Скайуокер притих в надежде, что донёс до Куна суть своего предложения, в нетерпении ожидая непременного согласия со стороны кел-дора, но тот, похоже, не спешил что-либо решать относительно сложившейся ситуации. Прошла минута, другая, третья, и Энакин не выдержал неизвестного молчания.

- И это следует сделать как можно скорее, - нагло попытался поторопить с ответом Пло Скайуокер, - Завтра я планирую привести Асоку в храм. Она должна вспомнить всё, что пережила здесь, понять, чего лишилась, покинув орден и ступив на скользкую дорожку наркомании, а затем, возможно, одуматься. Я собираюсь уговорить её вновь вернуться на путь истинного джедая, навсегда отказавшись от пагубных пристрастий. И было бы замечательно, если бы вы тоже смогли поговорить с ней, убедить в правильности выбора бросить наркотики и продолжить обучение. Возможно, к вашим словам Асока прислушается больше чем к моим.

Энакин закончил произносить свои пламенные речи с высокопарными, проникновенными словами, но в ответ кел-дор лишь недовольно хмурился и молчал, внимая каждому предложению Скайуокера. Однако тянуть с решением дальше было нельзя, ибо это было бы просто неуважительно по отношению к собеседнику.

- Я подумаю, - спокойно и даже с какой-то ноткой безразличия наконец-то изрёк Кун, после чего развернулся и просто пошёл дальше в том направлении, куда он был устремлён изначально.

Энакин не знал, что у кел-дора было на уме, но его ответ так шокировал Скайуокера, что он даже не сразу догадался что-то возразить. Генерал искренне полагал, что Пло Куна судьба Асоки будет волновать так же сильно, как и его самого, что узнав о возможности помочь своей «приёмной дочери» тот с радостью и огромным энтузиазмом тут же согласиться на любые условия, лишь бы вытащить его дорогую девочку с этого дна. Однако джедай ошибся.

- Но… - спустя пару минут только и смог бросить Энакин вслед уходящему магистру, как-то беспомощно протянув руку в его сторону, будто этим действием пытался остановить собеседника.

Однако кел-дор уже успел отойти на достаточное расстояние и быстро скрыться за углом коридора.

Явно разочарованный абсолютно не тем исходом этого разговора, который он ожидал, Скайуокер со злостью сжал пальцы на вытянутой руке в кулак. В данный момент он ощущал такой прилив злобы, что Энакину так и хотелось прибить кого-нибудь. Резко замахнувшись правой кистью, генерал со всей силы врезал ей по одной из красивых узорных стен храма, срывая всю свою ярость и досаду на ни в чём неповинном покрытии, которое пылью и осколками посыпалось на пол. К счастью Скайуокера, он ударил по твёрдой поверхности механической рукой, иначе Энакину сейчас было бы очень больно. Недовольно хмурясь из-за неопределённости решения Пло Куна, генерал раздражённо убрал облачённую в кожаную перчатку кисть от стены, молча думая о том, что хорошо бы ему ничего не было за порчу казённого имущества. А затем быстрым шагом пошёл прочь, всё ещё размышляя над тем, как лучше было бы организовать для Асоки завтрашний день.

Прошло какое-то время, прежде, чем Энакин наконец-то вернулся домой. Тщательно обдумав и переосмыслив произошедший с кел-дором разговор, Скайуокер немного успокоился и всё же решил позвонить Пло Куну, и поговорить с ним ещё раз. Набрав нужный номер на комлинке, Энакин связался с джедаем.

- Магистр Пло, это снова я. Надеюсь, вы уже хорошенько обдумали моё предложение, - нагло и настойчиво заговорил генерал, стараясь на этот раз не упустить возможность убедить кел-дора в необходимости данной меры по отношению к его бывшей ученице, - Так вы встретитесь с Асокой завтра или нет? – всё в том же тоне, поспешно задал прямой вопрос Энакин, будто боясь, что Пло просто отключит связь, не дослушав его до конца и в этот раз.

Кун опять ответил не сию секунду, немного задумчиво помолчав, будто выжидая какую-то необходимую паузу, кел-дор обречённо вздохнул и всё же произнёс:

- Ладно, - после этого одного единственного слова, прозвучавшего, словно великое одолжение Энакину, Кун снова притих, переосмысливая нечто в собственной голове, а затем с тяжёлым сердцем добавил, - Но я просто хочу тебя предупредить, тебе не следует ожидать от этой встречи многого, Скайуокер. Ты зря надеешься, что задушевная беседа с Асокой сможет хоть что-то изменить. Я видел много наркоманов, близкие которых пытались их спасти. И из этого ничего не вышло. Асока сильно разочаровала меня, выбрав подобный жизненный путь, и это очень печально, а ведь я возлагал на неё большие надежды. Однако здесь ничего не поделаешь. Мне крайне больно это признавать, но она уже никогда не бросит наркотики.

