— Хотите подумать еще? — это звучало как: «Трусите?».

— О, нет. Если я об этом подумаю еще, то точно не решусь.

— А вы решились?

— Ну, что ж, — она встала, поправила одежду, пригладила волосы. — Давайте, что ли, попробуем?

Снейп подошел к ней ближе и остановился на расстоянии вытянутой руки.

— Почему-то я чувствую себя людоедом. У вас очень обреченный вид.

— Вы хотите, чтобы я прыгала от восторга? — огрызнулась Гермиона. — Не тяните. Ну же.

— Он наклонился к ней, его губы были в миллиметре от нее и тут Гермиона хихикнула.

— Что? — Снейп выпрямился и оглядел себя. — В чем дело?

Гермиона попыталась сдержаться, но от этого ей стало только смешнее.

— И что же вас так развеселило?

— Не спрашивайте. Это так… глупо! Вот уж не думала, что мне придется целоваться с… с вами! Простите, — она отвернулась, пытаясь совладать с собой. — Сейчас…

— Смейтесь, смейтесь — не отказывайте себе ни в чем.

— Возможно… если бы тут было немного более… романтично что ли, то… А так... Нет, я не могу, — и Гермиона рассмеялась снова. — Ну это действительно смешно, разве нет?

Снейп криво улыбнулся.

— Надо было все-таки с Амели. Ей везде было в самый раз.

Гермиона резко перестала смеяться.

— Вы целовались с Амели?

— Вы спросите, не спали ли мы. Вас это не касается абсолютно. И не делайте такое лицо. Нет. Не спали. И не целовались. Зато вы перестали хохотать, как ненормальная.

— Амели не помнит вас в роли учителя. И пожирателя. И убийцы Дамблдора, а я — помню. И хотя теперь каждому первокласснику известно, что вы — герой, я не могу стереть свои воспоминания. Я с трудом воспринимаю вас в отрыве от всей вашей истории, понимаете?

— Странно, я вот не воспринимаю вас как школьницу. Совсем, — и он смерил ее таким красноречивым взглядом, что Гермиона покраснела.

— Это радует, — пробормотала она. — Может быть, сделаем освещение менее ярким?

— И затопим камин?

— Нет, это уже пошло.

— Вино?

— Буквально чуть-чуть, просто чтобы больше не смеяться так…

Снейп ушел, на ходу взмахнув палочкой: свечи погасли в каком-то случайном порядке, стало намного уютнее. Он принес пару бокалов и вино.

— Мне чуть-чуть, — напомнила Гермиона. Он плеснул вино в оба бокала, один протянул Гермионе. — Надо о чем-то непринужденно поговорить, но ничего не приходит в голову, кроме вопросов по существу.

— Расскажите, как вам жилось в мирное время? О чем вы мечтали? Ваши мечты сбылись?

— Я не мечтала. Странно, но я — не мечтала. Строила планы… Знаете, после того, как в одиннадцать узнаешь, что ты — внезапно — волшебница, а потом начинаются самые разные приключения… После такого сложно мечтать.

Он грустно усмехнулся и склонил голову. Гермионе жутко хотелось спросить, о чем мечтает он, но она была уверена — он не расскажет.

— Ваше прошлое до сих пор вас не отпускает?

— Мы уходит все дальше от нашей цели, — он резко поставил бокал на стол и стремительно подошел к Гермионе. — Все эти разговоры — только мешают. Ну? Давайте сделаем это, — он наклонился к ней, его губы были в сантиметре от ее.

— Ой, подождите, — она ловко выскользнула и отошла в сторону.

— Ну что еще?

— Вы понимаете, мы будем знать друг о друге — все!

— О, Мерлин, какие такие секреты вы храните?

— При чем тут я? Хотя у любого человека есть многое, что он не хотел бы показывать никому! Еще меньше мне хочется знать все о вас!

— Мне кажется, мы ходим по кругу. Вы обещали мне помочь. Вы сами пришли к выводу, что другого варианта нет. И теперь вы пасуете?

— Вы можете пообещать, что никогда не используете то, что узнаете, во вред мне и моим друзьям?

— Хотите непреложный обет?

— А вы? Вы же мне не доверяете. Нет, мистер Снейп, это плохая идея! Если мы не доверяем друг другу, то ничего не получится!

— Как же вы много говорите и думаете! — он подошел к ней, взял за руку и почти что грубо дернул на себя. На этот раз ускользнуть у нее не получилось.

