— Гарри!

Они бросились туда, где стоял Принц, и все ужасные чувства, что разъедали изнутри, на мгновение были забыты в крепком сжатии рук и соединении лбов. Гарри прижался носом к щеке Джеммы, так же как и много лет назад, когда они были такими маленькими и знакомились друг с другом, узнавая, что между ними есть сильная внутренняя связь.

У них было так много вопросов друг к другу: «что произошло?» «как ты остался жив?» «кто тебя похитил» «Джемма, что с твоими волосами?». Но никто так и не решился их задать, только мягкий голос прозвучал над ухом Гарри:

— Теперь всё будет хорошо.

***

Гарри заметил знакомый фасад дворца, знакомые статуи, и даже тех же охранников на постах королевских владений. Он увидел те же цветы и деревья, и то же небо над головой, но земля вокруг не принимала его. Испуг и удивление на лицах подданных после его прибытия был очевиден, но теперь всякий раз они словно пытались отвести от него взгляд, как от прокаженного, и радость их хоть и присутствовала, но была чем-то омрачена.

Аруан не праздновал возвращение Принца. Смирение и недовольство сменилось на волнения и опасения. Гарри произнёс для народа скомканную речь, благодаря за поддержку, за веру, за силу духа, которую не удалось сломить в тяжелый период. Он умолчал о том, кто его похитил, умолчал о том, что с ним произошло, и асты посреди его речи стали нервно перешептываться. В глазах их плескалось что-то недоброе и даже отдаленно не напоминающее то, что было прежде, когда Гарри появлялся перед ними. Теперь они ему не верили. Теперь он не был для них Принцем.

— Они не ждали, что ты вернешься, — хрипло и задумчиво ответил Правитель. Под глазами его залегли новые морщины, и лицо больше не светилось прежней свежестью. Он был словно болен, но болезнь его нельзя было увидеть только во внешнем виде, она была скрыта где-то за печальным и обеспокоенным взглядом. Гарри было больно за родителя.

— Я думал, они надеялись на это.

— Надеялись, но как на то, что внезапно посреди суровой зимы растает снег. Это сладкие мечты, но каждый знает, что они неисполнимы.

— Вы тоже надеялись вот так? — спросил Принц. — Вы с Лэвой.

— Мы надеялись так, как только было способно наше сердце. Мы боялись за тебя, мы желали страдать вместо тебя, мы мечтали увидеть тебя вновь. Трудно сказать, но как только ты и Джемма появились, мы знали, что будем вынуждены отдать вас миру. Вы не только наши дети, вы дети всего Аруана, но это было больно — думать о том, что вас может отнять еще и другой, гораздо более сильный, жестокий и огромный мир.

— Из-за этого вы испугались вторжения? Спрятались во дворце и передали все дела на королевский совет?

— В том числе.

Негодование и беспредельная нежность внезапно стали растекаться в груди Гарри. В голове заиграли красочные обрывки времени в плену, когда он в последний раз испытывал такие противоречивые и сильные чувства. Его рука легла на плечо Льюса, и голова склонилась к груди родителя.

— Это была Корпорация, — тихо произнес он.

— Что?!

— Корпорация похитила меня. Не Межгалактический Совет. Их было трое, этих шпионов, но… я должен сказать… они не плохие. Они прекрасные существа и они освободили меня.

— Нельзя называть хорошими тех, кто сделал подобное.

— Но мы… мы тоже делали плохие вещи. Когда была болезнь, мы сожгли целый квартал с домами астов. С телами их мертвых родных… Нам пришлось отдать этот приказ, а наши слуги его исполняли. И ещё множество законов, когда мы кого-то казним?

— Ох, Гарри. Как же я это упустил, — вздохнул Правитель, прижимая Принца ближе. — Ты еще так юн и глуп, тебя надо всеми силами удержать от Короны.

Гарри нелепо улыбнулся.

— Но я единственный, кто видел ту сторону Вселенной. Я знаю о ней больше, чем кто-либо еще, и только я могу добиться защиты нашей планеты.

— О чем ты?

Принц потянулся рукой к маленькому внутреннему карману его одежд и показал отцу новый передатчик, полученный от члена Совета, по которому он в любую секунду мог с ними связаться.

