Нормально? Точно? У Эдика задрожали руки. Он замялся, не решаясь двигаться дальше. Хлебников начал расстёгивать на себе рубашку.
— Ну? Чего ждёшь? — спросил он, взявшись за вторую пуговицу. Или за третью.
Эдик нагнулся и поцеловал его в шею, спустился к ключицам, слыша над ухом рваный вздох. Хлебникову это нравилось, он уже успел заметить. Он наткнулся на его пальцы, всё ещё воюющие с пуговицами где-то на поясе, сгрёб их своей ладонью, повёл ниже, бесстыдно опуская ладонь на пах. Эдику нравилось, когда у Хлебникова на него вставало. Вот прямо как сейчас. В этом таилось его персональное неназываемое удовольствие, насквозь неправильное, — когда он понимал, что Константин Николаевич его хочет и не может сдерживаться.
— Эдик, — шепнул Хлебников, выгибаясь от его прикосновения.
— Да? — ответил он.
— Давай, раздевайся.
Как он на себе одежду не разорвал-то? Так быстро он, кажется, ещё не раздевался никогда. А Хлебников, кажется, оторвал пуговицу на манжете своей рубашки. Эдик не особо заметил, потому что разделся первым и снова начал целоваться. Брюки они с Хлебникова стаскивали уже вдвоём. Поцелуй словно склеил их, и отодвинуться, отдышаться — ну не было никакой возможности. Хлебников на локтях подвинулся дальше, забираясь на постель. Эдик на коленях последовал за ним.
Губы Хлебникова казались сочными, податливыми и вкусными. Поцелуй вышел затяжным, прямо не оторваться. Наконец Эдик прервался, тяжело перехватывая воздух. Рваное дыхание Хлебникова обжигало губы, манило вернуться. Эдик лизнул его рот, ткнулся в приоткрытые губы, встретил его язык, острые зубы и бессильно застонал, когда Хлебников прикусил его язык зубами и мягко пососал. Эдик даже испуганно подумал, что чего доброго кончит от одних только поцелуев. Но это было бы совсем неправильно. Он отодвинулся от Константина Николаевича, с трудом переводя дух.
Хлебников засмеялся.
— Что, всё? — спросил он чуть натянуто.
— Нет, я сейчас, — Эдик качнулся назад, заставляя себя подняться с постели. Он схватил свою сумку, порылся в кармане и выложил на покрывало его содержимое. Пачку презервативов и смазку во флаконе. Смазка в аптеке нашлась даже анальная, без запаха.
— А я гляжу, ты подготовился, студент, — сказал Хлебников.
Всё бы ему шутковать да смеяться.
— Подготовился, — ответил Эдик, забираясь обратно на постель.
— Не надейся получить зачёт автоматом, — заявил Хлебников. — Сейчас у нас будет тотальный опрос по всем темам.
— Прямо так уж и по всем?
— Ну, по ключевым моментам, — Хлебников беззвучно засмеялся. Эдик ему вторил.
Да, на самом деле, он и правда готовился. Однажды, в библиотеке универа. Вместо того, чтобы читать монографии, выложенные в сети, он отправился бродить по сайтам с советами «что нужно знать начинающему гею». Некоторые вещи его шокировали. Некоторые оказались действительно полезными. Но чёрт, читать форум — это одно, а быть с Хлебниковым — совсем другое, мозги просто отключались.
— И что ты остановился? — голос Хлебникова вернул его к реальности. — Может, тебе помочь? Дать пару наводящих подсказок?
Эдик подумал, что теперь никогда не сможет обсуждать с Хлебниковым что-то по ветеринарии, потому что будет вспоминать эту их шутливую болтовню про опросы и подсказки и возбуждаться.
— Смазку возьми… — сказал Хлебников и раздвинул ноги шире.
Эдик нервно закусил губу. Чёрт, он про всё это читал. Ну, про растяжку и простату, блин. Правда, он наивно полагал, что Хлебников растягивать его будет, а не наоборот. Он же старше, в конце-то концов. Но если ему хочется именно так…
Должно быть, Хлебников принял его молчание за нерешительность, потому что решил, что без лекций сейчас не обойтись. И начал говорить спокойным, менторским тоном:
— Берёшь смазку, наносишь её на пальцы, не слишком много, после чего начинаешь подготовительный этап. В твою задачу входит обработать кожу внутри и снаружи анального отверстия, чтобы обеспечить скольжение и предотвратить образование трещин…
— Так, всё, хватит, — решительно сказал Эдик, хватая флакон и щёлкая колпачком. — Я знаю.
— Ладно, — покладисто согласился Хлебников, не поднимая головы. Эдику хотелось, чтобы Константин Николаевич смотрел на него, но тот почему-то прятал взгляд.
