— Ну так давай. Ни в чём себе не отказывай.
— Не могу, этот смотрит…
Боинг уже знал, что «этим» хозяйка Алина называет перед друзьями его. Разумеется, он смотрел. Иначе как бы он мог выполнять свои охранные функции, не имея возможности вести визуальное наблюдение?
— Подумаешь, пусть смотрит. Что, пластиковой куклы стесняешься?
— Не смейся!
— Да я не смеюсь, просто, что тут такого.
— Он потом отцу всё доложит!
— Ой, да подумаешь…
— Тебе, может, и подумаешь, а мне потом из дома не выйти!
— Алина… Ну, котик… Ну давай…
Хозяйка Алина некоторое время раздумывала, потом решилась.
— Боинг, открой дверь и прыгни вниз!
Друг Макс рассмеялся. Боинг заметил, что перед тем как обернуться, он перевёл управление флайером в автоматический режим. Если произойдёт нарушение баланса в воздухе, машина выровняется сама. Это был обоснованное действие. Вот только прыгать Боинг не собирался.
— Выполнение задания невозможно, потому что идёт вразрез с основным приказом, — категорично ответил он хозяйке Алине.
— Чёрт, ну он у тебя и… — поморщился друг Макс, впервые услышав голос Боинга. — Ты бы хоть ему голосовые настройки сменила.
— Зачем? Это же робот. Вот пусть и говорит, как робот.
— Так. Ладно… Тогда скажи ему, чтобы вёл визуальное патрулирование километровой зоны вокруг флайера, а после удалил всю информацию о патрулировании.
— И что, он просто будет крутить головой по сторонам? А потом действительно удалит запись? — в голосе хозяйки Алины прозвучало недоверие и настороженность, но каким-то образом Боинг понимал, что эти чувства вызывает у неё именно он, а другу Максу она всецело доверяет.
— В теории, да. Я так однажды с батиным киборгом делал. Ко-о-отик… — друг Макс вновь возобновил свои медленные поглаживания руками, а потом повторил действие «поцелуй».
Дрожащим голосом хозяйка Алина повторила подсказанную им команду, и Боинг послушно отвернул голову в сторону. Теперь его программы выполняли поставленную задачу, хотя часть внимания всё равно была направлена на охрану объекта.
— Так ещё хуже, — шепнула хозяйка Алина, — раньше он хотя бы не шевелился, и просто смотрел…
— Тебе, значит, нравится, когда на тебя смотрят?
— Ничего подобного!
— Нравится делать это при посторонних?
— Боинг не кто-то посторонний, он вообще просто машина с глазами.
Вдалеке Боинг заметил красно-синюю подсветку полицейского флайера, облетающего прибрежную зону. Возможно, указание Алины о выполнении визуального патрулирования было не лишено смысла. Однако расстояние до флайера равнялось трём километрам, и Боинг принял решение не сообщать об обнаруженном объекте. Обычно Алина и её друзья очень тревожились, когда полицейские флайеры оказывались поблизости, хотя, как правило, закон не нарушали. Возможно, их тревожила сама вероятность того, что их могут заподозрить в произведении неправомочных действий. Боингу была знакома концепция тревоги о несуществующем; как телохранитель, он должен был уметь отличать мнимую угрозу от реально существующей.
Хозяйка Алина частично избавилась от одежды и теперь лежала на широком откинутом сиденье флайера. Боинг поймал её взгляд, когда поворачивал голову к противоположному окну. Так как никаких дополнительных указаний от неё не поступило, он продолжил выполнять заданную функцию. Но вот хозяйка Алина протяжно застонала, и Боинг насторожился. Он совершил попытку подключиться к внутренним системам флайера и небольшой регистрационной камере, чтобы иметь возможность видеть происходящее в салоне на своём внутреннем экране, но получил отказ. Для флайера друга Макса он был всего лишь незарегистрированным оборудованием. Хозяйка Алина дёрнулась и застонала снова. Друг Макс теперь нависал над нею сверху и тоже был полураздет.
— Сейчас, котик, сейчас тебе будет хорошо, — шептал он. Он заглушал голос хозяйки Алины. Боинг принял решение фильтровать его голос, как несущественный шум. Слышать хозяйку Алину было приоритетнее.
