«Никогда больше!» — пронеслось у неё в голове в первые секунды поцелуя. — «Никогда больше не стану его спасать! В следующий раз даже дверь не открою!» — продолжала мысленно возмущаться она, пытаясь ухватиться за его волосы на затылке, но те сейчас оказались подстрижены куда короче, чем были четыре года назад, и от этого возмущение девушки только нарастало. — «Пусть хоть всю ночь лежит на пороге, не выгляну!»

Чьи-то возгласы — кажется, это была соседка — только утвердили её в принятом решении. Осталась только сущая мелочь — оторваться от рыжего и позволить тому скатиться с лестницы — но именно в этом месте плана возникли затруднения. Ладони, которые она положила ему на плечи, чтобы оттолкнуть, почему-то само собой переместились на его спину и шею, чтобы — нет, не задушить — а прижать его к себе ещё крепче. А его руки бесстыдно скользили вдоль её спины вниз, пока…. Клэр, наконец-то, не опомнилась и не оттолкнула от себя наглого подполковника, уже не заботясь, упадёт ли он с лестницы, переломав себе, в довесок к ране на груди, все кости.

— Ты что творишь?! — прошипела она.

— Прости, — покаянно отозвался тот, но Клэр была уверена, что никакого раскаяния рыжий, на самом деле, не чувствовал. — Не смог удержаться. Так давно об этом мечтал, — он протянул, было, руку к её лицу, но тут же одёрнул. Первые капли начинающегося снова дождя упали ему на лицо, добавив жалостливости его словам.

— Тебе стоит поспешить, — ворчливо проговорила девушка. Запал возмущения пропал также быстро, как и появился, и теперь её больше беспокоило, как бы рыжий не схватил вдобавок к ранению и простуду.

— Поехали со мной, я повезу тебя до Конторы, — отмахнулся от дождевых капель он, но втрое больше новых упали ему на волосы и плечи.

— Я доберусь сама! — вскинулась она. Не хватало её ещё остаться с ним наедине в небольшом пространстве крытого экипажа.

— Не глупи, твоё поведение может показаться странным, не находишь, учитывая то, что ты сказала жандармам сегодня ночью? — улыбнулся он, протягивая руку, а Клэр уже в который раз успела укорить себя за свой длинный язык. Но рыжий был прав: нужно было соответствовать сказанному, хотя бы для того, чтобы не дать повода для сомнений в его невиновности тем, кто, несомненно, за ними наблюдает. Показалось ли ей или нет, что кусты напротив немного колыхнулись? К тому же, дождь, начавшись, только усиливался, а в экипаже она сможет добраться до работы сухой. Смирившись, Клэр уселась в повозку — как раз вовремя, если бы она осталась на улице ещё на минуту, то промокла бы до нитки — и хотя по пути он всего лишь придержал её пару раз за руку, выходила она из экипажа, чувствуя себя так, будто всю дорогу бесстыдно целовалась и, что хуже, казалось, все об этом знали. И хитро на неё взглянувший конторщик, и улыбнувшиеся сослуживцы, встреченные в коридоре, и даже Кларкус Шайфер, к которому Клэр заглянула с самого утра.

Связь между бандой, похитившей детей, убийством Блокса и попыткой подставить рыжего была для неё очевидной, но «трубочист», видимо пожалев о своей болтливости предыдущим днём, решил вернуться к своей предыдущей тактике разговора со следствием. Выслушав очередной поток непристойностей, в котором, к сожалению, не мелькнуло никаких новых полезных для Клэр сведений, девушка убедилась, что нужно действовать по-другому. Времени оставалось уже не так уж много — до конца недели нужно было передать результаты следствия императорскому суду — и к тому моменту желательно было добыть сведения о том, к каким ещё делам причастен Шайфер, иначе…. Иначе того осудят, учитывая поверенных и связи с артефактными домами, всего на год или два, после которых «трубочист» выйдет на свободу и снова станет творить преступления. Раз разговоры и допросы не давали нужного результата, нужно было действовать напрямик, снова работая со свидетелями и потерпевшими, к тому же….

— Клэр, это ты! Наше новое начальство просило тебя заглянуть к нему в кабинет, — заявил Невил, стоило ей только войти в кабинет.

