Есть лишь одно слово, которым все описывают их альбом — успех.

У Гарри же другое мнение. Он бы подобрал такие синонимы как неординарный, чувственный, бескрайний, одухотворенный. Ну, он всегда был немного романтиком.

Луи лишь закатывает глаза и усмехается всякий раз, когда в его новостной ленте появляется упоминание об ARS. Гарри остается только выслушивать саркастичные комментарии и вычитанные вслух статьи об успехе альбома.

— У меня чувство, что мною воспользовались! А где же фраза о том, что ты пробил себе славу через мою постель? — фыркает Луи, затягиваясь сигаретой. Он даже не утруждает себя тем, чтоб надеть что-нибудь, просто встает и следует за Гарри сначала в ванную, надоедая ему, пока тот чистит зубы, а потом и на кухню, где Стайлс готовит им завтрак.

— Может, ты съездишь в офис без меня? — стонет он.

— Это будет выглядеть странно, — закатывает глаза Гарри. — Синтия знает, что у тебя нет никаких важных причин, чтобы не ехать.

— Моя задница болит. Это важно!

— Отлично, так ей и передам.

В итоге, Луи конечно же едет в офис пиар-агенства, как, собственно, и Гарри. Разумеется, они прибывают туда не вместе. Вот это было бы уже действительно странно. Честно говоря, они рассчитывают на очередную кучу идей о том, как им раскрутить их роман еще больше или обновленное расписание, или даже выговор за то, что Гарри стал вести трансляции с фанатами прямо из дома Томлинсона. Ну, что угодно, но явно не счастливые лица их менеджеров, держащих бокалы с шампанским.

— Что происходит? — спрашивает Гарри, как только переступает порог. Луи уже сидит на своём привычном месте, со своей привычной недовольной физиономией, и весь его вид говорит «не спрашивай меня ни о чем».

— Гарри, мы празднуем! — весело отзывается Синтия, утягивая его в объятия.

— В двенадцать дня, — тут же вставляет Томлинсон, Гарри же воздерживается от комментариев о мычании его коровы.

— Да, но что за повод?

— Ваша успешная пиар-кампания, конечно! — усмехается Мэттью. Один из работников агентства открывает очередную бутылку и наливает шампанское в два бокала, подавая сначала один Гарри, а второй скривившемуся Луи.

— И еще ваш новый альбом, — добавляет Синтия. — Кстати, Луи, как там дела с альбомом?

Она спрашивает мимолетом, весело и легко, будто это и не имеет никакого значения. Однако Гарри видит, как мрачнеет лицо солиста Dead Vultures, будто внезапно умер его любимый хомячок.

— Никак, ты же знаешь, я как всегда прохлаждался.

Он пожимает плечами, и Гарри садится рядом с ним, делая глоток шампанского.

— Но… ты ведь написал несколько песен, — тихо подмечает он, так, чтобы его услышал только Луи. Он знает это, потому что сам заставал его за написанием несколько раз, а кое-когда тот даже мешал Гарри спать своим скулением под гитару.

Луи игнорирует его слова, присоединяясь к Мэттью и Синтии, и Гарри без понятия, почему Томлинсон ведет себя как ребёнок.

Они допивают своё шампанское и дожидаются, пока им разрешат уйти, потому что дома Гарри будут дожидаться «особые» поздравления.

***

В комнате буквально сгорел весь воздух, и Гарри убить готов за глоток воды, однако он забывает об этом за долю секунды, когда Луи тянет его за волосы. Он поднимает глаза на мужчину, упиваясь его разбитым состоянием. У Гарри большие планы на этот вечер, в принципе, планы всегда большие, когда в них включены он, Луи и любая горизонтальная поверхность. Но сегодня все было каким-то особенно приятным, и, то ли дело в долгой изнуряющей прелюдии, какой они стали частенько грешить, то ли в том, что Томлинсон снова «снизу». В любом случае, это всякий раз заставляет кровь Гарри закипать.

