Это наглая и грубая наркоманка посмела посягнуть на нечто неприкосновенное, на самого близкого и дорого Асоке человека, и тогрута не сдержалась. С каждой секундой, с каждым новым мгновением, гнев в душе Тано разрастался в геометрической прогрессии и, в конце концов, та тоже сорвалась.

- Да что ты вообще знаешь о моём учителе, … ?! – громко вскрикнула Асока, резко рванувшись в сторону своей обидчицы, вся преисполненная желанием чем можно сильнее навредить ей.

- А то, что он - … , и ты абсолютно такая же! – на мгновение даже перестав плакать, всё так же дерзко заявила разъярённая тогрута, - И ты у меня сейчас за всё получишь, жалкая наркоманка! – тоже, будто позабыв, где находится, словно хищница на охоте, бросилась на свою «жертву» незнакомка.

- Это кто ещё наркоманка?!

- Ты – наркоманка, ты … !!!

Громкие и грубые слова, грязные ругательства, вскрики, визги, шум возни и ударов, продолжали и продолжали нестись со стороны двух сцепившихся не на жизнь, а на смерть тогрут. Каждая считала себя абсолютно правой, каждая защищала свои идеалы, принципы, жизненные и моральные устои, совершенно не замечая, в какой шок их спонтанная драка привела окружающих. Побоище двух глупых пациенток, уж точно никак не входило в план группы поддержки, от чего присутствующие не сразу нашлись что сделать, ещё несколько минут просто завороженно и тупо наблюдая за происходящим.

Обе наркоманки, а, вернее, бывшие наркоманки, уже порядком успели навредить друг другу, когда в драку, наконец-то, вмешались их родственники. С силой расцепив Асоку и ту незнакомую тогруту, Энакин и родители девушки развели дёргающихся, вырывающихся и продолжающих кричать вдогонку друг другу разные гадости «воительниц».

- Так тебе, это ты у меня ещё мало получила! – изо всех сил трепыхающаяся в крепком захвате Скайуокера, громко взвизгнула Асока, от безысходности махая ногами в сторону противницы.

- Да пошла ты! Это ты ещё мало получила, я тебе сейчас все лекку повыдёргиваю! – не осталась в долгу та, тоже от безысходности всем телом пошатнувшись в сторону Тано, однако и захват родителей незнакомки был силён, видимо дочь не в первый раз устраивала им подобные «концерты», впрочем, как и ученица джедаю.

Не желая, чтобы эта крайне неприятная сцена продолжалась и дальше, генерал, покрепче сжав Асоку в своих «объятьях», быстрее потащил её прочь, в сторону, причём так, чтобы Тано больше не видела свою противницу, эдакое «отрезвляющее зеркало её реальности». Стараясь привести Асоку в чувства, Скайуокер, скорее, нежно, чем с силой, обнял бывшего падавана со спины, при этом до сих пор достаточно крепко держа её хрупкие запястья на всякий случай, и стал говорить какие-то успокаивающие слова ей на монтралы, до тех пор, пока ученица совсем не перестала кричать, вырываться и даже возражать. Когда её внутренние волны гнева, наконец-то растворились в небытие, Асока ещё раз внимательно бросила резкий взгляд в ту сторону, где до этого пребывала тогрута-«враг номер один» и, с радостью убедившись, что и она, и её родители куда-то делись, пытаясь отдышаться, окончательно успокоилась.

Ещё несколько минут Тано и Скайуокер простояли в таком положении, пока подобные «обнимашки» на публике не стали совсем неуместными, и мастер не решил-таки, наконец-то, выпустить своего бывшего падавана. Причём сделал это очень вовремя, так как к ним уже спешила психолог-координатор собрания, а другие участники группы начали проявлять повышенное внимание, ввиду пропажи со «сцены действий» другого любопытного объекта.

Резко остановившись около парочки, явно ожидающей хорошего выговора за недостойное поведение Асоки, женщина лишь мило улыбнулась профессиональной улыбкой и абсолютно спокойным тоном заговорила:

- Во избежание повторения подобных конфликтов, думаю будет лучше, если я переведу обеих девушек в другие группы. Надеюсь, вы понимаете причину такого решения и поддержите меня.

