Ровно в шесть тридцать он уже сидит в машине, нервно поглядывая на Мэтта и ребят, которые слишком спокойны и расслабленны, если не считать небольшого предвкушения от церемонии награждения.
— Мэтт, я думал, что приеду туда с Луи, — наконец решается спросить Гарри.
— Луи найдет тебя прямо на премии, расслабься.
— О. Ладно. Хорошо.
Гарри ненавидит то, что он выглядит как придурок в своем слишком красивом и официальном костюме, ненавидит то, что ему приходится стоять и улыбаться людям, которые, вероятно, даже не помнят его имени. С ним здоровается лишь парочка знакомых ребят из других групп, остальные же делают вид, что Гарри просто не существует. Они считают себя звездами категории выше или что? Гарри, в общем-то, уже все равно. Он просто закатывает глаза и думает о том, где бы ему достать немного бесплатной выпивки и закусок. Ну, не зря же они тащились на эту премию.
— Гарри, Гарри, я хочу познакомиться с девчонками из Babymetal, — пихает его в плечо Найл каждые пять минут.
— Ну, так чего ты ждешь? — измученно отвечает он ирландцу.
— Ой, смотрите-ка принцесса не в духе. Не порть мне бал своим нытьем, твой принц уже в пути. Пойду с Энди, — слышит он недовольное фырканье в ответ. Найл тут же исполняет своё обещание и тянет Энди к трем японкам, похожим скорее на кукол, чем на людей.
— Хэй, Гарри, Гарри Стайлс!
Гарри оборачивается на чей-то голос, зовущий его, и видит неподалеку мужчину отчаянно махающего ему рукой.
— Керри? — он усмехается, через секунду уже пребывая в крепких объятиях его старого знакомого.
Керри Уоттс был всего на три года старше Гарри. Когда они познакомились, он был просто парнем, делающим креативные снимки и мечтающим добраться до должности штатного фотографа в какой-нибудь журнал, но вместо этого ему пришлось делать обложку для незрелой, начинающей инди-группы. Гарри помнит, как Керри лично наносил тонны грима на его лицо, как выбирал подходящее место съемок и после не спал целыми ночами, работая над фотографиями. С тех пор прошло столько лет, но обложка, сделанная Керри, до сих пор лучшая из всех, что у них есть.
— Я не видел тебя лет сто, — смеется Гарри, выпуская парня из своих цепких рук.
— О, я получил должность в Kerrang, вот и ошиваюсь тут, — лицо Керри светится от искреннего счастья, его темно-карие глаза по-прежнему такие очаровательные и по-детски наивные, а светлые волосы немного отрасли и небрежно уложены назад.
— Значит, фотографируешь теперь всех этих зазнавшихся задниц?
— Ой, у меня куча опыта в фотографировании таких задниц. Однажды мне попался вокалист какой-то глупой группы, и он все время жаловался, что белая краска на его лице тянет его нежную кожу, — закатывает глаза Керри.
— Пошёл ты, это было так неприятно, — восклицает Гарри.
— Не сомневаюсь, — смеется фотограф. — Я так рад видеть тебя Гарри, правда. Спустя столько лет так приятно встретить знакомое лицо.
— Да, чёрт, я тоже счастлив видеть тебя.
— Я бы поболтал с тобой подольше, но мне нужно сфотографировать каждую задницу сегодня. Так что, встанешь вот тут?
Гарри послушно становится, и Керри делает пару его снимков. Они перекидываются разными фразочкми типо «Как там Найл и Энди? Надеюсь Энди подстриг свою ужасную челку, он был похож на эмо из старшей школы» и так далее. И Гарри становится так спокойно от того, что есть кто-то в этом месте, перед кем он не должен рисоваться изо всех сил.
— Ты должен обязательно позвонить мне как-нибудь. Соберемся все вместе, как раньше, — улыбается Керри, делая очередной снимок Гарри.
— Да, конечн…
— Ох, малыш, прости, я так опоздал, — чья-то рука ложится на его талию, заставляя голос Гарри оборваться на полуслове, и он не успевает даже обернуться, когда мягкие губы прижимаются к его щеке. У Томлинсона небольшая щетина, царапающая кожу Гарри, но он все же с улыбкой поворачивает голову и встречается взглядом с мужчиной.
