– Мне кажется, я бы почувствовала, – задумалась я. – Мне кажется, я бы сразу поняла, если бы близкий для меня человек умер.
– Знаешь что, Нелл?
– Что?
– Ты единственная, не считая моих родителей, с кем я могу вот так поговорить. Спасибо, что дружишь со мной.
Мы остановились на дороге и обняли друг друга, разрыдавшись. Так мы и стояли, пока нас не нашли дядя Дилан и тетя Бет.
– Слава богу, вы обе целы! – воскликнула тетя Бет, кинувшись к нам.
– Это было ужасно, – пожаловалась Лотти.
– Все позади, – сказал дядя Дилан. – Вам ничто не угрожает.
Двух немецких пилотов похоронили на маленьком кладбище Гленгарита. Проводить их в последний путь пришла почти вся деревня, лишь немногие предпочли остаться дома. Панихида была простой. Мы спели гимны и помолились за этих молодых людей, отдавших жизнь за свою страну. Мы помолились о семьях, которые потеряли близких и никогда не узнают о их судьбе. Самолет весь выгорел, и никто не смог выяснить, кем были эти люди, но, по крайней мере, их похоронили по-христиански. Жители деревни отдали дань уважения этим ребятам. Пусть это были чужие сыновья, они заслуживали сострадания, и в тот день жители Гленгарита сумели его проявить.
Глава одиннадцатая
Мама все не приезжала, и я не понимала почему. В Бермондси ее ничто не держало. Здесь она была бы в безопасности, как и Тони с малышом. Я написала ей, уговаривая приехать поскорее. Через пару недель пришел ответ. Олив была в кондитерской, в гостях у Эгги, так что я забрала письмо, поднялась в спальню, села на кровать и начала читать.
Милая Нелл!
Я помню, что обещала тебе приехать в Уэльс, но я не могу. Я много думала об этом и решила, что хочу остаться здесь, в нашем доме. Понимаю, ты ждала услышать совсем другой ответ. Прости меня. Фредди чудесный малыш, вы с Олив непременно его полюбили бы. Он немного похож на Тони, только волосы у него скорее как у Олив, но он не такой крепкий, как вы все. Лучше я буду заботиться о нем здесь, в знакомом окружении, где все готовы нам помочь. Ты же знаешь, какие у нас добрые соседи. Мы держимся вместе и не бросаем своих в беде. Я знаю, Тони должен был уехать с вами и очень плохо поступил, убежав домой, но он мне так помогает, Нелл! Честно говоря, не знаю, что бы я без него делала.
Утешительно знать, что вам с Олив так хорошо в Уэльсе и что мистер и миссис Морган так добры к вам. Для меня важнее всего, чтобы вы были живы, здоровы и счастливы.
Пиши мне, Нелл. Я рада каждому твоему письму.
С любовью, мама.
Я побежала вниз, чтобы показать мамин ответ тете Бет. Она села за стол и прочитала письмо.
– Не знаю, что сказать, Нелл. Похоже, ее решение окончательное.
Меня охватил гнев. Она ведь обещала! Мы бы никуда не поехали, если бы знали, что она откажется последовать за нами.
– Но почему? – воскликнула я. – Она же знает, что всем здесь будет безопаснее. Ей всего-то и нужно сесть на этот треклятый поезд, больше ничего, неужели это так сложно?! Фредди смог бы здесь окрепнуть, я уверена, а Тони со временем привык бы. Я просто не понимаю!
– По правде говоря, я с тобой согласна, Нелл. Может, если я ей напишу, мне удастся на нее повлиять?
– А вы можете?
– Конечно. Прямо сейчас сяду за письмо.
– Расскажите ей, пожалуйста, как здесь чудесно и что нет никакого смога, только чистый воздух, который поможет Фредди окрепнуть.
– Обязательно расскажу, Нелл.
Я побрела на улицу. Меня переполняла злость. Мама всегда учила нас, что обещаниями просто так не разбрасываются и что человек стоит ровно столько, сколько его слово. Если уж дал слово, его нужно держать, если только тебе не мешают непреодолимые обстоятельства. И вот теперь она сама нарушила обещание. Я ушла в сад за домом и села под деревом. Может, она не так уж по нам скучает. Может, ей достаточно Тони и Фредди. Может, ей просто все равно. Я зажмурилась, и слезы обиды покатились по щекам. Впрочем, я быстро взяла себя в руки. О чем я только думала? Разумеется, мама нас любит. Она не может не скучать. Оставалось лишь одно объяснение: что-то мешает ей уехать из Бермондси и присоединиться к нам. И я подозревала, что дело не во Фредди.
