— Ты что действительно переспал с ним? — спросила тогда его сестра.

— Я не… просто так вышло. Это совсем ничего не значит, и я не думаю, что это повторится.

Она была удовлетворена таким ответом, но вот Гарри нет. Для него исход этого дня перевернул многое. Сложнее всего было принять мысль того, как сильно ему понравилось заниматься сексом с Луи Томлинсоном. Никто не бывал с ним так груб, беспардонен и никто никогда не делал из него мальчика из Французского квартала, готового стоять на коленях перед богатым папочкой и просить милости. Это было чем-то немного отвратительным для него, но в тоже время и чем-то, что открывало какую-то новую часть его сексуальности.

Он мог закрыть глаза и увидеть перед собой бескомпромиссное жесткое выражение лица Луи, его грубую насмешку, и внутри что-то мгновенно переворачивалось. Он мог включить одну из песен Dead Vultures и, посреди тяжелого вокала Томлинсона и отчаянных гитарных партий, услышать грязный шепот себе на ухо. С тех пор как чужие руки коснулись его тела, он перестал чувствовать себя уверенно и правильно.

На вечеринку он надевает традиционный полосатый свитер (что купила для него Синтия, и он предполагает, что на Луи наверняка будет нечто похожее) и одну из своих шляп. Откровенно говоря, он бы хотел провести в этом наряде день с Джеммой, Найлом, Энди и их общими друзьями, так, как они всегда делали до этого — отправлялись в центр Лондона, чтобы посмотреть как в Гайд Парке сожгут чучело, а потом напиться в одном из баров неподалеку, пока Найл не начнет петь на ирландском и их не прогонят оттуда. Но он понимает, что теперь все, что он делает - часть работы, даже эти надоевшие вечеринки, которые, похоже, никогда не закончатся. Он должен быть там, потому что теперь от того, со сколькими людьми он заведет знакомство, зависит все их будущее. А друзья Луи — это полезные друзья.

Он подъезжает на такси к шикарному особняку одного из них, надеясь, что его язык не прирастет к небу, когда они с Томлинсоном встретятся снова лицом к лицу. Но больше всего он надеется, что Луи не сожмет его тело в местах, где все еще остались желтые следы, и не возьмет в одной из пустых комнат, снова приказывая неестественно сильным и властным голосом, хотя от этих мыслей он больше начинает надеяться на обратное. И честно говоря, он хочет остаться сегодня абсолютно трезвым, чтобы не сорваться под действием силы Луи.

Ему открывает мужчина с необычной для друзей Томлинсона внешностью — приличным дорогим видом, хорошей укладкой и бокалом шампанского в руках. Гарри несколько озадачен, потому что друзья Луи должны быть похожими на вечно пьяных рок-звезд семидесятых, с кучей групи и нелегальных наркотиков в карманах. Но человек с рыжими волосами и дружелюбными глазами далек от этого образа.

— Привет, ты Гарри? — спрашивает он. На его руке блестят пафосные часы, стоимостью в месячную оплату жилья Гарри, когда тот протягивает её для приветствия.

— Да, Гарри Стайлс, я с…

— Знаю-знаю. Входи, я Оли.

Оли провожает его мимо большого холла и гостиной к выходу на задний двор, и Гарри мельком успевает оценить внутренний вид дома, который такой же претенциозный, в классическом стиле, похожий больше на шкатулку с золотыми узорами.

— А ты точно друг Луи? — недоверчиво спрашивает Гарри, заставляя Оли засмеяться.

— В это трудно поверить, я знаю, на самом деле Луи единственный такой из нашей компании.

— Мм? Какой компании?

— Ну, мы вместе еще с Брайтона, так что…

После этих слов все становится на свои места — в голове Гарри соединяются статьи из Википедии, где написано, что Луи учился в престижной частной школе около трех лет, прежде чем стать Луи Томлинсоном, которого знает весь мир.

Когда они оказываются на заднем дворе, где у бассейна стоит несколько десятков людей, Гарри начинает глазами искать знакомую фигуру, и воздух застревает в его горле, когда он, наконец, замечает Луи, прекрасно сливающегося с блистающе-идеальной массой гостей. На нем полосатая шелковая рубашка, зауженные черные брюки (без единой дырки на коленях) и пиджак (?). Гарри не уверен, что вообще когда-то видел Томлинсона в таком официальном виде.

