Эдик почувствовал твёрдость его члена и вспышку собственного внутреннего голода. Оргазм этот голод совершенно не утолил. Засыпает он, как же. Да у него стоит так крепко, будто бы это не он кончал только что, срывая горло от крика.

— Я хочу тебя, — сказал Эдик, выгибая спину. Хлебников мягко толкнулся вперёд. От его жадного вздоха Эдик ощутил дрожь предвкушения. — Костя… Ну давай… Вставь мне…

Он чувствовал, как член прижимается к его ягодицам, такой твёрдый, такой желанный… Он наверняка будет лучше пальцев! Эдик изогнул поясницу и слегка приподнял ногу, чтобы Косте было удобнее. Когда его задницы коснулись пальцы, Эдик прошептал «да» и качнулся назад.

Сперва снова были только пальцы, они раскрывали и ощупывали его изнутри, скользили внутрь и наружу. Хлебников вставлял их неглубоко, медленно, каждый раз полностью вытаскивая и заставляя тело Эдика раскрываться с каждым новым толчком. А потом к расслабленным мышцам прижалась головка члена, большая, гладкая, горячая. Эдик завёл руку назад, пытаясь направить её в себя, но Хлебников оттолкнул его. Он оттянул в сторону ягодицу Эдика и начал осторожно и постепенно входить внутрь. Слишком медленно, бережными движениями, покачивая бёдрами взад и вперёд. Он прижался грудью к спине Эдика, и теперь каждый короткий толчок можно было ощущать всем телом. Казалось, они даже дышат в унисон. Эдик прикрыл глаза, сосредоточившись на движениях. Член распирал его внутри и казался очень толстым. Он так растягивал его, что было невероятно, почему Хлебников двигается, а боли Эдик не чувствует.

Рука Хлебникова погладила его плечо и скользнула на грудь. Какое-то время Хлебников просто гладил Эдика, но потом с некоторым усилием провёл короткими ногтями по груди Эдика и спустился к животу. Эдик вздрогнул от неожиданности, поджимая мышцы брюшного пресса.

— Ты ничего не говоришь, — шепнул Хлебников на ухо. — Нравится? Всё хорошо?

— Всё очень даже хорошо, — он попытался усмехнуться, но не успел. Рука Хлебникова спустилась ещё ниже, пальцы обвили член.

— Ох… Эдик… — простонал Хлебников, с силой толкаясь внутрь и чуть не переворачивая его на живот.

— Говорю же, — Эдик изо всех сил схватился за подушку, — всё хорошо…

— Да… — новый толчок, и от голоса Хлебникова у Эдика словно звёзды вспыхнули. Внутри него рождался новый ошеломительный оргазм, разгораясь постепенно, будто солнце.

— Костя… Ещё, — попросил Эдик и сжался от нагнетающегося напряжения. Хлебников шумно вздохнул, переводя дыхание. Эдику казалось, что он спиной чувствует бешеное биение его сердца. Пальцы сжались на члене, двигаясь вверх и вниз под самой головкой. Эдик качнул бёдрами, сбивая заданный Хлебниковым ритм. Ему хотелось… Хотелось… Хлебников застонал и ускорил свои толчки. Именно та скорость, именно та сила и нужна была Эдику. Он выдохнул:

— Сейчас снова кончу…

И Хлебников ответил:

— Давай… Давай, Эдик… Хочу, чтобы ты кончил. Сейчас. Ну?..

Эдик зажмурился, тщетно пытаясь сдержать нарастающее напряжение. Голос Хлебникова, просящий его кончить — разве этому можно сопротивляться? Эдик простонал. Оргазм прошил его насквозь, полыхнул и взорвался в его теле. Эдик смутно осознал, как Хлебников сжимает пальцы на его члене, как влажно те двигаются, почувствовал, как Хлебников толкается в него, догоняя собственное удовольствие, замирает, резко вздохнув ему на ухо. С губ Хлебникова сорвался то ли всхлип, то ли стон. У Эдика не было сил даже чтобы пошевелиться, второй оргазм его просто опустошил. Хлебников прикоснулся губами к его плечу, влажной рукой погладил по животу. Отодвинулся, и Эдик ощутил, как выскальзывает из его тела опавший член Хлебникова. Он глухо охнул и непроизвольно зажался. Хлебников тут же скользнул рукой между ягодиц, поглаживая сжавшиеся мышцы.

— Ты как, всё в порядке? — спросил он.

— В душ надо, — пожаловался Эдик. Не хотелось ему ни в какой душ. Вообще.