Прошло еще несколько недель, и однажды после уроков я с удивлением обнаружила, что у ворот школы нас ждут дядя Дилан и тетя Бет.
– Я тут подумал: а не выпить ли нам с тобой по молочному коктейлю, Олив? – объявил дядя Дилан. – Что скажешь?
– С удовольствием, дяденька Дядя. А можно Нелл пойти с нами?
– Нелл и тетушке Тете нужно поговорить о своем, о женском.
– Ну ладно, – сдалась Олив.
Я проводила их озадаченным взглядом, понятия не имея, о чем таком «женском» нам нужно поговорить.
Тетя Бет взяла меня за руку.
– Давай пройдемся, Нелл, – предложила она.
Теперь меня охватил страх. Я поняла: что-то здесь не так.
– Что-то случилось, да? – спросила я.
– Мне пришло письмо от твоей мамы, Нелл.
– Что-то с Фредди?
– Нет, милая.
– Тони?
Она покачала головой:
– Боюсь, дело в твоем отце.
Я почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу.
– Он ведь не погиб? Мой папа жив?
– Он пропал без вести, Нелл.
– Что это значит?
– Что никто не знает, где он. – Тетя Бет сжала мои руки в своих. – Это вовсе не значит, что он погиб.
– Тогда где же он, черт возьми?!
– Может, ранен, лежит где-нибудь в госпитале. На войне многие пропадают без вести, но в итоге им удается благополучно добраться домой.
Слезы покатились по моему лицу.
– Он не умер. Я бы почувствовала, если бы он умер.
Тетя Бет достала из кармана носовой платок и осторожно вытерла мне щеки.
– Вот почему твоя мама боится уезжать из Лондона. Она хочет быть там, когда он вернется.
– Значит, мама утаила от меня правду?
– Думаю, она не хотела, чтобы ты расстраивалась.
– Да, это похоже на нее. Тетя Бет…
– Да, милая?
– Обещайте, что не скажете Олив.
– Конечно, милая.
– Она еще слишком мала для таких новостей.
– Не хочешь сходить в церковь и поставить свечку за его здоровье?
Я кивнула, и мы зашагали в сторону часовни.
Внутри было прохладно: теплое солнце проникало в церковь только сквозь высокое окно над алтарем. Тетя Бет встала на колени и сложила руки в молитвенном жесте. Я опустилась на колени рядом с ней, но молитва не шла на ум. Мысли смешались. Мама часто молилась святому Антонию, к которому обращались за помощью в поиске утраченного. Однажды мы потеряли ботиночек Олив, и ей не в чем было идти в школу. Тогда мы помолились святому Антонию, и ботинок нашелся под кроватью, а потом мы сходили в церковь и зажгли свечу перед его статуей в благодарность за помощь. По словам мамы, если вещь потерялась, это вовсе не значит, что она утрачена навсегда. Она просто лежит где-то и ждет, пока ты ее отыщешь. И вот теперь я должна найти его – моего папу. Я обязана это сделать, вот только где же его искать? Я никак не могла сообразить. Может, он в Германии? Может, нужно искать там? Мне захотелось помчаться туда и обыскать каждый клочок чужой земли, чтобы найти его и вернуть домой. Может, его корабль затонул и папа остался один посреди огромного серого океана? Он мог быть где угодно, но в одном я не сомневалась: папа не погиб. Я бы почувствовала, если бы его не стало. Так я сказала Лотти и теперь продолжала в это верить. Если бы папа погиб, вместе с ним умерло бы что-то у меня внутри. Но этого до сих пор не произошло, а значит, он жив и вернется домой.
Глава двенадцатая
Мы приехали в Гленгарит весной, а теперь был уже декабрь, и все с нетерпением ждали Рождества. Пруд замерз, и некоторые смельчаки с удовольствием катались по льду. Герринт и другие мальчишки звали нас с Лотти присоединиться к ним. Я была бы рада, но опасалась, что Олив последует моему примеру и с ней что-нибудь случится, если вдруг треснет лед. Я видела, что Лотти тоже очень хочет пойти с ними, но понимает мои опасения. Так что мы смотрели на веселье с берега. Мы с Лотти очень сдружились, ну а мальчишки стали друзьями нам обеим. Мы одолжили у местных старые велосипеды и гоняли по дорогам вокруг деревни. До осени мы плавали в ледяных речушках, исходили все окрестные поля и дошли до леса, который было видно из нашего сада. Мы пили вкуснейшие молочные коктейли на заднем дворе пекарни миссис Эванс, а по субботам ходили в деревенский клуб и слушали пластинки на проигрывателе, который принес дядя Дилан.
