— Что ты тут делаешь, отлыниваешь от работы?

Найл закатывает глаза и даже не оборачивается, чтобы увидеть, как глупо растянутый ворот футболки Зейна слетел с одного плеча.

— А ты? Кто говорил, что будет помогать?

— Я не твоя шестерка, — фыркает Зейн. Он протягивает руку, вырывая наполовину скуренную сигарету из пальцев Найла, и без всякого смущения затягивается.

— Но ты больше похож на разнорабочего.

— Эй! Вы что, курите? — слышится визгливый голосок позади них. Мэдди презрительно смотрит на тлеющую сигарету в руках Малика.

— Прости, Мэддс, это я, — усмехается Зейн. — Обещаю, твой брат не получит ни капли никотина.

Его губы обхватывают бумажный кончик, и парень делает очередную затяжку, пока Мэддисон не начинает примирительно улыбаться.

— Иногда я ловлю его за курением, поклянись, что будешь следить за ним.

Зейн кладет руку на грудь, показывая, что готов поклясться в этом. Найл показательно цокает на этих двоих — да за кого они его принимают?

— Ты пытаешься подмазаться ко всем в моей семье?

— Знаешь, Найл, вообще-то я действительно милый.

Хоран скептически приподнимает бровь.

— Ты не милый. Ты толкаешь наркоту, возишься с рухлядью и ведешь себя как скотина с людьми.

Зейн на это лишь усмехается и качает головой.

— Я лучше, чем кажусь, — он стряхивает последний пепел с сигареты и кидает окурок под ноги, втаптывая в землю, а после, бесстрастно глядя на Найла, говорит: — И ты тоже.

Хоран уже собирается ответить что-нибудь на это, но их прерывает мать, внезапно появившаяся позади.

— Зейн, милый, останешься на ужин? Правда, у нас нет никаких продуктов, да и плита пока не работает, но я собираюсь сходить в кафе неподалеку и купить еду на вынос.

— Не стоит, Маура, мне уже действительно пора. Но я могу заглянуть на выходных, если предложение еще будет в силе.

Женщина счастливо кивает, провожая Малика до двери и желая хорошо добраться до дома, сетуя на неблагополучный район, в котором живет парень. Найл смотрит ему вслед, думая о том, что происходит между ними двумя. За мгновение, он вдруг срывается со своего места, и хватает куртку с комода в коридоре.

— Моя спальня еще не готова, так что я… эм… ну, переночую пока у Зейна? Ладно? — бросает он вскользь, пока проносится мимо матери. Он даже не слышит, что ему говорят в ответ, лишь вылетает из дома и быстрым шагом нагоняет парня, надевающего шлем на свою голову.

— Ужин сегодня с тебя, — произносит он, выхватывая дополнительный шлем, и усаживаясь на место позади Малика. — И веди поосторожнее, не хочу умереть нахрен.

Зейн не произносит ни слова, лишь заводит двигатель и толкает байк с места, и если на его губах растягивается наглая ухмылка, то Найл из-за шлема этого определенно не видит.

***

— Поверить не могу, что делаю это, — ворчит он, старательно перемешивая макароны в кастрюле, из которой очень подозрительно пахнет. — Я не буду это есть.

— Хватит гундеть, просто мешай, — цокает Зейн.

— Когда я говорил, что ужин за тобой, я не имел в виду, что я должен готовить макароны с сыром из пачки.

Зейн, не обращая внимания, просто продолжает укладывать свои «особые штучки» в бумажные пакеты для обедов. Найл недовольно рычит, показательно стуча ложкой о стенки кастрюли.

— А можно мне… — тянется он рукой к одной из самокруток Зейна, за что тут же получает по этим же самым рукам.

— Конечно, нет!

Найл в очередной раз шипит, словно обиженный кот и продолжает готовку. Как будто он обязан вообще этим заниматься! Он не какая-то там домохозяйка!

За вечер к Зейну приходят трижды, и один раз Найлу даже почти удается развести какую-то глупую девчонку, когда он говорит, что Малика тут нет, и вообще его осудили за продажу наркотиков, а он, Найл, тайный агент под прикрытием и прямо сейчас он готов сообщить полиции об этой самой девчонке. Та в ужасе была готова убежать, пока Зейн не кинул в Найла полотенцем и передал пару косяков девушке.