И дальше начинается что-то странное. Керри смотрит на них с нескрываемым удивлением и рядом с фотографом вдруг оказываются еще человек пять с камерами, которые непрестанно фотографируют их или задают какие-то вопросы.
— Ты чего вырядился как королева Англии на приеме, — шипит Луи ему в ухо, мило улыбаясь и создавая иллюзию нежного шептания, только вот слова, что слышит Гарри, пропитаны насмешкой и презрением.
— По крайне мере я не похож на бродячего индейца, — отвечает он в тон ему, скользя взглядом по черным рваным шортам Луи, доходящим до колен, такой же рваной белой футболке и белым полосам, нарисованным на скулах музыканта.
— У меня новое вдохновение, спасибо что заметил. А вот ты похож на ходячее отчаяние, — Луи улыбается, глядя в объективы камер, прижимая Гарри чуть ближе к себе. После порции однотипных фотографий, они, сплетая пальцы, скользят мимо журналистов и фанатов, отказываясь отвечать на любые вопросы. И когда они, наконец, добираются до их мест в зале, то могут с радостью расцепить их пальцы и отдалиться на приемлемое расстояние друг от друга. Гарри сидит с недовольным видом, скрестив руки и просто наблюдая, как остальные люди занимают свои места, а организаторы подготавливают сцену.
Он старается не смотреть на Луи и даже не думать о Луи. Люди возле них кидают странные взгляды, но никто не перешептывается, не раздувает из их появления целую тему. Но эти их «присматривания» напрягают ничуть не меньше.
Луи кажется спокойным, но Гарри знает, что нельзя быть спокойным, когда происходит нечто подобное. Нужно либо совсем не испытывать чувств, либо быть под кайфом. А Луи, кажется, ничего не принимал.
— Простите, но это моё место, — откашливается мужчина под пятьдесят рядом с Гарри, указывая на место, на котором он уже сидит.
— Нет, сэр, простите, это определенно моё место, — Гарри давит из себя вежливую улыбку, но мужчину это не устраивает, он резко вскидывает плечами и выпрямляется в своем дорогущем костюме.
— Жаль Вас расстраивать молодой человек, но это место моё.
— Ты что не слышал? Это наши места, что, блять, тут непонятного?
Гарри замирает на мгновение, думая о том, показалось ему или нет то, что он услышал это резкий, бестактный голос Томлинсона возле себя. Но нет. Когда он оборачивается в сторону Луи, то видит недовольное лицо музыканта, что опасно смотрит на мужчину.
— Я один из соучредителей премии и это моё место, — вспыхивает он в ответ на выходку Томлинсона.
— А я, блять, премьер-министр, вот так встреча, да?
— Неужели вы просто не можете пересесть на своё место?
— Неужели вы просто не можете перестать портить нам вечер?
— Это возмутительно!
— Луи, все в порядке, правда, мы просто пересядем…
— Нихера подобного Гарри, это твое место. Ясно вам? Он будет сидеть там, где ему хочется, — Луи злобно скалится, получая наслаждение от взбесившегося мужчины, и добивает его, оставляя громкий поцелуй на щеке Стайлса. — А хотя… хрен с вами. Гарольд, уступи место этому джентльмену и иди к папочке, — он хлопает ладонями по своим ногам, и Гарри смотрит на него, пытаясь понять, шутит он или нет. Но Томлинсон явно настроен решительно, выжидая, он уставился на Гарри, который и слова в протест не может сказать.
— Гарри, не заставляй ждать, — улыбается ему Луи странной маниакальной улыбкой. Гарри осторожно приподнимается со своего места, все еще не веря в то, что делает нечто подобное и, наконец, устраивается на ногах Луи. Руки Томлинсона тут же ложатся на его талию, мягко оборачиваясь вокруг, и весь вид мужчины так и кричит «Я-Луи-Томлинсон-и-я-обожаю-раздражать-всех-своими-выходками».
У Луи худые костлявые ноги, на которых Гарри больно сидеть, но он терпит, надеясь лишь, что никто не увидит их в таком положении, но фотографы вдалеке вполне довольны видом, и люди постоянно кидают на них мимолетные взгляды. Гарри сидит спиной к недовольному мужчине так что не видит, удалась ли их шалость, но даже кожей он ощущает напряжение исходящее от того здоровяка.
