— Ты — единственная Принцесса Каталии, — сказал он тогда. — Не разочаровывай меня своими глупыми желаниями. Ты должна понимать, что важнее твоей страны и твоих подданных нет и никогда не будет ничего.
Наюн поёжилась и потёрла плечи, снова вспомнив разговор более чем пятилетней давности, и посмотрела вперёд, где почти ничего не было видно за белым полотном из снега. Отец был, конечно, прав — нет ничего важнее Каталии, а потому было особенно грустно вспоминать слова Советника Ким Тэхёна, пообещавшего сравнять с землёй всё царство, если только она не согласится сделать действительно невозможное.
Наюн, едва только вырвалась из его рук прошедшим вечером, метнулась в замок в поисках Намджуна или брата. Она нашла сразу обоих, обсуждающих в кабинете наследника наверняка что-то важное, однако снова не смогла вымолвить ни слова, почувствовав дикий страх, скручивающий живот, и едва не расплакалась от понимания того, что не может даже пожаловаться, не может попросить помощи, не может закричать на весь мир о том, что думает об этом чёртовом Советнике Короля Гиаронда. Она всё ещё не понимала до конца, что он задумал на самом деле, ведь казалось, что у Ким Тэхёна планов был целый склад, и он вытягивал оттуда по одному, медленно, а потом смотрел с интересом за тем, как Наюн злилась, поджимая губы и хмуря брови. Советник Ким явно чувствовал себя победителем и наслаждался этим, пока девушка готова была рвать на голове волосы в попытках найти выход из сложившейся ситуации, не воспользовавшись при этом теми наверняка опасными ходами, которые предложил он.
Наюн вздохнула в очередной раз — тысячный за последние сутки — и, развернувшись, вышла с балкона. В покоях сразу показалось как-то слишком жарко и душно в сравнении с морозным воздухом за стенами Дворца, и девушка поёжилась от тепла, которое надавило собой на плечи и тонкую спину. Принцесса сбросила небрежно на кровать снятый плащ и, мимолётно глянув на собственное отражение в зеркале, направилась прочь из спальни. У неё в душе буря разверзлась совсем такая же, какая была за окнами замка, и она всеми способами пыталась найти выход. В голове вдруг воскрес воспоминанием голос Советника Ким Тэхёна, предложившего однажды вызвать для неё бурю, и Наюн подумала, что отчасти он это сделал — наверняка совсем не так, как это задумывалось, но сделал.
Стуча высокими и тонкими каблуками по холодному полу Дворца, девушка двигалась по его коридорам, петляя между знакомыми поворотами и заглядывая иногда в пустые комнаты. Наюн успевала при этом привычно кивать слугам, но получала в свою спину взгляды, полные недоумения, вызванным её молчанием. Она сжимала ещё недовольно платье в своих ладонях, не понимая, почему не может найти нужного человека сейчас — когда он впервые так необходим, и злилась на то, что обычно он всегда находится где-то рядом — когда видеть его не хочется совсем.
Парень, однако, нашёлся спустя долгие минуты, два полных круга по всему Дворцу и несколько вопросов, заданных сквозь зубы и неудобство, не видел ли кто Советника Ким Тэхёна. Тот оказался в башне библиотеки, которую Наюн тихо называла «своей», и факт его нахождения здесь оказался ещё более неприятным, чем всё остальное.
Он поднял на неё вопросительно-ленивый взгляд, отрываясь от книги в своей руке, и, не меняя положения, растянул губы в слабой улыбке. Наюн чуть сощурилась, смело встречая его взгляд и не понимая, почему Ким Тэхён, сидя в кресле и глядя на неё снизу вверх, всё равно казался тем, кто смотрит всегда сверху. У него нога была закинута на ногу, локоть упирался в мягкий подлокотник, а большой и указательный пальцы руки касались челюсти и виска, подобным положением делая его похожим на царственную особу.
— Судя по вашему виду, Принцесса, — заговорил он тихо, закрывая книгу и откладывая её на рядом стоящий столик, — вы искали меня. Должен сказать, это льстит.
Наюн с затаённым отчего-то дыханием наблюдала за тем, как медленно он поднимается, ладонями опираясь о подлокотники, как поправляет высокий ворот кителя, не отводят от неё взгляда, и как направляется в её сторону, звуком своих шагов словно бы отмеряя время до чего-то, что ведомо вновь ему одному. Девушка не чувствовала себя комфортно рядом с ним, снова и снова ощущала непонятное давление — чувство абсолютно недопустимое для Принцессы Каталии, и злилась в итоге не только на Советника, но и на саму себя.