Тем не менее, это было весело.

— Ты собираешься остаться здесь на ночь? — спрашивает Малик, когда они устраиваются в гостиной перед телевизором, доедая остатки ужина. Найл угукает, презрительно морщась от вкуса макарон.

— Почему здесь?

— А пофему нет? — с набитым ртом отвечает Хоран. — Моя спальня выглядит как декорация для фильма ужасов. И там вот такой слой пыли, у меня начнется астма!

— Ты мог бы остаться у своих друзей, — пожимает плечами Зейн. — У Гарри или Л…

— Ага, и слушать их безудержный секс всю ночь?

— Ну ладно, а Лиам? У него наверняка для тебя найдется место в его-то гребаном замке.

Найл неопределенно хмыкает, размазывая по тарелке остатки сыра.

— Так что? Или моя дыра для тебя приятнее? Оу, как мило, Найл, это из-за моего общества, да?

Хоран ударяет его по ноге, правда, недостаточно сильно.

— Дело не в этом.

— Тогда в чем?

Зейн просто клоун. Найл не собирается изливать ему душу, рассказывая об истинных переживания и прочем. Он не хочет остаться в его глазах каким-то жалким плаксой.

— Да брось, — замечает Зейн его задумчивый потухший взгляд. — Ты можешь рассказать мне. Это из-за отца?

Найл ставит на маленький столик свою тарелку, и пытается не заламывать пальцы, когда снова хмыкает.

— Я просто думаю, что теперь они не будут относиться ко мне так, как раньше, и… со временем, наверное, перестанут общаться со мной.

Зейн хмурится и смотрит на него, будто Найл полный идиот.

— Из-за того, что у тебя больше нет денег? Серьезно?

Найл кидает на него раздраженный взгляд.

— Не веди себя так, будто знаешь всё лучше всех. Это была моя жизнь, и я знаю, что потом случается с такими людьми.

— Ну и что же с ними случается?

— Они становятся… ну, кем-то вроде тебя, — закатывает глаза он. — Их все сторонятся, и никто больше не желает иметь с ними дело. И просто… зачем им будет нужен друг, который не в состоянии купить себе кофе?

Зейн лишь снисходительно вздыхает.

— Я пытаюсь игнорировать твои оскорбления, но знаешь что? Жизнь не заканчивается, когда ты перестаешь быть богатым. Может мне и не понять, но зато я знаю, что ты полный придурок. Если ты важен своим друзьям, им будет все равно. Да, боже, каждый из них в состоянии купить тебе гребанный кофе.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — шипит Найл. — Просто… ты перестаешь быть значимым для людей, если у тебя ничего нет.

Он тяжело вдыхает и выдыхает, обида и злость снова наполняют его до краев. Может, он и не хочет возвращаться в прошлую жизнь, но все таки… это немного тяжело. И он действительно чувствует, что теряет все вокруг, не только дом и деньги отца, но и что-то большее…

Внезапно рука Зейна касается его руки. Чужие пальцы сжимают его почти до боли. И этот жест вроде должен придавать уверенности, но вместо этого Найл чувствует, будто земля уходит из-под ног.

— Ты не перестал быть значимым.

По руке Найла проходит электрический ток, проникает дальше, добираясь до самых дальних участков его тела. Слова Зейна, его голос, когда он говорит, все это кажется немного сюрреалистичным.

— Что?

— Ты не перестал быть значимым. Ты все еще значимый для меня.

Найлу кажется, что лихорадка распускается внутри него, как розовые кусты матери в их старом саду. Может, он понимает это неправильно? Может, Зейн имеет в виду что-то другое? Значимый как… человек, с которым можно переспать? Или как человек, с которым можно иногда выпить пива? Это не обязательно должно означать то, о чем он подумал.

— Ты все еще Найл Хоран, грубый, самовлюбленный, претенциозный. Деньги не делали тебя самим собой, сейчас их нет, но ты все тот же… все тот же человек, который меня раздражает…

Найл немного разочарованно вздыхает.

—…и который мне нравится.

Он поворачивает голову, и натыкается на серьезный взгляд Зейна, пристально наблюдающего за ним. Внутри него что-то светится, когда он находит в словах Малика настоящий ответ на вопрос.