— Если ты не скажешь, я не буду знать, что мне делать даль…

Алина протянула руку и накрыла ладонью его губы, заставляя замолчать. Боинг подался ближе, ухватывая удачно подвернувшуюся возможность и целуя ладонь. Алина закусила губу ещё сильнее и — шлёпнула его ладонью по губам. Едва-едва, несильно. Боинг ощутил странное.

— Для наилучшего взаимодействия необходимо… — попытался он опять и — Алина шлёпнула его снова! Боинг ощутил, как жаркое томление окатило его изнутри, налилось в нём горячей лавой, протекло по животу, обожгло член и тестикулы. Алина всё-таки решила сделать для него это?! Но как догадалась про ноги, он ведь не рассказывал. Лучше бы, конечно, в туфлях, но и так…

Алина нетерпеливо потыкала пальцами ног ему в ширинку, и Боинг торопливо её расстегнул. Эрегированный член тут же показался наружу. Наверное, всё-таки стоит носить бельё. Не сейчас, а потом, когда они улетят отсюда и… Прикосновение кожи к коже обожгло его колючими искрами. Боинг не контролировал голосовые связки, и потому тихий возглас в ответ на раздражение его тело издало само. Алина вообще любила, когда он себя не контролировал. Боинг рукой нырнул под её платье, и пальцы нащупали кружевное бельё. Он быстро прикинул, какого оно могло быть цвета. Алина не брала с собой много одежды, а значит — либо чёрное, либо бежевое. Раз туфли она надела бежевые, то и бельё, возможно, того же цвета. Внезапно цвет её трусиков перестал иметь значение. Алина встала, легко стряхнув его руку. Она опиралась на его плечо, поэтому он не поднялся следом. Она развернулась к нему лицом, взяла его за волосы и провела пальцами за ушами, по затылку, потом — по лбу, снова вернулась к ушам. От этой ласки Боинг прикрыл глаза. Его будто начало поглаживать мелкими разрядами электричества. Каждое её прикосновение дарило ему столько ощущений, что датчики — если бы он их подключил, — зашкалило бы. Наверное. Он не знал. Не думал.

Он поднял руки — они поднялись сами — и обнял Алину за талию, пытаясь прижать к себе. Алина подалась назад и — шлёпнула его по щеке. Боинг вновь ощутил тягучую лаву внутри. Почти остывшая и сделавшаяся незаметной, она всколыхнулась в нём снова. Он послушно разжал руки и посмотрел Алине в глаза. Она же смотрела сперва на него, а потом перевела взгляд ниже. На диван. И встала коленями на мягкое сиденье по обе стороны от его ног. Опустилась и присела к нему на бёдра. Прижалась, притираясь теплым телом. Вжалась в его член, дразня его кружевным подолом платья и кружевными же трусиками. Ткань слегка царапала. Боингу показалось, что напряжение электричества, что гуляло по его телу от прикосновений Алины, тут же подросло.

Но её губы оказались так близко, достаточно было лишь поднять голову и потянуться. Или опустить — и тогда бы он смог взять в рот её грудь. Соски виднелись сквозь ткань, заострённые. Дразнили.

Боинг сперва провёл по её груди щекой, потом осторожно и будто бы случайно — губами. Потом — раскрыл рот и надавил на затвердевшую вершинку языком, придержал зубами, легко потянул на себя. Алина ощутимо содрогнулась, сидя на его коленях. Не сдержав неровного дыхания, она впечаталась в него своими широко раскрытыми бёдрами, накрепко зажимая его член меж их телами. Это было почти больно. Боинг подался вверх, стараясь уйти от чрезмерного давления — и продлить его, усилить. Алина жадно вздохнула и вновь вплела пальцы в его волосы. Боинг закрыл глаза и принялся сосать её грудь, потом дождался очередного толчка бёдрами — кружево уже не казалось таким уж жёстким — и сжал зубы сильнее. Алина отреагировала тут же: её пальцы сжались в кулак, потянув пряди волос. Боинг раскрыл глаза. Боль была несущественной, щекотка, а не боль, и тем не менее — Алина возвышалась над ним, Алина держала его в кулаке… Боинг послушно отвёл голову в сторону, запрокинул, подчиняясь её руке. Алина издала смешок и схватилась второй рукой за спинку библиотечного диванчика. Её груди прижались к груди Боинга. Она потянула его за волосы сильнее, толкнула, заставив откинуться спиной на диван. Она вжалась в его член, лаская и царапая кружевами, дразня невозможностью коснуться. На сей раз Боинг сдержал голос, хотя и ценой сознательно приложенных усилий. Алина молчала; он тоже будет. Она тёрлась о него молча, с каждым движением нажимая на член, Боингу подумалось, что сейчас её трусики уже наверняка стали влажными от смазки — и тут же ему стало казаться, что ткань, которая касается его кожи, влажная и скользкая. Он порывисто вздохнул. Алина склонилась к нему и коротко, почти кусаясь, быстро поцеловала его губы. Боинг дёрнулся, но не смог продлить поцелуй; пальцы, державшие в кулаке его волосы, не дали ему вырваться. Алина усмехнулась почти что злобно, коварно. Она высунула кончик языка и легко обвела его рот по краю, очерчивая контуры губ. Боинг несильно простонал. Не сдержался. Его член горел. Его губы горели. Алина горела на нём. Он попытался включиться в ритм, что задавало её тело, попытался толкаться бёдрами ей навстречу — и был вознаграждён ещё одним укусом-поцелуем. Её губы, влажные и тёплые, обжигали томным теплом. Он хотел влагу её рта, его упругость и нежность, но она снова отстранилась. Боинг приоткрыл губы и посмотрел вверх. Алина запрокинула голову и коротко простонала. Она сильнее сжала пальцы в его волосах, её рука, вцепившаяся в спинку дивана, задрожала от напряжения. Боинг приподнял бёдра и замер, член предательски запульсировал, но он сумел сдержать ток семени, которое едва не пролилось из-за стона Алины. Её голос сжигал его заживо. Её тело. Её воля. Боинг так зависел от них.