— Это ваша магия, верно? — спросила она в итоге, полностью развернувшись к нему лицом. — Вы посмели наложить на меня чары, чтобы я никому не смогла рассказать о том, что вы за человек. Это низко.
— Зато как действенно, — усмехнулся Советник Ким, остановившись в нескольких сантиметрах от неё. — Хотя признаться честно, Принцесса, я не ожидал, что вы решите-таки обратиться за помощью. Кажется, я напрасно приписал к вашим грехам гордыню.
Он поднял руку и коснулся вскользь костяшками пальцев её скулы. Наюн тут же отступила, отстранённо подумав, что было бы абсолютно нелепо сейчас оступиться и упасть, запутавшись в платье, хотя наверняка это было лучше, чем продолжать терпеть касания неприятного ей человека.
— Я не вижу ничего плохого в том, чтобы искать поддержки у близких людей, — едва не прошипела девушка, продолжая сжимать подол платья, а Ким Тэхён снова дрогнул уголками губ, внимательно на неё глядя.
— Не делайте из меня монстра, Ваше Высочество, — проговорил он, наклонив голову. — Я всего лишь предложил вам сделку. К слову, весьма выгодную.
Наюн шагнула в его сторону, чувствуя, как внутри снова поднимается буря, и произнесла:
— Вы посмели угрожать мне. Посмели говорить, что уничтожите всё мною любимое. Но вы всего лишь Советник, — покачала головой девушка, слабо усмехнувшись, — и вам это не под силу. Я думала об этом целый день и поняла, что не люблю ничего так же сильно, как свою страну. Вы не посмеете и пальцем тронуть Каталию.
— Ошибаетесь, Принцесса, — прищурился Тэхён, чуть подаваясь в её сторону. — Я уже её тронул. Я в самом её сердце. И смогу сделать всё, что посчитаю нужным. Правда считаете, что мой брат меня остановит? — хмыкнул он, а у Наюн сердце упало в самые ноги. — Сокджин послушает меня — не вас и никого бы то ни было. «Всего лишь Советник»? О, нет, Принцесса, вы очень заблуждаетесь, говоря подобное. Я — Ближайший Советник, и в моих силах решить, что будет дальше. В ваших силах, — парень чуть сжал её ладонь и поднёс к своим губам, опаляя горячим дыханием кисть, не прикрытую тканью перчатки, — сделать так, чтобы я принял верное решение.
Наюн показалось, что время замедлило свой ход, а ещё её тело словно бы зажило своей собственной жизнью. Она будто бы издалека наблюдала за всем происходящим, будто бы не в силах была вырвать свою руку, будто бы не против была, чтобы чужие губы коснулись её кожи, заставляя костяшки гореть огнём и разносить его, обжигающий, по всему организму. Наюн могла лишь смотреть в тёмные глаза напротив, которые в ответ не сводили взгляда с её, и чувствовать, как что-то непонятное словно бы рушится и ломается внутри, осыпаясь мелкими осколками к самым ногам Ким Тэхёна.
— Вы совсем не глупы, Принцесса, — проговорил он, отстраняясь, наконец, от её кисти, — и я убеждён, что вы сделаете правильный выбор.
— Верно, — чуть кивнула Наюн и вырвала, наконец, свою руку из его, — я обязательно сделаю правильный выбор.
Она подхватила подол длинного платья, развернулась и быстрым шагом направилась прочь из библиотеки, сама до конца не понимая, зачем вообще собиралась встретиться с Советником, затем искала его так долго, если в итоге опять убегает от него, поджав хвост. Её у самых дверей догнал его голос, и Наюн остановилась, прислушавшись.
— Я буду ждать до полуночи, Принцесса, — произнёс он. — Я могу быть действительно терпеливым, но не могу держать себя в руках, когда речь идёт о вас. Не разочаруйте меня, Ваше Высочество.
Наюн зажмурилась, сильнее сжала в ладонях дверную ручку и, громко выдохнув, толкнула от себя дверь и вышла в коридор, сразу почувствовав, что дышать стало бы будто легче. Терпеть Ким Тэхёна было почти невозможно, почти невыносимо, он заполнял собой будто бы всё пространство и не давал дышать, сжимая грудь и сдавливая шею одним своим присутствием. Девушка именно по той причине и не понимала, почему он казался приятным даже её матери, что в людях разбиралась просто отлично, и почему Намджун — бесконечно разумный и прозорливый — не замечал очевидного тоже.