— Как? Зачем? Он разве здесь, а не дома? — она едва успела остановить себя и не выдать начальство, но Невил, казалось, не обратил на её оговорку внимания.

— Какое дома, ты что?! — возмутился он. — Тут такое творится! Блокса убили!

Клэр устало опустилась на стул, и сослуживец, видимо счёл это выражением её сильного удивления его сообщением и продолжил выплёскивать на неё новости и свои соображения по этому поводу:

— Ночью, представляешь, зарезали! После того, как мы его вчера раскрыли! Наверное, этот предатель нас подслушивал, потом донёс своим хозяевам, а те его и прикончили. Чувствую, решили, что стоит нам прижать Блокса к стенке, как этот трус сразу расколется!

— Может быть, — задумчиво проговорила Клэр. — А меня, зачем вызывают, знаешь?

— Не знаю, — пожал плечами тот, — всех опрашивает, наверное, кто что знает или видел.

Насчёт последнего Клэр точно знала, что начальство знает всё, что она знает. Тогда, зачем? Только если….. Нет, она к этому не готова, совсем не готова. И вообще, четыре года прошло, на что он рассчитывает? А у неё дел много, она как раз планировала…..

— Невил, ты можешь ему передать, что мне сейчас некогда, совсем нет времени? — попросила она коллегу, вставая со стула и направляясь к двери. — Про Блокса я всё равно ничего не знаю, а у меня допрос….

— Хорошо, — удивлённо ответил тот уже закрывающейся двери. Но в допросную Клэр больше не собиралась, а зашла в соседний кабинет, который сейчас делили Вик с Блиссером.

— Клэр, ты уже знаешь? — услышала она с самого порога.

— Знаю, но ничего нового по этому поводу сообщить не могу. Мне нужна твоя помощь, Вик, и твоя тоже, Блисс.

— Конечно, Клэр, — удивлённо ответили оба.

План девушки был довольно-таки прост: заново опросить всех свидетелей и пострадавших в делах, ведущихся её коллегами-следователями, но уже с портретом Кларкуса Шайфера на руках. Результат, тем не менее, оказался неоднозначным. Несмотря на весьма приметную внешность, никто не мог припомнить с точностью, видел ли он или она, этого человека или нет. Да, многие припоминали, что к ним приходил или трубочист, или слесарь, или даже водопроводчик, но как этот человек выглядел, никто не помнил. Клэр казалось поразительным, насколько мало обыватели обращают внимание на рабочий люд, приходящий к ним по бытовым вопросам. Они даже не всегда могли вспомнить в лицо почтальона или разносчика газет, которых видели каждый день. Самыми невнимательными оказались ювелиры, которые обращали внимание только на потенциальных покупателей, а на пришедшего починить стул слесаря примерно столько же, сколько на сам стул.

Тем не менее, кое-где удача им улыбнулась, и если не само пострадавшие, то их соседи припоминали некоторые подробности. Одна соседка ограбленного ювелира припомнила, что к тому часто захаживал необычно тощий человек — приходил чинить крышу, как оказалось впоследствии — а как того обокрали, так сразу ремонт и закончил. Видимо, удачно, раз, несмотря на дожди, до сих пор про него никто не вспомнил. У другого некий тощий трубочист чистил сразу три камина и печную трубу на кухне. Были ли к тому нарекания или нет, уже никто не мог вспомнить, так как почти сразу после этого у ювелира был выкраден весь запас чистого золота, ради которого тот брал, между прочим, большую ссуду в банке, что надолго отвлекло внимание обитателей дома от бытовых проблем.

Сопящий Блиссер, который вёл эти дела, только всё больше мрачнел, пытаясь дать хоть какие-то обнадёживающие ответы наскакивающим на него пострадавшим, и вопросительно смотрел на Клэр. Сама девушка, конечно, не забыла о данном ею обещании помочь разобраться с этими как две капли воды похожими друг на друга ограблениями. Блиссер подозревал, что преступник использовал маячки для проникновения в лавки ювелиров, которые мог поставить как раз во время выполнения хозяйственных работ. Вот только, если это, действительно, был Шайфер, то почему он не использовал этот же способ, чтобы ограбить Фильяра? И главный, разумеется, вопрос, откуда он взял секрет маячка?