Проведя губами по возбужденной плоти еще раз, он оставляет во рту терпкий вкус Луи. Томлинсон закидывает свои худощавые ноги ему на плечи, притягивая обратно и призывая не останавливаться. Гарри и не собирается останавливаться. С тех пор, как их ненормальные отношения стали прогрессировать со страшной силой, он вообще не уверен, сможет ли когда-нибудь остановиться, потому что рано или поздно ему придется просто заставить себя перестать хотеть Луи. Но он хочет все время. Иногда ему даже кажется, что он становится сексуально неудовлетворенным подростком. Но чем больше Гарри отдается этому, тем больше получает.

Его переполняет уверенность, внутренняя сексуальность, и ладно, это звучит как вырезка из бульварного романа или женской книги по сексологии, да и плевать. Он просто счастлив и свободен в те редкие моменты, когда они с Луи пересекаются на линии их общего интереса.

Хотя, если бы весь их интерес заканчивался лишь на сексе.

Гарри все еще уверен, что это совершенно ненормально — его вещи валяются повсюду в доме Луи. Они готовят ужины на скорую руку и смотрят дурацкие музыкальные передачи, вставляя комментарии. Луи больше никогда не перестает писать музыку, когда Гарри мелькает где-то поблизости, может ему просто стало все равно, а может, он стал хоть немного больше доверять Стайлсу. Не важно.

Гарри покупает вторую зарядку от телефона, кидая ее в тумбочку Луи, куда, он знает, мужчина никогда не залезет. Иногда он не замечает, как берет чужую одежду, появляясь в ней в студии или дома, получая за это неодобрительные взгляды Найла или Джеммы.

Он как-то упускает все эти детали из вида, отдаваясь происходящему и наслаждаясь всем, что ему удается получить.

Луи больше не предлагает ему остаться, Гарри просто берет и остается. Таблоиды пишут о том, что парочка Томлинсон-Стайлс официально съехалась, на что вышеупомянутая парочка фыркает и едко подшучивает. Как бы то ни было, они стали любимцами прессы и фанатов, жадно наблюдающих за их «медовым» периодом.

— Иногда мне кажется, что следующее, что от нас попросят это секс-видео, — задушено шепчет Луи, извиваясь в руках Гарри. Стайлс цепляется губами за его шею, яростно оставляя на нежной коже алые поцелуи, останавливаясь лишь для того, чтобы хихикнуть над очередной глупой репликой Луи.

— Не делай вид, что был бы против, — язвит Гарри. Его член касается простаты, и Томлинсон с дрожью выгибается, выдавая беспомощный всхлип. Самодовольная ухмылка не покидает губы Гарри.

— Не против, но твоя задница смотрелась бы очень неуклюже.

На это Стайлс наигранно ахает и лишь сильнее толкается в податливое тело.

— Вот и не получишь тогда её.

Они усмехаются, и Луи выстанывает последнее «заткнись уже, Гарри», прежде чем кончить.

***

Субботним вечером Гарри ждет, когда Луи привезет для них еду из ресторана в соседнем квартале. Он неловко ёрзает, ощущая, что его футболка уже немного грязная, хотя, это даже не его футболка, потому что, ей богу, на ней логотип Dead Vultures. Как он вообще не заметил, что напяливал на себя что-то из мерча Луи?

Именно тогда он думает о том, что слишком давно не был дома. То есть, он был там позавчера. Они ужинали с Джеммой. Потом у него был напряженный день с интервью и промо, договорами на съемку клипа и так далее. Потом был Луи, и потом…потом он здесь. Странно то, что он стал теперь всегда возвращаться сюда, словно привязанный.

Он не игнорирует сообщения сестры, и даже переписывается довольно часто с Мейсоном. Найл и Энди достают его на работе. Но почему-то такое ощущение, будто он изолировался от мира, создав свой собственный, где слишком много Луи Томлинсона.

Эта мысль стучит в его голове до тех пор, пока вышеупомянутый не возвращается с несколькими коробками китайской еды и нахально не разваливается на диване возле Гарри. Они едят свою лапшу, с прежними музыкальными программами, с прежним выпендрежем Томлинсона о знании теории музыки и ее истории. «Как можно не знать композиторов, Гарри? Ты как вообще в музыку пошел, после того как курнул с хиппи в желтом автобусе под песни Джона Леннона?». Все по прежнему, вот только два мира — старый и новый столкнулись в противоборстве, и Гарри оказался прямо промеж их. Ему нужно совсем немного свежего воздуха в голове, потому что просто так эту кашу не разгрести.