Видя, что его слова ничуть не сломили решительность Энакина, кел-дор лишь в очередной раз опечаленно вдохнул, трезво осознавая, как ещё намучается со своей бывшей ученицей Скайуокер. И, явно сожалея о невозможности хоть чем-либо действительно помочь Асоке, лишь вежливо попрощался, а затем отключил связь.

Тоже произнеся какие-то незначительные слова в ответ, Энакин с задумчивым и опечаленным видом нажал на кнопку комлинка, даже не заметив, как в гостиную вошла Падме.

Услышав финальный обрывок разговора, Амидала грациозно проплыла вперёд и, оказавшись около мужа, легко и нежно коснулась его плеча рукой.

- Всё действительно так плохо? – осторожно и мягко спросила у Энакина женщина.

Вздрогнув от внезапного прикосновения, Скайуокер быстро вернулся в реальность и, взглянув на жену, крайне опечаленным голосом ответил:

- Ты даже не представляешь себе как. Сегодня мне пришлось забирать Асоку из полицейского участка. Её арестовали за хранение и употребление наркотиков. Но это не самое страшное. Она была в таком ужасном состоянии - грязная, оборванная, побитая и абсолютно накачанная. На неё едва можно было смотреть без слёз. Я никогда даже представить себе не мог, что однажды она окажется в подобном состоянии. А ты бы видела, что стало с Асокой вообще, болезненно-бледная для её необычного цвета кожи, донельзя тощая, как будто она голодает, с огромными тёмными синяками под глазами. Даже её движения, когда Асока не под кайфом кажутся такими хилыми и слабыми. Она убивает себя, Падме, действительно убивает. И никому до этого нет никакого дела.

Теперь уже была очередь Амидалы вздрогнуть, только не от неожиданности, а от ужаса. Энакин рассказывал ей утром, что Асока стала принимать наркотики, но такие подробности о своей бывшей хорошей подруге Падме слышала впервые. И они шокировали, действительно шокировали, если, обладая неплохим воображением, попробовать представить себе всю картину.

- Ты прав, это действительно ужасно! - воскликнула Амидала, взволнованно прикрыв рот обеими руками и едва сдерживая наворачивающиеся на глаза слёзы от жалости к своей хорошей знакомой, - А ведь я помню, какой Асока была прежде. Бойкой, сильной, полной жизни, надежд и планов на будущее. Даже не верится, что подобное действительно могло случиться с ней, - всё так же громко и проникновенно стала перечислять качества той Тано, которую знала и видела ранее Падме.

Женщина на мгновение замолчала, стараясь справиться с бурей эмоций, охвативших её в данный момент. И, лишь выждав несколько секунд, всё так же взволнованно вопросила:

- Но ты ведь поможешь ей? – будто в подтверждение своим словам, выражая полное одобрение и поддержку мужу относительно подобных действий, Амидала быстро, но мягко ухватила генерала за руки.

Ощутив подбадривающее, такое тёплое и приятное прикосновение Падме, Энакин чуть крепче сжал кисти жены в собственных пальцах, словно принимая её нежную заботу.

- Да, - твёрдо ответил он, уверенно взглянув в кофейные глаза Амидалы, - Завтра я собираюсь отвести Асоку в орден. И я намерен провести там с ней целый день, чтобы попытаться убедить Асоку бросить наркотики и опять вернуться к обучению.

Услышав те слова, которые и следовало ожидать, Падме едва заметно, слабо улыбнулась, и тяжело вздохнув, промолвила:

- Надеюсь, это сработает, - женщина ненадолго запнулась, обдумывая сказать ли ей что-то ещё по этому поводу или нет, а затем всё же добавила, - Хотя, целый день… Не слишком ли это много для первого посещения храма, спустя столько времени? У Асоки ведь, наверняка, были какое-то веские причины, чтобы покинуть орден. И слишком долгое пребывание в храме, вероятно, должно вызвать у неё негативные воспоминания, что может привести к необдуманным действиям и нежелательным последствиям, - Падме хотела лишь предупредить мужа о возможных подводных камнях его решения, однако, казалось, в её голосе читались какие-то ещё нотки неуверенности или даже обиды.