Целовался он значительно лучше, чем Дин. Прямо и не сравнить. И волновал ее этот поцелуй больше, чем последний поцелуй с Роном. И прерывать его не хотелось абсолютно, потому что… потому что придется снова обсуждать и говорить, и потому что ей просто нравилось вот так стоять и целоваться и получать от этого удовольствие. И все же Гермиона нашла в себе силы и прервала поцелуй.

— Мне кажется, у нас точно все получится, — сказал Снейп, тяжело дыша.

— Мне бы вашу уверенность… Риск очень большой!

Он закатил глаза.

— Идите, Грейнджер! Я не буду вас уговаривать.

— Конечно, зачем уговаривать меня, когда можно послать сову Амели, и она тут же аппарирует на ваш порог? — пробормотала Гермиона. — А потом я буду виноватой в том, что вы оба пускаете слюни в Мунго! Нет уж. Сейчас я только еще раз прочитаю, что надо сделать… И налейте вина, надо немного расширить сознание.

— Не бойтесь, — он снова подошел к ней, взял за руку и посмотрел в глаза. — Вы, возможно, единственный человек на земле, с которым мне не страшно провернуть такое. Вы же помните слова, которые надо произнеси.

— Да, — ответила она, не в силах прервать зрительный контакт.

— И знаете, что надо делать, — он слегка пожал ее ладони.

— Да, — ответила она еще тише.

— Тогда на счет «три». Раз, два, три…

====== 14 ======

— Седтотум!* — произнесли они одновременно, и тут же круговерть темноты сбила бы Гермиону с ног, если бы не руки Снейпа. Она плыла по чуждому сознанию, и ей стало на мгновение страшно, пока не пришло осознание того, что он, как и раньше, «держит дверь», не делая ни малейшей попытки узнать, какие такие воспоминания хранит в потаенных уголках своего разума Гермиона Грейнджер.

Саймак, Саймак, Саймак...

Темнота стала менее плотной, и она вспомнила — вспомнила, как шла коридорами...Какого-то замка? Или просто слишком большого и помпезного дома? Малфой-мэнор, конечно же! Это были ее воспоминания, это она, почти не спав ночь, теперь шла к Саймаку, потому что Нарцисса опять рыдала и напоминала про обещание, данное им (им?) не по своей воле… Сейчас совсем было не до этого, в школе с одной стороны зверствовали Кэрроу, с другой — совсем распоясались ученики и сдерживать противостояние двух враждующих сторон становилось сложнее день ото дня. Лорд чего-то ждал. Или кого-то. В воздухе витало ощущение скорой развязки, а Поттера где-то носило, и было совершенно непонятно, как передать ему нужные воспоминания.

Северус взмахнул палочкой, окутывая себя специальным заклинанием, которое существенно притупляло запахи, и вошел в небольшую комнату. У двери на дыбе висел распростертый Драко. Живой, сильно напуганный, но пока вроде невредимый. Северус поморщился. Кажется, он успел вовремя. Он знал, что ожидало пленников Саймака и не хотел, чтобы такая участь постигла Драко. Не для этого он согласился убить Альбуса, чтобы теперь мальчишка превратился в лабораторную крысу для этого фанатика.

— Что ты тут забыл? — проскрипел Саймак, выходя на середину комнаты. Он был высок, но производил впечатление неумело сшитой тряпичной куклы со слишком тонкими руками и ногами, несуразной круглой головой, к которой словно для смеха был приделан вздернутый нос. Он бы мог вызвать смех, если бы не бегающие маленькие глазки и неприятная, вечно кривая ухмылка, от которой не по себе становилось даже Грейбеку.

— Принес тебе зелье, как ты и просил, — Северус вынул из кармана фиал, скользнув взглядом по записям, разбросанным по столу.

— Зелье? Это хорошо. То самое? Сейчас его на мальчишке и попробую, — захихикал Саймак мерзенько. Северус не сомневался ни секунды: обездвижил Саймака, подошел и двумя точными движениями разрезал путы на руках и ногах Драко.

— Быстро за дверь, ждать меня и не шевелиться, ясно?

Драко кивнул и, насколько мог быстро, вышел.

Оставалось наложить Обливиэйт на Саймака, забрать принесенное зелье и… Он, не раздумывая, сгреб со стола исписанные листы, оставив лишь несколько.