Её руки лежали у друга Макса на затылке, она изгибалась и вздрагивала, но смотрела только на него, на Боинга. Он подождал, последуют ли за этим какие-нибудь указания, но не дождавшись ничего, опять отвернулся к окну.
Потом друг Макс и хозяйка Алина одевались и застёгивали свою одежду, причём хозяйка Алина всё старалась возобновить поцелуй, но друг Макс отвечал неохотно. Потом Боингу пришлось доложить о пересечении полицейским катером границы километровой зоны, вверенной под его охрану, и потом друг Макс о чём-то объяснялся с полицейским, который заставил их спуститься к земле и припарковаться. Потом Боинг напомнил хозяйке Алине о времени, и друг Макс после решительного требования хозяйки Алины «мне плевать, отвези меня сейчас же, придурок, иначе я опоздаю» отвёз их на стоянку, и они вдвоём пересели в свой флайер, а с другом Максом хозяйка Алина даже не попрощалась, а попросту захлопнула перед его носом дверцу. Боинг поднял флайер в воздух и на предельно допустимой скорости повез хозяйку Алину домой. Они успели и не нарушили отведённый временной лимит. На подлёте к дому хозяйка Алина вспомнила и уточнила:
— Ты всё удалил?
Боинг ответил утвердительно. Информация о патрулировании и происходящем за бортом флайера друга Макса в пределах километровой зоны была стёрта из его памяти начисто.
Информация о произошедшем внутри флайера стёрлась сама спустя два дня — при базовой очистке системы, запрограммированной производителем по умолчанию. И всё же откуда-то Боинг помнил произошедшее. Данные были повреждены и отличались нечёткостью, не имели привычных маркировок и обозначений объектов и носили чисто информативный характер. Процессор при обращении к нему за подтверждением и после проведения поиска, отрицал наличие каких-либо файлов с данными за запрашиваемый период времени. Боинг помнил о той ночи, но не понимал, откуда. По всему выходило, что его мозг способен хранить информацию сам по себе. То, что Боинг приобрёл той ночью, называлось «воспоминание».
Очевидно, нынешнее похищение хозяйки Алины, последовавшая за ним потребность действовать и принимать решения по её вызволению самостоятельно, а также уверение Алины в том, что он не справился со своими обязанностями, а помог ей именно сорванный киборг, заставило Боинга сделать то, что он сделал в дальнейшем.
Он обратился к процессору за уточнением, нельзя ли высчитать процент его приобретённой человечности, раз уж у него образовалось наличие воспоминаний, присущих человеку. И процессор, проанализировав его гормональное и психофизическое состояние, выдал однозначную команду, которой Боинг не посмел ослушаться.
Постучав в дверь каюты хозяйки Алины, он вошёл и механическим голосом, — она требовала, чтобы он говорил только так, не применяя эмоций, ведь кукла должна и говорить как кукла, ей нельзя быть похожей на человека, — этим самым механическим голосом с электронными модуляциями, лишённым человеческих эмоций, сообщил:
— Требуется обратиться в ближайший сервисный центр для диагностики общего сбоя в работе системы.
Хозяйка Алина подняла на него оторопевший взгляд.
— Какого ещё сбоя? — переспросила она едва слышно.
— Общего, — повторил Боинг.
— Да где же я тебе сервисный центр-то возьму? Мы на планете ОЗК! — воскликнула хозяйка Алина спустя три астрономические секунды. Этого времени хватило её биологическому процессору, то есть мозгу, чтобы обработать и усвоить поступившую информацию. Голос её сделался более уверенным. — Хотя… А ты очень сильно поломался? Тут наверняка есть техники, которые могут тебя посмотреть. Сейчас только напишу отцу… — с этими словами она повернулась обратно к терминалу и нажала на иконку почты. Почему-то ещё раз звонить Павлу Павловичу она не стала. Боинг из-за её плеча прочитал содержимое сообщения: «Твой киборг говорит, что поломался, останусь здесь, пока его не посмотрят специалисты».
Кажется, возникновение причины, по которой ей пришлось задержаться на Кассандре и не возвращаться домой, хозяйку Алину порадовало. По крайней мере рыдать она перестала, а спустя несколько минут нашла силы привести себя в порядок, перед тем как спуститься на планету и лично проводить Боинга в сервисный центр.