Алина посмотрела на него туманным расфокусированным взглядом. На его приоткрытые, готовые для поцелуя губы. Наклонилась и прижалась к его рту, застонала в него, стиснула бёдрами, задрожала, застонала громче. Боинг сильнее приподнялся, практически поднимая Алину на себе — она стиснула коленями его бока, крупно вздрагивая, схватилась за его плечи обеими руками. Боинг понял, что пора — и отпустил себя. Его обожгло горячей влагой, и на мгновение показалось, что в этом он весь, — горячий, мокрый, истекающий, — Алине в губы, на её одежду, на её кожу, — что он сейчас испятнает её собою полностью. Он потерялся в ней. Он навсегда был в ней. Иного места ему не было.

Алина порывисто вздохнула, всхлипнула, подняла голову.

— Помоги встать, — попросила, приказала.

Боинг взял её в руки, такую маленькую, невесомую, хрупкую. Как бумажный цветок, нет, лучше цветка. Прижал к себе.

— Ну ты чего, не слышал? Дай подняться, — буркнула Алина, ничуть не сопротивляясь. Она льнула к его рукам. Расслаблялась в них.

— Глупый Боинг, — шепнула она, спрятав лицо у него на шее.

В ответ он погладил её вдоль спины.

— Совсем глупый, — и она шмыгнула носом.

Когда он нашёл её губы своими губами, она его поцеловала, одна её щека была мокрой. Боинг провёл по коже пальцем, и тогда Алина сбивчиво заговорила:

— Это ничего… Это так… У людей иногда бывает. Ну, у меня, — она опять шмыгнула носом и постаралась улыбнуться. — Прости, что-то я расчувствовалась.

Раньше она никогда не плакала, испытав оргазм.

— Сильное эмоциональное напряжение? — спросил Боинг. У людей слёзы появлялись зачастую именно по этой причине.

— Придурок, — Алина стукнула его кулачком по плечу, как будто он сказал какую-то глупость.

Внезапно в библиотеке раздался сигнал искина и его голос — опять голос Боинга, между прочим! — полный серьёзной суровости:

— Получено входящее сообщение.

— Ну что там опять? — Алина напряглась, её расслабленности и мягкости словно и не было. — Снова этот бородатый?! Что ему ещё нужно? — Она вздохнула и обернулась к тумбе голопроектора: — Проигрывай.

Запись на этот раз велась прямо из скафандра. На весь экран стали видны крупные щёки, заросшие чёрным волосом, глаза, окружённые мелкими мимическими морщинками, и нос.

— Привет соседям. Слушайте, тут такое дело… Короче, сунулся я с резаком на корабль этот раздолбанный, пошукать чутка, вдруг чо, ну… ценного, а там, прикиньте, этот, саркофаг. — Возбуждённый голос прервался. — Короче, он там живой может быть. У вас, вроде, яхта — игрушка навороченная? Есть медотсек или капсула какая, подлечиться? Тут режим какой-то дебильный, и запасов энергии почти не осталось, не уверен, что нормально разморозить смогу. Короче, жду ответа. Давайте, выручайте, соседи. Человеку в космосе нужна помощь. Отбой.