– Не забудь, что я Сеня Борисов и являюсь коммерческим представителем.

После последних слов Угар попросил бармена пополнить изрядно скопившийся долг и направился к выходу. Я выбрал незанятый столик, расположенный в затемнённом углу, откуда, ожидая связного, принялся наблюдать за входом. Чтобы не привлекать дополнительного внимания, я заказал себе выпить и лёгкий салат. Когда несложное пожелание было исполнено, я принялся наслаждаться приготовленным кушаньем, потягивая отличное виски; оно входило в питейную моду и вытесняло традиционную водку.

За приятным занятием я размышлял над тем немногим, что имелось в наличии. Деньги предполагалось доставить в Санкт-Петербург в строжайшей секретности, прямиком на военный аэродром; погрузить на грузовой самолет и под вооружённой охраной отправить в Америку. Предполагалось, что бандитское нападение будет совершаться во время «досамолётной» транспортировки. Существовала немалая уверенность, что своруют деньги именно старые. Оно и логично, потому как их труднее впоследствии отследить, а, неучтённые, обменять – дело несложной техники. Новые же купюры, вот-вот напечатанные, по известным серийным номерам, обнаружатся практически без труда. Поэтому весь путь до военного аэродрома требовал придирчивой проработки. Хотя и предполагалось перевозить груз на военной технике, под бдительной стражей, но всем известно, что в конце «девяностых» преступная активность набрала достаточный общественный вес и имела серьёзную силу, способную противостоять даже российской армии. Помимо прочего, никто бы не поручился, что охрана передвижного состава не состоит на службе у криминальных братков или же основательно не подкуплена.

До знаковой погрузки оставалось не дольше недели – точная дата, понятное дело, не обговаривалась. Вот то контрольное время мне и предоставлялось, чтобы разобраться в сложившейся ситуации и исключить возможные затруднения. Что денежные капиталы окажутся кем-то похищены – я серьёзно не думал; впрочем, судя по устроенному ажиотажу, такая возможность не исключалась.

Мои размышления прервались видом подошедшего к ресторанному помещению Александра Карелина. Он слыл неплохим резидентом, имевшим оперативное имя Дантес. Присвоенный псевдоним заслужился из-за стойкой неприязни к поэтическим деятелям: один из них увёл безумно любимую жёнушку. Ему было лет что-то около сорока; внушительные формы вызывали немалое уважение; острый, едко проницательный, взгляд каре-зелёных глаз мог навести ужас на кого не угодно. Одеваться изволил всегда изыскано; вот и сейчас, на нём красовался чёрный, великолепно скроённый костюм. Чуть больше года назад, под именем Стёпки Алмазова, с отличительным псевдонимом Алмаз, Карелин внедрился в питерскую преступность; сегодня он обязан был передать мне крайне важные сведения.

Александр взялся за ручку стеклянной дверцы, собираясь её открыть. Но!.. Получил добрую порцию свинца себе в спину и сразу же повалился на мраморные ступеньки. Заметив мелькнувшую лёгкую тень и предположив, что она имеет прямое отношение к смертельной раздаче, я бросился к выходу. Едва оказался на улице, безошибочно вычислил, что интересная личность садится в чёрное БМВ, в пассажирскую дверь. Очевидно, его ожидали, потому что машина просвистела шипевшей резиной и тронулась в путь, удаляясь от здания ресторана.

Регистрационные знаки я запомнить не потрудился, разумно предположив, что они, скорее всего, являются липовыми, а сама машина, естественно, угнанной. Полная убеждённость не помешала применить один из любимых приёмов. Кроме неизменного «тульского токарева», при мне всегда находились различные приспособления, технические примочки. Из грудного кармана извлёкся секретный прибор, похожий на обыкновенную ручку. С его помощью я выстрелил маячок спутникового слежения. Расстояние до удиравшего автомобиля равнялось метрам восьмидесяти. Удача! Я прицелился и попал. Убедившись, что нужная цель достигнута и что машина поехала с дополнительным грузом, я вернулся в приличное помещение и уселся дожидаться приезда милиции.