— Я сейчас, — шепнул Хлебников, отстраняясь. Он слез с кровати и вернулся, похоже, с Эдиковым полотенцем. Почувствовав прикосновение мягкой ткани к своей коже, Эдик тихо вздохнул.

— Иди сюда, — сказал он Хлебникову, разворачиваясь на спину. Закинул руку ему за плечо и притянул к себе. Сквозь сон Эдик ещё ощущал, как его укрывают одеялом и как Хлебников ложится рядом.

Сегодняшний вечер был пределом его мечтаний. И Эдик совершенно точно не был готов к тому, что последует с утра.

***

— Ты что, поедешь туда?

— А почему нет?

— Но, Костя! Там же этот урод к тебе пристаёт!

— Какой урод? Ах, ты про Сатанова.

— Вот именно, про него.

— Пускай пристаёт. Мне всё равно.

— А мне не всё равно!

— Если не хочешь, можешь не ехать. Но я поеду. В конце концов, я должен послушать докладчиков. Ради этого и затевалась поездка… Знал бы, что тебе это не интересно, взял бы кого-нибудь другого с кафедры кормления.

— Костя… Блин.

— Что?

Эдик сидел на кровати и с горечью смотрел, как Хлебников деловито снуёт по комнате, собираясь на семинар. Ключи, проездной, мобильник… А Эдик так рассчитывал уговорить Хлебникова не ехать сегодня в ту гостиницу. И совершенно не ожидал, что его просьбу воспримут настолько отрицательно. Хлебников сказал: «Поеду, и точка» и больше никаких доводов не слушал, с каждым словом Эдика распаляясь всё сильнее. В какой-то момент Эдик даже подумал, что Костя делает это ему наперекор. С утра в голову лезла всякая ерунда.

— Ты меня совсем не любишь, — пробормотал Эдик, тяжело вздыхая.

Хлебников, одетый только в белую рубашку и костюмные брюки, отошёл от окна. Он шагнул к кровати, присел на неё боком и приобнял Эдика.

— Совсем-совсем не люблю, — прошептал Хлебников ему на ухо. А потом поцеловал в щёку. — Нисколечко. И вчера мне с тобой очень не понравилось. Поэтому я бы лучше уехал на семинар, чем остался бы сейчас с тобой.

— А если бы остался? — спросил Эдик.

— Тогда бы мы с тобою занимались любовью с утра до вечера…

Эдик хмыкнул, раздумывая о заманчивых перспективах.

— Не болит? — между тем спросил Хлебников.

— Что? — и тут Эдик понял, о чём он спрашивал. Его обдало жаром. — Нет. Кажется, всё нормально.

Задницу немного саднило, но ведь пройдёт, ничего криминального не случилось.

— Мне тоже очень понра… — Эдик поправился, — очень не понравилось вчера. И я совершенно точно не хочу ещё.

Хлебников усмехнулся.

— Тогда вечером, — пообещал он. — А сейчас решай, ты едешь со мной или нет?

Эдик вздохнул.

— Конечно, еду.

Хрена с два он оставит Хлебникова одного на растерзание этому старому развратнику из Штатов!

***

Поначалу всё было в порядке. Сатанова на горизонте не наблюдалось. Докладчики рассказывали, слушатели вежливо хлопали. Эдик даже увлёкся одной из лекций, в презентации шли интересные фотографии. Надо же, а он и не знал, как именно производят все эти сухие корма для собак и кошек! А сейчас он видел фабрику по производству таких кормов. В общем, было интересно. И Эдик расслабился.

Мерзкий развратный старикашка появился в перерыве. Подсел к Хлебникову на соседнее кресло и поздоровался.

Эдик почувствовал, что готов последовать примеру Яшки и начать бить морды, только не Хлебникову, а Сатанову. Нечего приставать к нему! Хлебникову это не нравится, неужели не видно?!

Из-за шума крови в ушах Эдик сперва ничего не слышал. Но потом заставил себя успокоиться и прислушаться. Тем более, что Сатанов вёл себя настолько бесцеремонно, что даже не таился.

— У нас такое не принято, — говорил тем временем Хлебников. — Люди могут начать задавать вопросы, а мне бы не хотелось лишнего внимания.

— Подумаешь, люди, — отвечал Сатанов. — Вечно ты беспокоишься о всякой чепухе, Костик. А нужно просто наслаждаться жизнью. Богом тебе дана всего одна жизнь, и смешно тратить её на то, чтобы бояться своей тени…

— И тем не менее, — настаивал Хлебников. — С этими людьми мне ещё работать после твоего отъезда. И лишних сложностей я бы не хотел.