На глаза попалась скамейка, на которой они сидели с Яшкой. Яшка положил под голову обе их сумки с тетрадками и спал. Хорошо ему, наверное.

— Я что, говорил вам, что мне некогда? Что вы отнимаете у меня время? А, Хинов?

Хлебников давил, вынуждал, заставлял…

— Эдик. Ну скажи, что такое случилось? — произнёс он вдруг, шагнув ближе.

Эдик посмотрел ему в глаза — сейчас льдисто-серые, будто талый лёд по весне, — и отвернуться уже не смог. Он ответил пересохшими губами:

— Я не хотел мешать вашим отношениям с Мариной Капитоновной.

— Чему?

— Я всё знаю. Видел.

— Так у нас с Мариной отношения. Правда? — Хлебников склонил голову к плечу, и его голос дрогнул. А потом спокойный и сосредоточенный Хлебников внезапно рассмеялся. Громко, во всё горло. — Интересно, какие это у нас с Мариной могут быть отношения? — просипел он, согнувшись пополам. — Ой, кому расскажу, не поверят!! — и он снова согнулся в новом приступе хохота.

— Блин, ну хватит ржать! — выпалил Эдик, мечтая сквозь землю провалиться.

— Расскажу Маринке, что она у меня студентов отбивает! Потребую молока в качестве моральной компенсации!! — продолжал юродствовать Хлебников.

На них начали оборачиваться. Эдик растерянно смотрел на знакомые по общаге лица студентов.

— Вообще-то… — Хлебников более-менее успокоился и оттёр слёзы с глаз. — Вообще-то Марина — моя сводная сестра. Младшая. У нас общая мать, если тебе интересно. Так что никаких отношений… «Отношения», надо же! — снова фыркнул он.

— Извините, — буркнул Эдик и пнул кроссовкой красно-жёлтый кленовый лист.

Странно. Он чувствовал, что у него почему-то отлегло от сердца. Может, не зря советуют обсуждать с людьми все проблемы и не держать обиды и непонимания в себе?..

— Сегодня-то ждать тебя? — нейтральным голосом спросил Хлебников. — Раз уж мы всё выяснили про отношения, — не удержался он и ввернул.

Эдик покосился на его профиль. Хлебников поднял голову и смотрел на облака, плывущие по прозрачному осеннему небу. А знал ли он этого человека вообще? — подумалось Эдику. В его представлении Константин Николаевич был серьёзным и вдумчивым, талантливым специалистом и понимающим собеседником… Но разве стал бы такой человек вести себя подобным образом? Ну, смеяться над чужими ошибками во весь голос. Ведь на лекциях и занятиях Хлебников ведёт себя, как должно, как правильно. Лишней улыбки не допустит. Излагает нужный материал и требует от студентов полной отдачи. Ни шуток, ни разговоров на отвлечённые темы… Вот разве что его, Эдика, периодически дёргает вопросами. «Хинов, расскажите, что вам преподавали в прошлом году по данной теме». «Как выполнять блокаду по Мосину? Хинов, это была тема прошлой лекции, потрудитесь вспомнить». «Хинов, как готовят поле операции?»

Хлебников его… Отличал от остальных. Может, в этом и есть причина такого неформального общения?

— Приду, Константин Николаевич, — ответил Эдик.

— Ну, отдыхайте тогда пока. У вас, кажется, перерыв сейчас, — Хлебников кивнул ему и пошёл прочь прямо по газону, шаркая ногами и разбрасывая в стороны опавшие листья.

Эдик направился к скамейке, к Яшке.

— Ну ты как бомжара, Фадеев, — сказал он «братану».

— Чего он хотел? — спросил Яшка, приоткрыв один глаз. И вовсе не сонный был у него голос, — как понял Эдик.

— Хрен знает. Дополнительные занятия назначил снова, — Эдик попытался беспечно пожать плечами.

На самом деле, он думал. Никаких дополнительных. Его просто звали прийти. И ещё, похоже, Хлебников знал его расписание. И сначала отправился искать его в столовке: там зависали большинство студентов, когда в занятиях выпадали окна. Ну и ещё в библиотеке. Что бы это значило? И… Эдик припомнил слова Хлебникова «Я о вас всем рассказываю». Кому? Зачем? Значит, не только Марине? Кому ещё? Он ничего не понимал. Самое противное, что если он спросит, то вряд ли получит ответ, — насколько он уже знал Хлебникова…

— Это потому что ты идиот, — беззлобно проворчал Яшка, переворачиваясь на бок. Будто мысли подслушал.

— Наверное, — Эдик вздохнул и присел на краешек скамейки.

Фадеев был не сильно высоким, но лавочку умудрился занять всю.