Оперативная группа прибыла на удивление быстро. Возглавлявший сотрудник, находившийся в чине майора, энергично взялся за розыскное дело. Велев никого не выпускать, он поочередно всех допросил. Когда дошла моя, едва ли не крайняя, очередь, я предъявил личные документы, выданные на имя Борисова, пересказал, что увидел, утаив немаловажную деталь с чувствительным маячком. Оснований для долгого задержания не возникло, и я был отпущен под честное слово – являться по первому требованию.

Надлежало подумать о скором ночлеге, и я решил найти приличную гостиницу, но обязательно где потише. Пришлось отправиться на проспект Энергетиков и забронировать номер в маломестных апартаментах «Небесные звёзды». Место не считалось особенно примечательным; правда, комнатное убранство выглядело комфортным. Мне достался номер с двуспальной кроватью, что для одного человека было более чем достаточно. Необходимые удобства имелись в доступном наличии, да и скромные ценники всецело устраивали. Оставалось хорошенечко выспаться, чтобы со свежими силами продолжить усиленно во всём разбираться.

Проснулся я отдохнувшим и подвёл неутешительные итоги. Посещение Санкт-Петербурга ознаменовалось сразу двумя убийствами. Первый труп являлся братком преступной группировки, по прозвищу Борзый; второй – мой коллега, хороший товарищ Александр Карелин. Оба убийства вязались со мной, но каким именно образом – я надеялся выяснить в ближайшее время.

Для начала необходимо, под каким-нибудь благовидным предлогом, попасть в управление внутренних дел, где через спутниковую связь определить, куда отправился прикреплённый к БМВ крохотный маячок. Покамест я не хотел расстраивать придуманное инкогнито, ведь мне ещё предстояло внедриться в преступный мир Петербурга. И тут я вспомнил Угара! Всё равно он меня узнал, а сотрудником он считался надёжным. Поэтому я счёл возможным попросить активной помощи именно у него и позвонил на домашний номер. Время являлось достаточно раннее: часовые стрелки только-только перевалили за пять. Неудивительно, что с той стороны послышался не сильно довольный голос:

– Да, слушаю… какого дьявола?!

– И тебе доброе утро тоже, – понимая Дмитриево состояние, любезно заметил я, после чего не замедлил перейти к насущной просьбе: – В общем, Угар, тут дело такое… Помнишь, ты вчера уехал на убийство Борзого?

– Конечно, ведь прошла всего одна ночь, да и то не полностью, потому что, в отличие от кораблей свободного плавания, – недовольный собеседник намекал на разбудившего «негодяя», – я пришёл домой далеко за полночь.

Вспомнив все любезные слова, какие употребляются, когда извиняются, я передал их Тоцкому, после чего продолжил:

– Понимаешь?.. Мне не к кому обратиться в Питере, кроме тебя. Короче, я желал бы оставаться Сеней Борисовым. Если же я везде начну махать «фээсбэшными» корочками, не раскрыться будет достаточно трудно – ты не считаешь?

– Понял. В чём суть проблемы?

– Помощь мне потребуется несколько необычная, – продолжал я словесно грузить, – под благовидным предлогом мне нужно попасть в петербургское управление и получить недолгий доступ к штатному спутнику.

– Трудновато…

– Поэтому у меня возникла одна идея. Ты придёшь сегодня на службу да сообщишь, что имеется бесценная информация; дескать, некто Семён Борисов, поселившийся в отеле «Небесные звёзды», случился прямым свидетелем убийства Борзого – а может, причастен и сам?

– Так. Что дальше?

– Расскажешь, что обладаешь достоверными сведениями, – развивал я хитрющую мысль, – типа, знаешь, будто Борисов зашёл в подземный тоннель, по ходу движения. За ним проследовал Борзый, но обратно вышел лишь я. Куда делся покойный бандит – тебе не хуже меня известно.

– Интересно, ты что, действительно был на месте?

– Да, и при озвученных сейчас обстоятельствах.

– То есть хочешь сказать, – засомневался Угар, – что к убийству ты не причастен?