собирался попускать. Без его доказательств любви, без его слов и объяснений, без его правильных поступков сенатор могла принять совсем не то решение, которое следовало бы. Решение, которое было ценою в жизнь, в их с «Ангелом» счастливую семейную жизнь. А этого джедай ни за что и никогда не мог допустить! И если в другой ситуации можно было просто оставить всё как есть, сдаться, забыть, то вот за любовь женщины, которую он сам же выбрал когда-то, Энакин собирался бороться до конца. И для Скайуокера не существовало в этом абсолютно никаких преград! Разве что… Асока…
Только сейчас генерал с грустью и досадой вспомнил о ней, и весь его пыл лететь на Набу вслед за Падме и бороться за собственную жену немножко поостыл. Нет, естественно, желание «преследовать» свою супругу, пока смерть не разлучит их, у джедая никуда не делось, но и опять сорвавшуюся Тано бросить в одиночестве он не мог. Вчера Энакин был как никогда серьёзен, говоря жене, что будет рядом с ученицей, пока та не вылечится. Или, вернее, намекая на это. Но ситуация была критической. Сейчас решалась судьба их семьи, или же Скайуокер пойдёт на определённые жертвы, ради того, чтобы сохранить самого дорогого человека, или просто потеряет любимую женщину навсегда, и всю жизнь потом будет жалеть об этом…
Почему-то в данный момент Энакину вспомнилась история Оби-Вана и Сатин, слова бывшего учителя о женщине, которую тот любил, но ничего не делал, пока не потерял, попытка откровенно поговорить с ним об отношениях, в тот самый день, когда генерал приревновал своего «Ангела» к злосчастному Кловису. И верное решение пришло самой собой.
Ну, конечно, кто ещё как не Кеноби, его мастер, его лучший друг, мог помочь джедаю в столь трудной и щекотливой ситуации. Естественно откровенничать с Оби-Ваном, Энакин не собирался, тот всё равно не давал никогда полезных советов и толком даже не понимал чувства бывшего ученика. Вспомнить хотя бы его последнее наставление – Никак не способствовать влюблённости Асоки. Как будто, Скайуокер вообще хоть как-то когда-то ей способствовал, ну, кроме того поцелуя…
В общем, рассуждать об этом было просто некогда, нужно было действовать, то есть позвонить Кеноби и попросить временно приглядеть за Тано, пока сам генерал смог бы слетать на Набу и разрешить свои неразрешимые проблемы с женой.
Окрылённый этой мыслью, Энакин быстро попытался нажать пару кнопок на коммуникаторе, но неожиданно тот зазвонил сам, и что оказалось ещё удивительнее, на другом конце был никто иной, как Оби-Ван, пожалуй, впервые в жизни будто почувствовавший, сколь сильно он сейчас нужен ученику. Скайуокер уже почти обрадовался внезапной удаче в череде его абсолютных провалов во всём, но, это было ошибкой.
Не дав Энакину раскрыть и рта, Кеноби тут же заговорил совершенно на другую тему, которая напрочь сломала все планы избранного по великому романтическому походу за любимой на край галактики.
Как на зло именно сегодня, именно сейчас, в этот и так треклятый день, уже донельзя доставший Энакина совет поручал ему новое задание, причём, как всегда лёгкое и абсолютно бесполезно-глупое.
Дело в том, что в последнее время в городе участились грабежи среди мирного населения, и всё бы ничего, обычное для преступного Корусанта дело, если бы у вора не была одна весьма примечательная деталь – джедайские мечи, раздобытые неизвестно откуда. И этот факт, пожалуй, больше всего беспокоил напыщенный, слишком много мнящий о себе совет. Как, впрочем, и то, что кто-то осмеливался пятнать «и так безупречную» репутацию «строго соблюдающего кодекс» ордена. Суть данного задания для самого избранного была в том, чтобы отыскать грабителя, поймать, отобрать мечи и передать его то ли магистрам, то и вовсе полиции с её «безупречной» работой. В общем, ничего сложного, что дико взбесило Энакина от того, что подобная ерунда сейчас противопоставлялась счастью всей его жизни.