— Ты лучше скажи, где ты по ночам пропадаешь? — спросил Эдик, меняя тему.

— На заводе колбасу гружу, — буркнул Яшка, не открывая глаз.

— Чего? — переспросил Эдик, наклонившись к нему ближе.

— Колбасу. Окамов из третьей группы помог, у него там знакомства. Так что теперь я на колбасном заводе работаю, грузчиком.

— На хрена?

— Я же с родаками поругался. Батя хотел, чтоб я подал документы в консерваторию на заочку. Типа «он всё устроил», — Яшка открыл глаза, взгляд у него сделался тоскливый. Эдик понял, что, скорей всего, Фадеев об этом ещё никому не рассказывал. — В общем, оставили меня без денежной поддержки. Вот и кручусь, — Яшка дёрнул плечами.

— Мда… — Эдик не знал, что отвечать. Ну, то есть, отец у него тоже вздыхал оттого, что сын не учится на инженера, но деньги ему родители исправно высылали. Немного, но на еду и одежду хватало. А за общагу Эдик платил со своей стипендии. Вторая половина стипендии уходила на проездной. Вот так и жил.

— А по патфизе что? Сакаков отстал?

— Да если бы. Сказал, чтобы показал ему конспекты пропущенных занятий.

— И как?

— Никак, — Яшка прикрыл глаза рукавом, словно показывая, что не хочет об этом говорить.

Эдику приходили мысли о том, что когда-нибудь надо будет самому зарабатывать деньги, но обычно он эти мысли успешно гнал прочь, успокаиваясь рассудительным «когда-нибудь потом». Для Яшки это «потом» внезапно наступило уже сейчас. Ну а он, Эдик? Если придётся искать работу, то что он сможет? Студент второго курса. Встанет листовки у метро раздавать? Афиши начнёт расклеивать? Курьером пойдёт работать?

Да, мысли о взрослой жизни и заработках были нерадостными.

— У меня шоколадка есть. Будешь? — тоскливо предложил Эдик Фадееву.

Хоть как-то подсластить пилюлю.

***

Они разобрались с антибиотиками, и Хлебников, кажется, даже остался доволен. По крайней мере, когда Эдик только вошёл к нему в кабинет, вид у Хлебникова был какой-то хмурый и задумчивый. А после того, как Эдик сел, раскрыл тетрадь и начал быстро писать рецепты по задачам, — как-то оттаял, подобрел. Интересно, — подумал Эдик, — что задаст ему Хлебников дальше? В смысле, фармакологию они подтянули, так что же дальше?..

— Сходи воды набери в чайник, пока я проверять буду, — распорядился Хлебников. — Выпьем чаю… Эдик, ты сегодня никуда не собирался после учёбы? — внезапно спросил он.

— А? Да нет… — он застыл на пороге кабинета, схватившись за дверную ручку.

— Отлично! — Хлебников расплылся в довольной улыбке и чуть ли руки не бросился потирать. — Значит, поможешь мне. Халат есть?

Эдик кивнул. Разумеется, есть. В халатах их заставляли ходить постоянно на всех практических занятиях. Мол, как в прошлом году объяснили на первых же лекциях, — чтобы они привыкали к врачебному духу.

— А с чем помогать? — на всякий случай спросил он.

— Иди-иди, всё расскажу, — Хлебников улыбался совсем как раньше, как летом.

***

Но выпить чаю они не успели. Эдик возвращался с чайником, когда его окликнули с первого этажа:

— Скажите, это здесь хирургия?

Полный мужчина держал на руках здоровенную псину, замотанную в простыню. Тряпка была в мелкий цветочек, выпачкана в песке и, кажется, мазуте.

— Да, — ответил Эдик, и мужчина продолжил:

— Мне Хлебников нужен. Не подскажете…

— Здравствуйте, здравствуйте! — как Хлебников появился у него за спиной, Эдик даже не заметил. — Заносите вот сюда, у нас здесь операционная… — Хлебников махнул рукой на одну из дверей, повернулся к Эдику и сунул ему в руки ключ: — Переодевайся и запирай кабинет. Собаку надо посмотреть.

— А что с ней? — спросил Эдик, хлопая глазами.

— Скорей всего, сбило машиной, — уже на ходу ответил Хлебников.

Хлебникова сразу предупредили, что денег у пенсионеров мало, на что он брезгливо махнул рукой, мол, потом, вы рассказывайте. Бродячую псину подобрали в пригороде на обочине шоссе сердобольные пенсионеры-дачники, возвращавшиеся домой. Собака брела вдоль шоссе, хромала и поджимала лапу, а когда её подозвали из машины, то сразу доверчиво подошла к незнакомым людям… Хороший пёс получится, если, конечно, удастся его выходить.