— У тебя, оказывается, есть нормальная одежда, — удивленно шепчет он, когда подходит к Луи, болтающему с каким-то парнем. Тот сразу же обрывается на полуслове, расплываясь в приторно-искусственной улыбке.

— Милый, — оборачивается он. Его рука устраивается на бедре Гарри, а губы оставляют поцелуй на щеке, заставляя тошнить от этой банальной нормальности. — Келв, это Гарри.

— Да, точно, слышал о тебе. В основном из интернета, потому что Луи не слишком разговорчивый, — усмехается мужчина. — Я Кельвин. — От Кельвина пахнет духами за несколько сотен и костюмом за несколько тысяч, он протягивает Гарри руку и пожимает, как и Оли до этого. Честно говоря, Стайлс думает, что друзья Томлинсона ему нравятся больше, чем сам Томлинсон.

Луи закатывает глаза.

— Я просто не хотел знакомить его с вами, зануды.

— Обидно, Луи, — гордо произносит мужчина, пытаясь изобразить недовольство, но улыбка выдает его. — Гарри, хочешь посмотреть на нашего Гая?

Гарри неуверенно смотрит на Луи, будто ища разрешения, но в своей голове ругает себя за этот выпад, — с какой стати он должен искать его у Луи? Так что он кивает и говорит «конечно», прежде чем отправиться с Кельвином немного дальше от бассейна, в дальнюю часть заднего двора, где устроен небольшой костер с миленьким чучелом, на котором даже есть шарф.

— Похож на тебя, да? — шепчет вдруг ему на ухо знакомый голос. Он оборачивается, замечая улыбку Луи, которую тот пытается скрыть за бокалом с шампанским.

— Скорее на тебя, такой же пустоголовый, — фыркает Гарри, мгновенно жалея об этом в тот момент, когда рука Томлинсона сильно сжимает его задницу, а мелкая дрожь проходит по его телу, от пальцев ног до кончиков волос.

— Малыш, ты, кажется, дрожишь, — весело замечает Луи, прежде чем отпустить его и оставить посреди чужого сада с бешено бьющемся сердцем. Это однозначно слишком плохая реакция.

— Гарри, хочешь шампанского?

Он принимает из рук Оли бокал, благодарно улыбаясь, и осушает почти половину, потому что в горле пересыхает. Ему не хочется думать о Луи и о том, во что могут вылиться следующие несколько месяцев, что они будут «вместе». Ему не хочется, но это происходит само по себе, даже если Луи не присутствует, голова Гарри все равно наполняется мыслями о нем. И теперь он пытается просто завязать разговор с Кельвином, не придавая значения тому, как пульсирует его задница под брюками.

— Так что, вы расскажете мне какие-нибудь постыдные истории о Луи? — наконец, улыбается он, выглядя очаровательным бойфрендом.

— Целый миллион, — смеется Оли. — Луи всегда создает проблемы.

— Однажды он пытался переспать с учительницей за хорошую отметку, — поддерживает Кельвин.

— Не было такого, — фыркает голос позади них. — Я всего лишь попросил её пересмотреть мое последнее сочинение.

Гарри знает, что через секунду почувствует прикосновение руки Луи, и когда это происходит, то все его тело предательски двигается навстречу Томлинсону. Кажется, он действительно превращается в какого-то жалкого щенка.

— Ты почти лежал на парте, когда я вошёл!

— Перестаньте трепаться обо мне моему парню, я думал мы на одной стороне, — закатывает глаза Луи. — Вы сейчас наговорите ему такого, что он меня бросит.

— О-оу, — улыбается Оли, протягивая руку к лицу Томлинсона, чтобы потрепать того по щеке. — Ты стал таким милашкой, Луи. Гарри так хорошо дрессирует тебя?

Они смеются, только улыбка Луи становится похожей на хищную, когда он оборачивается к Гарри, шепча так, чтобы слышали только они.

— Скорее уж я дрессирую, да?

Это должно было как-то задеть, оскорбить или унизить. Что угодно, ведь это Луи. Но вместо этого Гарри чувствует неумолимое желание вернуться на пять дней назад в его гостиную и снова встать на колени для Томлинсона. Он жалок даже в собственных глазах, но он действительно хочет секса.