Эдик придвинулся ближе, нерешительно провёл рукой между его ягодиц, нащупывая кончиком пальца вход. Втолкнул палец внутрь, преодолевая сопротивление сжатых мышц. Хлебников шумно вздохнул. И промолчал. Наверное, это значило, что Эдик делает всё правильно. Внутри было тепло и мягко, плоть плотно обхватывала палец, Эдик ввёл его глубже, почти до упора. А Хлебников всё молчал.
— Костя? — позвал Эдик. — Всё нормально?
Хлебников сначала не ответил. Вместо этого поднял наконец вверх лицо. Мелькнули нахмуренные брови и серьёзный взгляд. Хлебников потянул его на себя, заставляя приблизиться, осторожно тронул губами подбородок и губы Эдика.
— Нормально, — наконец ответил он.
Эдик судорожно сглотнул. Он подумал, что ещё никогда так не нервничал, ни на одной операции. Не то чтобы сейчас у него была операция, но под внимательным взглядом Хлебникова именно так и казалось.
— Давай дальше, хватит этой подготовки, — сказал Хлебников тем временем, и вот тут у Эдика всё стало валиться из рук. Презервативы, шурша, выпали из пачки, и он зашарил рукой по покрывалу.
— Помочь? — с лёгким смешком спросил Хлебников. Его шёпот обжигал ухо.
— Ну помоги, — ответил Эдик, со стыда скрипя зубами. Горе-любовничек.
Хлебников довольно быстро надел на него презерватив. Эдик не выдержал, толкнулся членом в его ладонь, прикрывая глаза.
— Эй, — окликнул его Хлебников.
Эдик посмотрел вниз.
— Только не торопись.
— Почему? — не понял Эдик.
— Потому что у меня давно никого не было? — Хлебников в притворной задумчивости пожал плечами. Эдик в очередной раз почувствовал себя дураком. И что Константин Николаевич вообще в нём нашёл?
— Ага, — пробормотал он и начал входить.
У него не сразу получилось, в конце концов, первый раз — такой первый раз. Хлебников направил его в себя, помогая пальцами и подставляясь. Эдик честно попытался быть медленным, замирал после каждого движения, прислушивался к каждому звуку: не скажет ли чего Хлебников, и почему он так часто дышит.
— Всё нормально? — спросил он, когда дыхание Хлебникова сбилось.
— Нормально, — сквозь стиснутые зубы ответил тот.
— Костя… Точно?
— Убью, если сейчас шевелиться не начнёшь, — проговорил Хлебников и попытался насадиться на него сам.
От этого Эдик беззвучно охнул. Было так туго.
— Двигайся, — Хлебников ожёг его грозным взглядом из-под нахмуренных бровей. И правда убьёт. Эдик качнул бёдрами. Повторил движение. Хлебников замолчал, но было видно, что хмуриться не перестал. Эдик всё порывался спросить, правильно ли он всё делает, так ли, как нужно, но решил молчать. Двигался он медленно, но равномерно, без рывков, просто раскачивался взад-вперёд, опираясь на руки. Постепенно хмурая складка на бровях Хлебникова разгладилась; он обнял руками Эдика за плечи.
— Можно чуть-чуть побыстрее, — шепнул он, и Эдик послушно ускорился. Побыстрее. Без рывков, плавно. Торопиться некуда. Эдик сменил положение рук, опустился ниже, опираясь на локти. Член Хлебникова оказался зажат между их животами, твёрдый и горячий. Эдик в очередной раз прижался бёдрами, входя до самого основания. Хлебников неожиданно вскинулся и простонал.
— Больно? — встревоженно спросил Эдик.
— Хорошо, — ответил Хлебников после заминки.
Ну раз хорошо… Эдик толкнулся снова, стараясь повторить своё движение. Судя по тому, с какой силой сжались руки Хлебникова на его плечах, у него всё получалось правильно. Эдик прикрыл глаза.
Очередной стон Хлебникова, такой же тихий, сквозь зубы, продрал дрожью по позвоночнику. Эдик выгнулся, сбиваясь с ритма. Хлебников тяжело задышал, откинул назад голову, упираясь затылком в подушки. Выгнутая шея выглядела, как невысказанная просьба. Эдик прижался к ней губами, машинально прикусив тонкую кожу. Хлебников простонал, горло под губами Эдика завибрировало. Когда Хлебников что-то сказал, он не расслышал ни слова из-за шума в ушах, почувствовал только вибрацию. Бёдра Хлебникова раздвинулись шире, Эдик схватил его за плечи, машинально пытаясь удержать. Вспотевшая кожа скользила под пальцами. Эдик провёл рукой ниже, ладонь проехалась по бедру, Хлебников поднял на Эдика взгляд, — совершенно бессознательный, и закинул ему за спину ногу. Это было именно то, что нужно, идеально. Эдик подхватил его под колено, входя глубже и резче, под аккомпанемент коротких тихих стонов. На каждый стон он отвечал толчком, от каждого движения он будто загорался. Будто он был углем, который вот-вот вспыхнет от следующего порыва воздуха. Или от следующего.
