Они беспрепятственно вышли из здания, но возле яхты их ждали. Шестёрка Эллочка передала Алине пакет с одеждой Боинга и папку с бумажными документами и их электронными копиями.
— Здесь распечатка временной электронной версии паспорта Боинга и ваш договор об опеке. Данные уже внесены в полицейскую базу. Паспортная карточка Боинга будет готова в течение недели, её получение можно будет заказать и забрать в ближайшем полицейском участке по месту жительства, — доложила Эллочка, протягивая вещи Алине. Та посторонилась, и документы и пакет принял Боинг.
«Вот мой адрес. Если будут проблемы или просто потребуется совет, пиши в любое время», — снова тот самый незнакомец. Боинг заметил, что Эллочка не сводит с него глаз. Наверное, предыдущие сообщения тоже были её.
«Информация сохранена», — ответил Боинг, хотя писать, разумеется, не собирался. У него не будет проблем. Он хороший телохранитель и знает, что и как надо делать. Он очень мечтал оказаться в привычной обстановке и получить хоть одно привычное задание, для выполнения которого не требовалось бы прикладывать смекалку или толковый словарь. С Алиной ему было всё знакомо и не страшно. Даже более того, за время службы он изучил все её привычки и мог предугадать большую часть поступков. Боинг подключился к искину яхты ещё издалека и теперь скачивал и устанавливал себе пакет данных «Пилот +». Скорей бы оказаться на яхте и подняться в воздух, скорей бы вернуться домой.
========== Глава 4 ==========
— Что-то мы слишком легко от них отделались, — проворчала Алина, когда они наконец поднялись на борт. Алина сразу прошла на мостик и уселась в кресло второго пилота. — Как бы они не налепили нам каких-нибудь следящих маячков и записывающих устройств на корабль. Боинг, проверь.
Боинг послушно провёл краткое сканирование и ответил:
— Данные объекты не обнаружены.
— Ладно, взлетаем тогда. Полетели домой. Потом переоденешься из этой пижамы… — и тут Алина осеклась. И неуверенно закончила: — Если тебе удобнее в ней, то оставайся так.
Но Боингу было удобнее в обуви, а не босиком. Увы, пижама с ботинками не сочеталась, а, стало быть, будет лучше переодеться в привычный костюм.
— Информация принята к сведению. Взлёт будет произведён через три минуты. — Он заканчивал установку файлов и, пока происходила распаковка и установка необходимых программ, он уже начал по памяти набирать команды на клавиатуре, вызывая и тестируя отклики каждого элемента системы. Левый основной двигатель — отклик есть, первый маневровый левого основного двигателя — есть. Второй маневровый — есть. Правый основной двигатель… И так далее. Боинг почувствовал удовольствие оттого, что забыл не всё, как опасался. И всё равно лучше следовать программе, чем действовать вручную. Что-то внезапно забыть было опасно. А опасности — это страшно. К счастью, программы ничего забывать не позволяли.
Одновременно Боинг запустил навигаторскую программу, чтобы протестировать маршрут, которым они летели на Кассандру, и проверить, годится ли та же траектория для обратных скачков. На третьей по счёту гасилке, маленьком искусственном спутнике, летающем вокруг захолустной аграрной планеты, программа издала оповещающий сигнал и сделала пометку «сомнительно». Боинг начал искать, в чём дело, и прочитал новости в сети о том, что некоторым кораблям было отказано в остановке по причине того, что на астероиде среди персонала произошла вспышка кори. «Корь также оказалась заразна для шоаррцев и недоношенных алькуявцев. Пожалуйста, воздержитесь от посещения нашей станции в ближайшее время», — писал один из работников астероида.
— Требуется корректировка маршрута, — оповестил Боинг Алину.
— Вижу, — буркнула она. — Взлетай и делай первый прыжок, а потом посмотрим. Хочу оказаться как можно дальше отсюда. Они здесь, в ОЗК, все, конечно, лапочки, но уж больно идейные, — она едко хмыкнула и закусила ноготь на большом пальце правой руки.
Первый прыжок должен вынести их к довольно крупной автоматической станции, от которой было проложено множество маршрутов, этой станцией пользовались не только гражданские суда, но и часто — военные, поэтому её содержали в порядке, о перебоях с энергоресурсами или питанием на ней даже не слышали, станция «Стрекоза» устраивала их по всем параметрам.
