— Может, дело в том, что Айни полукровка? Но тогда… — он снова покачал головой.

Тсан всё равно не понимал. Их разговор прервали тихие шаги и ржание кобылы Шассера.

— Ваше Высочество, — приветствовал он. — Вокруг никого. Возможно, они обгоняют нас на половину дневного перехода и сейчас, как и мы, остановились на ночлег. Костра в долине не видно.

— Ничего, завтра пойдём быстрее. Маленький отряд способен быть мобильнее, чем большой, — уверенно ответил Варкалис. — Рука у Тсана к утру будет получше. Я применил чары, когда доставал метательное лезвие из раны.

— Хорошо. Если мы настигнем их завтра, хорошо. Госпожа Айни не должна страдать, бедная девчушка, — пробормотал Шассер, подсаживаясь к костру и оставленному Варкалисом котелку. Потом потянулся к составленным неподалёку сумкам и загремел в них, что-то отыскивая. — Госпожа напоминает мне вашу матушку, если мне позволено будет сказать. Не внешностью или чем-то таким, а поведением, обхождением, понимаете? Всегда робкая и тихая, но тёплая натура.

Тсан смотрел, как Шассер разливал варево из котелка, мясной бульон с небольшими кусочками мяса и травами, по походным мискам, и осторожно ощупывал руку. Он только сейчас отметил небольшое онемение в предплечье и стеснение подвижности из-за плотной повязки. Варкалис сказал, что применил чары. Значит, он умел управлять не только пламенем? Ну, конечно. Ещё он умел открывать только что закрытые проходы. Варкалис оказался очень полезен в этой истории. Тогда как он, подготовленный и тренированный боец, сам не сделал ровным счётом ничего. Только замедлил продвижение отряда своей раной.

Получив порцию супа и взяв к нему сухую галету, Тсан молча приступил к еде, неловко орудуя рукой. Некая мысль не давала ему покоя. Если Айни мог каким-то образом передавать ему свои ощущения и эмоции, то не была ли данная связь обоюдной? Не мог ли он как-то сосредоточиться и послать Айни немного уверенности? Сказать, что они с Варкалисом идут по пятам за похитителями? Уверить в том, что они спасут его? Тсан чуть не дрожал, обдумывая эти возможности так и эдак. А потом понял, что ничего не получится. Потому что он обычный человек, не имеющий никаких способностей, он не дитя двух рас. Айни мог посылать ему свои страхи и страдания, Тсан же никогда не умел ничего подобного.

Осознание собственной обычности удручало его и раздражало. Он ничем не помог Айни в этой ситуации — он, телохранитель! Даже Варкалис, которого все окружающие считали книжным червём, сделал больше. Даже Шассер, который вообще приходился Айни посторонним человеком, делал больше, чем он: читал следы и находил путь, по которому шли похитители. А Тсан, который любил Айни всей душой, не мог сделать для него ничего.

— В чём дело? Рука беспокоит? — спросил Варкалис, уловив его настроение.

— И да, и нет, — уклончиво ответил Тсан. Когда же Варкалис пересел к нему ближе, чтобы проверить рану, он признался, какие мысли его гнетут. Вполголоса, кратко, чтобы Шассер не услышал лишнего.

— Напрасно ты расстраиваешься, — ответил Варкалис, не поднимая головы от разматываемой им повязки. Обнажив рану, он воздел над нею ладонь, и чуть погодя из-под неё разгорелось слабое сияние. В руке потеплело, а пульсация, вот-вот грозившая перерасти в боль, поутихла. — Кое-что ты всё же мог бы сделать. Быстрее поправиться, например. Когда мы настигнем их, ядов и кинжалов Шассера и моей магии будет недостаточно. Я чувствовал бы себя спокойнее, полагаясь на твой меч.

Тсан недовольно хмыкнул:

— Не разговаривай со мной, как с ребёнком. Я знаю, что не справился. Не смей унижать меня ещё и своими утешениями.

— А что ты хочешь? — вскинулся Варкалис. — Чтобы я казнил тебя прямо тут, без суда и следствия? Как легко и просто: я не справился и теперь хочу просто сдохнуть, покорно сложив ручки! Нет уж, сперва помоги! Вытащи Айни! А долги будешь потом раздавать.

Тсан стиснул зубы, понимая, что должен молчать, что Варкалис прав, что вина его огромна.