Процессор излучал волны спокойствия. Боинг сделал всё правильно.
***
— Ой, да с вашим мальчиком всё в порядке, — сообщил, слегка растягивая слова, кибертехник ОЗК. Его халат не стирался как минимум две недели и был достаточно мятым, чтобы даже хозяйка Алина заметила это и нахмурилась. Кибертехник ей сразу не понравился и вызвал негативные эмоции: Боинг сделал такой вывод, проанализировав её позу со скрещенными на груди руками, вздёрнутые и изогнутые брови и сжатые губы. Но этого человека рекомендовали как самого лучшего специалиста, — остальные находились на срочной переаттестации для получения лицензии, согласно требованиям Федерации, так что волей-неволей пришлось идти к нему.
— Он сказал о каком-то сбое и попросился в сервисный центр. А тут только вы, ОЗК! Сделайте что-нибудь! — притопнула ногой хозяйка Алина.
Кибертехник и ухом не повёл, хотя Боинг знал, что когда топают ногой, значит, проявляют нетерпение, и надо ускориться, выполняя указание максимально быстро. Хотя указание «сделать что-нибудь» достаточно размытое и неточное. На месте кибертехника Боинг бы сперва уточнил задание. Но тот, как подобает человеку, поступил по-своему.
— Смотрите, — сказал кибертехник, развернув на экране монитора своего рабочего компьютера разноцветную диаграмму и график с плавной кривой, протянувшейся от левого края монитора до правого. — Вот это работа его процессора. Хорошо работает, как часы. Вот это — показатель умственной деятельности. Необычайно высокий для его возраста. Кстати, сколько ему лет?
— Да откуда я знаю, — насупилась хозяйка Алина и стиснула пальцы правой руки в кулак. Потом разжала их. — Года полтора или два, наверное. Отец купил его перед самым развалом DEX-компани. Он из ограниченной элитной серии. Говорят, их вместе с процессорами доращивали или что-то такое.
— А-а, — кивнул кибертехник и поглядел на Боинга в упор. — Я читал об этом. Федерация недавно официально передала нам все разработки DEX-компани. Тело три года выращивается в инкубаторе, при этом мозг стимулируют слабыми электрическими импульсами и нарабатывают нужные нейронные связи, потом идёт ускоренный рост на гормонах и пробиотиках, потом ещё два года выдержки, потом — тесты на совместимость и скорость реагирования.
— Мне это ни о чём не говорит, — фыркнула хозяйка Алина. Она нахмурилась ещё больше.
Тогда кибертехник ответил иначе:
— Это был очень долгосрочный проект, но результат превзошёл все ожидания: связи между органической частью и программным обеспечением оказались феноменальны. Я удивляюсь, что они пустили эту разработку для производства DEX, ведь таким образом обычно производили киборгов линейки BOND.
— Он — простой телохранитель! — топнула ногой хозяйка Алина.
— Вот-вот, и я о том же, — покивал головой кибертехник, соглашаясь.
Без стука открылась дверь в лабораторию, и вошёл DEX-6 женской модели в синем комбинезоне и лабораторном халате нараспашку. У неё были русые прямые волосы средней длины и веснушки на щеках.
— Кофе с бутербродами, — проговорила она мягким голосом, выставляя поднос на стол перед техником. — Вячеслав, вы опять забыли покушать.
Хозяйка Алина, кажется, и вовсе не поняла, что перед нею не человек, потому что бросила на киборга суровый взгляд, а потом с пренебрежением оглядела её с головы до ног в простых белых кроссовках. На киборгов она так не смотрела никогда, предпочитая не замечать вовсе.
— Спасибо, Эллочка. Ты молодец. Иди, — кибертехник по имени Вячеслав взялся за кружку с кофе — натуральный молотый, но самый дешёвый; судя по запаху, процент робусты составлял в помоле девяносто процентов. — Угощайтесь тоже, — предложил он Алине, ткнув в тарелку. Киборг Эллочка тем временем тихо вышла, прикрыв за собой дверь.
— Спасибо, я на диете, — отказалась хозяйка Алина, сморщив нос. Очевидно, Эллочка ей категорически не понравилась. А вот кибертехнику Вячеславу наоборот хотелось о ней поговорить.