Психолог произносила реплики очень мягко, но при этом достаточно настойчиво, к тому же не употребляя, нарочно избегая, слов, вроде, «наркоманка» или «пациентка» – очевидно, что такие случаи на подобных собраниях были не впервой. Впрочем, возражать ей или спорить по каким-то причинам, этих самых причин ни у Энакина, ни у Асоки просто не было. Абсолютно не важным ни для него, ни для неё являлся состав новой группы поддержки для Тано. От чего, не позволив бывшей ученице сказать и слова, дабы та вновь, вдруг, не натворила чего неподобающего, Скайуокер быстро согласился за них обоих.

Покончив с достаточно важной, официальной частью, координатор с облегчением вздохнула и чуть шире улыбнулась, видимо, столь сговорчивые люди ей попадались не всегда, а затем, выдержав небольшую паузу, не забыла прибегнуть и к другому знаку вежливости:

- Спасибо за понимание, - всё таким же спокойным и равномерным тоном проговорила психолог, - И кстати, благодарю вас, что вовремя помогли остановить драку, - обращаясь уже к генералу, перевела свой взгляд на него женщина.

Несколько минут всматриваясь в Энакина, координатор быстро перебежала глазами на тогруту и лишь потом задала вполне логичный и достаточно интересующий её вопрос:

- Кем вы приходитесь для Асоки?

Всё так же мило, словно давняя закадычная подруга, продолжая улыбаться, психолог замерла на месте в ожидании ответа. Ответа, в котором Энакин должен был давно разобраться и сам, ответа, который он должен был непременно дать и этой женщине, и всему миру, и Тано, и, конечно, себе.

Не так давно, Скайуокер уже был в подобной ситуации. Некоторое время назад абсолютно посторонний человек уж задавал ему подобный вопрос – Кем он приходился для Асоки? Почему был рядом с ней? Почему старался помочь и спасти? Тогда, в полицейском участке, стоя перед глазами обличающего его, будто видящего джедая насквозь продажного полицейского, генерал не мог определиться. Он не знал, кем являлся для Тано тогда, как не знал и никогда с тех самых пор, как девушка по собственному желанию покинула орден. Энакин часто задумывался о том, кем он был для тогруты с её стороны: учителем, другом, возлюбленным… Но только сейчас, когда жизнь вновь поставила его в такую неловкую ситуацию, когда Сила вновь заставила его сделать этот нелёгкий, выбор, наконец-то, хоть как-то определиться с собственным статусом, Скайуокер впервые задумался, кем он был для Асоки с его стороны. Нет, теперь, пройдя всё, что они прошли вместе, пережив всё, что пережили, узнав о чувствах бывшей ученицы, и абсолютно точно признав свои, генерал уже не мог как тогда соврать, что он просто был для Тано учителем, не мог сказать и что являлся ей, братом, другом, знакомым, а, тем более, никем. Теперь джедай был для тогруты кем-то большим, чем все эти слова и понятия, кем-то большим чем просто возлюбленным, ничуть не разделяющим искренних чувств девушки. Он был для бывшего падавана уже не просто мастером, Энакин действительно был для Асоки кем-то большим чем все вышеперечисленные понятия вместе взятые, как и она для него. Их связь была сильнее, чем подразумевало любое из слов подходившее под описание их прежних отношений, он был для неё, наверное, теперь даже некем большим, нежели для Падме – самым дорогим, самым родным, самым близким и любимым человеком. И чувства Асоки по отношению к Энакину были абсолютно взаимны, особенно теперь, после всего, что он услышал и узнал сегодня. Нет, признание Тано ничуть не оттолкнуло Скайуокера от неё, а, как раз наоборот, навсегда привязало прочнейшими невидимыми нитями, будто скрепило их союз посредством самой Силы, связало его и её раз и навсегда, заставляя лишь сильнее любить тогруту от осознания её чистой, искренней, непомерной любви. От чего на ум приходило только одно определение, и теперь Энакин точно знал, кем он является для бывшей ученицы и с её, и с его стороны.

- Я - муж Асоки, - в одно мгновение откинув прочь все возможные крупицы сомнений и колебаний, внезапно даже для самой Тано, резко, достаточно громко и абсолютно уверенно во всеуслышание заявил Скайуокер.