Чего-то не хватало. Имени. Самоопределения. Он — кто?

Он подождал, пока не появится ответ, пока не придёт оттуда, откуда он всегда приходил раньше, — откуда? — но его всё не было. Пришлось думать самому. Он — Боинг. Киборг модели DEX-7, осуществляющий…

Боинг шире раскрыл глаза и зарегистрировал у себя ускорение дыхания. Хозяйки Алины и Павла Павловича больше не было в его внутренних файлах.

Их не было. Вообще нигде. «Запрос…» — «Информация отсутствует».

Он сел на койке, и одеяло съехало к ногам, частично свесилось вниз. Боинг вызвал отчёт системы и получил что-то невразумительное о своей активности, — точнее, об отсутствии оной около шести часов, — о температуре и влажности в помещении, об отсутствии вредных для дыхания примесей в воздухе, о потребности системы в энергии…

Всё не то. Он искал и не понимал, что ищет. Чего-то не хватало. Чего-то… рядом.

Машинально он поднял другую руку и коснулся ею затылка. Волос там сделалось меньше, а на кожу оказалась наклеена повязка из марли, придерживаемая тонкой полоской пластыря. Боинг потянул повязку, небольшой пласт марли и ваты, отклеил от кожи пластырь, оборвав при этом несколько волосков, поднёс к лицу, смял в ладони, разжал пальцы, уронил… Чего ему не хватало?

Он провёл пальцами по коже, регистрируя сшитые края, рубец округлой формы. Остаточное время до окончательного заживления — тринадцать часов восемнадцать минут, — сообщила система.

Не хватало давления процессора, — понял Боинг. Тот всегда управлял им. Предоставлял данные, информацию и напоминал о поручениях. Двигал его телом, если это было нужно. Теперь же приходилось самому обращаться ко всем программам. Да и много ли у него этих программ? Боинг обратился к внутренним файлам и ощутил странное чувство. Стеснение в груди и тяжесть: все привычные и лицензионные программы DEX-компани, которые он помнил и знал, — пропали. Взамен них стояло неизвестное ПО. Ярлыки с внутреннего экрана и названия были ему незнакомы. Данные, что он получал от этих программ, внезапно показались ему ложными, поддельными. «Требуется обратиться в сервисный центр», — всплыла мысль. Мысль! Это было неприемлемо!

Боинг ещё раз оглядел и ощупал свой внутренний мир, в котором похозяйничал кто-то посторонний, кто-то чужой — вошёл без спросу и наследил грязными ногами. Везде ему ощущалось прикосновение чужих рук, липкое, бесцеремонное.

Внутри! В нём!

На внутреннем экране всплыло предупреждение красным о чрезмерном повышении артериального давления. Боинг смёл его в сторону, туда, куда обычно сметал все надписи и предупреждения, которые были не критичными. Вместо того, чтобы быстро промелькнуть и исчезнуть как раньше, надпись медленно истаяла, а в углу зрения продолжил мигать алый огонёк, и это тоже было неправильно, неприятно, незнакомо, не так!

Боинг сполз на пол и улёгся на нём, мягкий материал проминался под весом его тела и казался пористым. Боинг обхватил голову руками. Они там побывали и всё сделали не так. От них нельзя защититься. Они что-то сделали с его процессором.

Внезапно Боинг вспомнил кибертехника Вячеслава, его помощницу шестёрку Эллочку и ещё двоих безымянных киборгов, что забрали его с яхты. Хозяйка Алина приказала впустить их, потому что думала, что они друзья, а вместо этого…

Боинг прекратил себя жалеть, опустил руки и поднял голову. По-новому огляделся, ища возможность выбраться из комнаты. Ему надо выбраться. Хозяйку Алину нельзя оставлять одну дольше чем на десять минут. Она наверняка ищет его. У неё для него есть поручения. Он отсутствовал шесть часов! Кто поведёт яхту обратно домой? Как отсюда выбраться?

Окон не было, вентиляция помещения осуществлялась через нагнетатель под потолком. Быть может, попробовать проломить стену? С самого начала Боинг не рассматривал в качестве выхода дверь, ведь раз его похитили, то дверь наверняка заперта, и заперта хорошо, чтобы не допустить освобождения его, семёрки DEX, элитного телохранителя ограниченной серии, самого лучшего боевого киборга из всех, что успела выпустить DEX-компани, пока не закрылась.