Они прыгнули, как только оказались на орбите. Перед взлётом Боинг успел принять ещё одно короткое сообщение от Эллочки: «Счастливого пути» и не ответил на него. Внимание этой шестёрки показалось ему чрезмерным.
— Расчётное время до прибытия на станцию «Стрекоза» — пять часов семнадцать минут, — произнёс Боинг, отстегнул страховочные ремни и поднялся из кресла. Нужно было переодеться. Он начал расстёгивать пуговицы от пижамной куртки, стянул её, потом взялся за штаны.
— Пойду отдыхать, — пробормотала Алина, тоже выбираясь из кресла. Боинг зарегистрировал быстрый взгляд, брошенный Алиной в его сторону. Не успел он повернуться, как она отвела глаза.
Быстрый анализ показал её лёгкое переутомление и обезвоживание в начальной стадии. Это могло возникнуть из-за небольшого стресса. Похоже, организму Алины действительно требовался отдых и крепкий сон.
Подключившись к внутренним системам корабля, как он делал это раньше, чтобы быть готовым выполнить любой приказ, если это понадобится и его позовут, Боинг проследил, как Алина сходила на кухню, поужинала своим неизменным сэндвичем, выпила порцию зелёного декофеинизированного чая, богатого антиоксидантами, сходила в душ и ушла в свою каюту спать. Боинг вспомнил о том, что и ему не мешало бы нормально пополнить энергозапас, ведь съеденный сахар и выпитый компот, богатая быстрыми углеводами пища, уже давным-давно была усвоена и переработана организмом, и особой пользы от этой энергии Боинг не ощутил: быстро поступает и слишком быстро тратится, если нет возможности получать глюкозу постоянно через короткие промежутки времени, то смысла в подобной энергии немного. Кормосмесь гораздо лучше, она хотя бы служит своеобразным депо для энергии, позволяя расходовать её постепенно по мере надобности. С этими мыслями он отправился сперва к кладовой, где стояла его космосмесь, а после — на кухню за стаканом и водой.
«Предложите ему как-нибудь попробовать разную еду, человеческую, — вспомнил он голос подруги Мэй Ким, глядя на упаковку от сэндвича, небрежно брошенную Алиной на стол возле холодильника. — Может, он выберет себе что-то по вкусу».
Почему Алине было так важно, чтобы он стал более человечным киборгом? Да, без надзора процессора Боинг чувствовал себя свободнее, как будто с него сняли тесную одежду не по размеру, к которой тело привыкло настолько, что и не замечало уже. Без этой одежды иногда даже становилось некомфортно. Боингу время от времени казалось, что он что-то потерял, что в его внутреннем мире, отлаженном как часы, чего-то не хватает. Приходилось себе напоминать, что — нет процессора. И что это правильно. Что люди сделали это с ним потому, что процессор — был ошибкой. Не сказать чтобы Боинг испытывал благодарность к Алине и ОЗК за то, что его против воли — какой воли? тогда, под процессором, у него и не было никакой собственной воли, — против согласия избавили от гнёта процессора. Он об этом не просил, верно? Изменения пугали своей неизвестностью. Но дальше боязни всего нового Боинг пока не успел подумать. Слишком мало времени ещё прошло с момента его, так сказать, освобождения. Но пока процессора ему не хватало. Боинг «оглядывался» и ждал, когда последует та или иная внутренняя оценка его действий, поощрение или наказание за мысли и решения, а тех всё не было. От этого он чувствовал пустоту внутри. Отсутствие комфорта.
Теперь он смотрел на смятую разорванную упаковку из-под человеческой еды и ждал. Реакции всё не было. Боингу пришлось завести руку назад и дотронуться до шрама на затылке, чтобы напомнить себе: процессор больше никогда и никак его не накажет. Процессор низведён до уровня служебных подпрограмм и больше никогда не будет блокировать его действия и… и отключать от тела тоже не будет. Действительно? Боинг больше никогда не испытает той беспомощности и… ужаса, когда не может пошевелить и мышцей по собственному желанию? Он ещё раз провёл пальцами по шраму и подумал, что тот слишком заметен. Наверное, ему стоит запустить ускоренный рост волосяного покрова на ограниченном участке кожи, чтобы поскорее скрыть следы операции. Если Павел Павлович увидит в нём изменения, то будет задавать вопросы о том, как они произошли, и тогда Боингу придётся рассказать правду.