— Знаешь… ты мог бы начать прямо сейчас. Я о раздаче долгов говорю, — пояснил Варкалис, помолчав тоже. Он закончил своё исцеление, убрав руки, и, кажется, края раны оказались стянуты сильнее, чем до этого. — Ты неверно видишь свою роль в ситуации и даже не хочешь попробовать расширить границы увиденного.

— О чём ты говоришь? — потребовал Тсан, стараясь расслабить руку. Варкалис сменил повязку на свежую, смочил её в травяном настое, взятом из походной аптечки, и начал накладывать бинт. Старые бинты он выкинул в костёр, и пламя сожрало их неправдоподобно быстро.

— Я говорю о том, что ты не думаешь. Как ты, простой, обычный человек без способностей и талантов, внезапно смог поймать чувства Айни?

Тсан промолчал. Он должен был сперва дослушать Варкалиса до конца, прежде чем поддаваться глупой надежде, вспыхнувшей снова.

— Я считаю, что установившаяся связь будет работать в обе стороны. Айни сможет не только передавать события и эмоции, но и принимать их. Единственно что…

Тсан не выдержал:

— Ну? Что?

Варкалис только сейчас поднял голову. Он сидел напротив костра, и его глаза влажно сверкнули.

— Эти эмоции должны быть особенно сильны. И я смог бы… доставить их тебе.

— То есть?

— Я говорю тебе о долге и об акте любви. Но не из чувства долга и не по обязанности, а ради Айни, которому ты служишь и в которого влюблён. Позволь себе сегодня… — Варкалис протянул руку и осторожно погладил только что завязанный им узел бинта, — позволь себе сегодня стать проводником для наших чувств к нему. Позволь мне с помощью твоего тела рассказать Айни, что мы рядом, что мы спасём его. Мы ведь… Ты ведь его любишь, верно?

На этот вопрос не было иного ответа, кроме «да», но Тсан медлил. Варкалис так красиво и намертво припёр его к стенке, что выкрутиться не было никакой возможности. Варкалис предлагал отдаться ему. Вынуждал.

— Считаешь, меня можно убедить так? — спросил Тсан. — Поставить в безвыходную ситуацию, и я сдамся, сделаюсь согласным? — он покачал головой. — Я бы и рад был, но…

Варкалис нахмурил брови, предчувствуя его отказ.

— Куда ушёл Шассер? — спросил вдруг Тсан.

— Караулить местность. Он предупреждал ранее…

— Ты заранее предусмотрел всё это? — Тсан дал волю подозрительности и теперь мог заподозрить чуть ли не самого Варкалиса в похищении Айни. Что угодно этот человек сделает, чтобы добиться своего! Сблизиться с ними обоими Варкалису помогла бы критическая ситуация, и он её создал… Но нет. Тсан просто накручивал себя. Он помотал головой, самостоятельно отвечая на свой же вопрос. Варкалис только бровь заломил, даже не считая нужным оправдываться. Его волновало другое. Больше, чем возможность оказаться под подозрением!

— Так что ты думаешь? — настаивал он.

Тсан постарался спрятать удивлённую усмешку: ему всегда казалось, что подобные отношения между мужчинами не имеют смысла, и теперь он не мог воспринимать тягу Варкалиса всерьёз. Ни к себе, ни к своему телу. Любить и хотеть Айни — было одно. Возжелать его, Тсана, пусть даже и во исполнение каких-то сложных понятий вроде выплаты долга, утоления чувства вины и возможности подать знак на расстоянии — это было совсем другое. Это была глупость, чепуха. Как мог Варкалис всерьёз переживать и хмуриться, видя его отказ, его нежелание и неприятие самой идеи?

И всё же. Если и есть хоть малейший шанс, то им нужно воспользоваться.

Тсан подался вперёд, к Варкалису, глуша в себе все лишние мысли и вопросы. «Если собрался действовать, очисти разум», — гласил один из постулатов, которым его учили. И пусть его обучение касалось лишь оружия и сражений, Тсан уже давно понял, что учили его хорошо. И постулаты его школы подходили не только к ведению боевых действий.

Он протянул руку и погладил Варкалиса по щеке. Тот чуть не отпрянул от неожиданности: по нему было видно, как он сдержался, заставив себя оставаться на месте.

— Вот что ты предлагаешь? — сказал он наконец, совладав с собою. — Ну что ж. Это разумно.