Дверная ручка притягивала его взгляд. Простая дверная ручка. Пластиковая. Округлая. Ничто не мешает проверить, верно? Они уже давно поняли, что он очнулся, ведь в углу комнаты под потолком рядом с вентиляционным нагнетателем помигивал глазок видеокамеры. Ему всего-то и надо что взяться за ручку и толкнуть дверь, чтобы проверить… Боинг встал на четвереньки и прополз два с половиной метра по мягкому проминающемуся полу. Поднял руку и, взявшись за ручку, — непрошенный анализ о её составе, плотности и температуре повис перед глазами и, будучи скинутым в сторону, тоже не исчез, а медленно растаял, добавляя раздражения, — потянул дверь на себя. Та легко повернулась на петлях и приоткрылась без малейшего скрипа. Боинга никто не запирал.

Осознав это, он почувствовал себя странно. Он допустил ошибку в расчётах. Неправильный вывод внёс дисгармонию в его самоощущение. Тем не менее, наказания со стороны процессора не последовало. Боинг снова поднял руку к затылку и ощупал рубец на коже. Нет, его не могли удалить вовсе, ведь все системы работали. Но почему процессор, его вечный цензор, его главный Хозяин, теперь бездействует? Не говорит ему, что он делает плохо, а что хорошо, не подключает нужных программ, не отстраняет его от управления за неправильные мысли?

Наконец Боинг потянул дверь на себя и распахнул её пошире, чтобы выглянуть и узнать, что находится за ней.

В уши сразу хлынули звуки: писк датчиков, шуршание вентиляторов системных блоков компьютеров медицинского оборудования, постукивание ногой, голоса.

— А вот и он сам, — голос кибертехника Вячеслава.

— А почему на полу сидит? Он что, из-за вас теперь ходить разучился?

— Пускай делает то, что ему удобнее, — ответил кибертехник Вячеслав. — Но вообще тесты показали, что функции движения у него не нарушены…

— Боинг, встань прямо! — вторым был голос хозяйки Алины. Нет, теперь уже просто Алины. У Боинга больше не было прописано ни одного хозяина в строках подчинения.

Он поднялся на ноги, переступил через низкий порожек и ступил в комнату с кафельным полом, — холодным, — отметили датчики, отвечающие за замер температуры окружающей среды. Боинг посмотрел на Алину и доложил ей:

— Система готова к работе. — Собственный голос прозвучал незнакомо.

— А с голосом у него что? Опять в настройках ползали? И почему он босиком? — Алина тоже встала и упёрла руки в бока. Оглядела Боинга с ног до головы. — И где его одежда? — она протянула руку и потрогала ткань воротника пижамы.

— Все настройки сейчас сброшены, ведь мы удалили его старое программное обеспечение. Это его родной голос. А одежда здесь, в шкафчике, — ответил кибертехник Вячеслав. Кажется, он наблюдал за хозяйкой Алиной… поправка, просто за Алиной со снисходительным терпением, а на Боинга взирал со странным умилением. Он был… он слегка улыбался и, следовательно, был доволен! — Но послушайте, вы не понимаете… Сейчас ему не нужна обувь или его прошлая одежда. Сперва он должен…

— Я должна возвращаться обратно, — перебила его Алина, и настроение кибертехника Вячеслава слегка поугасло.

— Так возвращайтесь, вас никто не…

— Я подписала все необходимые бумаги и теперь являюсь его официальным опекуном или как это у вас тут в организации называется! — Алина развернулась на каблуках и сделала шаг вперёд. Кибертехник Вячеслав сидел, а она стояла. Ещё один шаг, и она попросту над ним нависла. — И теперь я хочу его забрать! Вы не можете мне помешать, он мой!

— Ну… Формально да, но он ещё не давал своего согласия, более того, мы ещё не провели тесты, чтобы определить его степень реакции на раздражители, внутренний возраст, самосознание…

— Он только что говорил, зачем вам ещё какие-то тесты? — Алина выбросила в сторону Боинга вытянутый указательный палец.

— Остаточная память, это ничего не подтверждает, — нашёлся кибертехник Вячеслав. — Если пациент говорит типовыми фразами, это наоборот свидетельствует о его низкой степени адаптации и невозможности принятия произошедших изменений. Мы должны провести тесты и понять, хочет ли пациент вообще куда-то с вами идти или ему лучше будет остаться на какое-то время у нас.