Полицейский флайер пошёл на снижение к ближайшей автозаправочной станции, и Боинг снова повернул голову к другому окну. Хозяйка Алина тяжело дышала. Её руки лежали у друга Макса на плечах, она его не отталкивала и не сопротивлялась. Заметив движение Боинга, она зажмурилась и коротко всхлипнула. Её ноги, до этого расставленные так, чтобы друг Макс мог улечься между ними, упёрлись в приборную панель флайера. Автоматика мигнула, пискнула и, не распознав команды, не произвела никаких действий. Друг Макс обернулся, кинул на панель быстрый взгляд и вернулся к прерванному занятию, продолжая гладить тело хозяйки Алины пальцами и касаться его губами, языком и своим половым членом. Вдруг он резко подвинулся вперёд, а хозяйка Алина издала громкий звук, идентифицированный как вскрик. Программа Боинга на него отреагировала следующим сообщением: «Производится половой акт с добровольного согласия поднадзорного объекта. Осуществление спасательных действий не требуется».
Боинг вновь попытался подключиться к внутренним системам флайера. В конце концов, он был более специализированной техникой с высоким интеллектом и ускоренным реагированием, а потому мог получить доступ или даже взломать некоторые системы, если того требовали поставленные задачи по охране и спасению объекта.
Побережье залива было пустынно, полицейский флайер заправился и теперь был отведён на временную парковку рядом с круглосуточным магазинчиком. Хозяйка Алина неожиданно охнула и что-то тихо проговорила. Боинг быстро задействовал программу по распознаванию речи, обработал полученные звуки и только тогда узнал слова: «Да, ещё, вот так… Макс…» Похоже, его помощь хозяйке Алине по-прежнему не требовалась.
Друг Макс совершал половой акт ритмично и медленно и никак на приказ хозяйки Алины не отреагировал. Она произнесла ещё какие-то слова, не меняя тона голоса, — и тут у Боинга всё получилось! Системы флайера сдались под его напором и назначили ему статус внешнего оборудования. Процессор отреагировал на выполнение самостоятельно назначенной подзадачи положительно. Боинг ощутил кратковременное удовлетворение от его одобрения.
Теперь он мог следить за периметром и одновременно наблюдать за происходящем в салоне флайера. Хозяйка Алина… Смотрела прямо на него, запрокинув голову. Благодаря трансляции с внутренней камеры Боинг увидел самого себя, сидевшего с идеально выпрямленной спиной и отвернувшего голову к окну. Друг Макс по-прежнему выполнял действия, подходящие под характеристику «половой акт», но вот он внезапно ускорился, и хозяйка Алина перевела своё внимание на него, обняла руками, обхватила ногами его спину и в очередной раз застонала. Распознавать её команды в данной манере речи было затруднительно. Внезапно друг Макс остановился, и хозяйка Алина спросила:
— Максик, ты что, уже всё?
Следом за словами последовало неожиданное тревожное восклицание, и Боинг напрягся, готовясь активировать имплантаты. Друг Макс подхватил хозяйку Алину под бёдра и заставил её поднять их выше.
— Эй, ты чего?! — запротестовала хозяйка Алина.
Боинг отстегнул ремень безопасности, которым до этого был пристёгнут, и подался вперёд. Голова друга Макса исчезла между бёдер хозяйки Алины, и та громко ахнула. «Производится половой акт с добровольного согласия поднадзорного объекта. Осуществление спасательных действий не требуется», — твердила своё программа, но процессор поставил её анализ сомнению и начал пересчитывать условные переменные. Хозяйка Алина широко распахнула глаза и содрогнулась, её бёдра сжались, — друг Макс тут же раздвинул их вновь, удерживая обеими руками. Он не видел, как Боинг перешёл в боевой режим.
— Н-нет, Боинг, нельзя! Стой! — вдруг сказала хозяйка Алина, разом отменяя и действие боевого режима, и работу процессора по анализу работы программы. Всё-таки программа не ошибалась, и согласие было добровольным. Процессор запустил аналитическую программу поиска ошибок в предпринятых действиях. Боинг уселся обратно на место и уже хотел вернуться к патрулированию километровой зоны, благо что наблюдать теперь было за чем: полицейский катер вновь поднялся в воздух, вылетел с круглосуточной парковки и направился в их сторону… Но тут хозяйка Алина громко застонала, и Боинг опять перевёл взгляд на неё.