— И что ты собираешься с этим делать?

— Связаться с ними? Они предложили помощь нашей планете, и… я знаю, у меня сейчас нет никаких полномочий, и я не Правитель, но я согласился. Я думаю, нам следует принять то, что они могут нам дать.

— Гарри!

— Нет! Послушай. Они согласны, чтобы наша планета была недоступна ни для Совета, ни для Корпорации, ни для кого бы то ни было. Но они предлагают защищать нас, помочь с нашими болезнями и проблемами рождаемости…

— Никто не предлагает помощь просто так, — предупредил Правитель. В глазах его заблестел огонь неодобрения.

— Да. Но… мы для них не представляем интереса. Нам нечего предложить цивилизациям, у которых есть всё.

— Всё равно! Это не пустая доброта! Скажи мне… что им нужно?

— Они желают… не развязывать войны. С Корпорацией.

— Простить им твоё похищение? Они могли тебя убить!

— Но я жив. И теперь нужно беспокоиться о безопасности всех на Аруане. Мы не можем больше отсиживаться в тени, надеясь, что всё решится само собой! Вы бездействовали годами, и вот что произошло.

Боль отразилась на лице льюса Гарри.

— Ты знаешь, я не могу пока вручить тебе все дела Короны как прежде. Ты можешь и не стать Правителем.

— Я понимаю, что прошу многого, но это единственный правильный выход для нас. Поэтому мне нужна твоя поддержка.

Гарри говорил об этом с таким рвением и отчаянием, чего у него никогда не было раньше. Раньше у него была только огромная самоуверенность, юношеский максимализм и набор парадигм, которые он никогда не подвергал сомнению. Но сейчас вместо старого Принца говорил новый живой голос, и если в этом голосе был страх, то лишь из-за знаний, которые ему открылись.

— Хочешь узнать, в какой день мы разочаровались в тебе, Гарри? — склоняя голову, спросил Правитель.

— В какой?

— Этот день еще не настал.

***

Чтобы заново научиться верить нужно время. Правители Аруана отложили свой уход с трона на неопределенный срок по обстоятельствам «тяжелой политической ситуации на планете». У Гарри теперь было достаточно времени, чтобы снова научиться быть для всех достойным наследником. Но во времена, когда он уставал думать о своей грусти и ужасном положении планеты, он вспоминал о Капитане. Его сердце билось быстрее и болезненнее, когда мысли его обращались к прошлому. Он проверял сообщения на передатчике, боясь обнаружить сведения о том, что произошло с «похитителями Аруанского Принца», но и неизвестность убивала его. В конце концов, Гарри пришлось сделать то, чему его учили всю жизнь — принять свою судьбу.

— Неужели это обязательно? — вспылил он, стягивая со своих плеч простой камзол и длинную рубашку. Его брюки тоже оказались сняты, пока три врача осматривали его с особой тщательностью — обнаженного, при всём королевском совете и его семье.

— Ваше высочество, — слишком экспрессивно спросил один из докторов. — Как давно вы вступили в стадию В’арт’рак?

— Я стал В’арт’рак еще во время похищения, — просто отозвался Принц, будто это мысль нисколько его не беспокоила.

— Вы почувствовали какие-то недомогания? Вы можете всё еще быть уязвимы для болезни…

Губы Принца растянулись в вежливой, но хитрой улыбке.

— О, нет. Это невозможно. Я вступил в связь с человеком.

Недоумение на лицах присутствующих на секунду доставило ему такое большое удовольствие, что Гарри даже стало совестно.

— Человек? — обеспокоенно поинтересовался один из его родителей. В глазах же Джеммы заплескался неподдельный интерес.

— Да.

— Как это произошло, сэр? Вы же знаете, что последствия могли быть непредсказуемыми!

— Например, какими? — раздражаясь, развернулся он, пока холодные руки доктора ощупывали его спину.

— Ребёнок, сэр! Вы могли зачать ребёнка от человека!

— Полагаю, если бы это произошло, это дало бы нам всем большой повод задуматься о старом законе, который вы желали принять. Но, скорее, к сожалению, чем к счастью, я был дающей особью, а человек был особью мужского рода, а как вы знаете, у них такие не могут принимать.