Хорошо таким, как Орлова — смуглым и цыганистым.

Марианна, почти не слушая, что дальше говорила Стефочка, рассматривала ресторан — у него были звезды Мишлен, как у многих других заведений Барселоны, и судя по атмосфере, здесь было весьма элитное место. Вообще испанцы любили каталонскую кухню, считая, что она уступает лишь Стране Басков, и потому Марианна не слишком удивилась выбору винодела в плане заведения. Единственно, что не совсем понятно, почему он не захотел встретиться в Мадриде? Это было бы намного удобнее им всем. Впрочем, несмотря на проблемы Каталонии, и ее вечное стремление отделиться, испанцы весьма трепетно относятся к своей стране и не любят, когда иноземцы пытаются лезть не в свои дела. Вот и сепаратистов они считают сугубо своей внутренней проблемой. Так что не стоит задавать такие вопросы — они могут оскорбить их винодела.

Взгляд Воронцовой дальше скользил по залу, обустроенному в стиле минимализма — белые стены, балки на потолке, терраса утопает в зелени и цветах. Из окон открывается чудесный вид на Средиземное море, и в сгущающихся сумерках можно любоваться красивейшим закатом.

Жизнь в этой стране весьма спокойна и нетороплива, с четким распорядком, который жителю Москвы, суетливой и шумной, вечно куда-то спешащей, понять и принять сложно. Многим русским тяжело привыкнуть к этой стране, а вот Марианна чувствовала себя здесь очень комфортно, возможно, причиной была увлеченность ее культурой и традициями.

Орлова, откровенно недовольная поздним ужином, который, вероятно, продлится с восьми и до полуночи, ныла, что не привыкла есть после шести вечера, опасаясь стать коровой. И такой выразительный взгляд бросила на Воронцову, что той захотелось швырнуть в Стрефочку чем-нибудь. Да вот хоть ведерком с вином.

Вообще было любопытно, что их винодел выбрал столь пафосное заведение — значит, хотел показать русским, что умеет встречать гостей. Почему-то многие соотечественники Марианны видя, что испанцы весьма компанейские и веселые люди, громко говорящие и активно жестикулирующие, считали это развязностью. Свое представление они составили по сериалам, в чем была их основная ошибка. Вообще испанцы очень галантны и толерантны, они очень свободолюбивы, и общаясь с ними, нужно это учитывать. Считать их развязными мачо в корне неправильно. Само понятие брутального мужчины, грубого и хамовитого, растиражированного телевидением, претило испанцам, а на «мачо» они могли и серьезно оскорбиться.

Орлова один раз уже опростоволосилась, назвав так одного поставщика. Так и заявила — вы настоящий мачо! Переводчик, который был с ней на встрече, явно имел на Стефочку зуб, поэтому перевел дословно. Сделка была сорвана, но Орлова даже не поняла причин. Эта история стала их офисной легендой. Правда, переводчика этого уволили уже на следующий день, причем Марианна слышала, что с поиском работы у него потом были проблемы — Барановский постарался. Воронцова в целом с шефом была согласна — интриги интригами, но личное должно оставаться за дверью комнаты переговоров. Деловая этика была не просто красивым понятием для нее, девушка не слишком уважала тех, кто нарушает правила.

Испанец опаздывал, но всего на десять минут, что в этой стране было вполне нормальным явлением. Орлова злилась, а Марианна совершенно равнодушно смотрела на море, что виднелось из панорамного окна. И когда винодел появился, то сначала даже не поняла, откуда ей знакомо его лицо. Сначала в памяти мелькнул образ Бандераса времен фильма «Десперадос», а потом… потом Воронцову бросило в дрожь, а сердце необъезженным скакуном метнулось куда-то прочь. Потому что в ресторан вошел тот самый незнакомец, танцевавший с ней на площади фламенко. Тот самый, чьи глаза-кинжалы она не могла забыть. Тот самый, похожий повадками на средневекового махо, что носит ножи за поясом. Тот самый, от взгляда на которого Марианна, всегда самоуверенная и дерзкая, вдруг покраснела и едва не выскочила из-за столика, чтобы сбежать как можно дальше.

— Вот же он! — выдохнула между тем Стефочка, возвращая Марианну в реальность, к договору и делам фирмы. — Альмавива! И неужели его не учили не опаздывать?

— Это наш винодел? — спросила Марианна, нервно теребя салфетку.

— Он самый, — и Орлова бросила быстрый взгляд на свою переводчицу — оценивающий и подозрительный. — Но он мой! Ясно?

Марианна лишь передернула плечами, и этот ее жест мог означать что угодно. Одно неясно — неужели шеф не видит, что любовница у него под носом ищет более удачный вариант? Иван никогда не был глупцом.

Когда Альмавива подошел, то галантно поцеловал руки дамам, и первой — Стефочке, к явному ее облегчению. Потом представился. Голос его был томным, грудным, с бархатной хрипотцой, словно мужчина чуть простужен. Но слова испанец произносил резко, порывисто. Говорил он, конечно, на испанском, и Стефочка выжидающе уставилась на Воронцову, ожидая ее включения в работу.

— Добрый вечер, сеньориты, меня зовут Энрике Франциско Альмавива Кастильо, и я представляю винодельню, с которой ваша фирма собиралась заключить контракт. Предлагаю приступить к делу после ужина — советую попробовать улиток, паэлья тут просто восхитительная, а еще — чоризо и хамон.

Марианна вежливо улыбалась, не выдавая своих чувств. Сеньор Альмавива много говорил, был галантен, и никоим образом не подавал вида, что встречал ее ранее. Это было немного обидно, но ожидаемо. Правда, ее светлые волосы и голубые глаза явно привлекли его внимание, и девушка то и дело ловила восхищенные взгляды, но возникло такое чувство, что он любуется породистой кобылицей.

Орлова раздражалась, что долго несли меню для дозаказа, потом — что еще столько же времени пришлось ждать десерты, и то и дело нервно поглядывала на часы, вызывая у сеньора Альмавива недоумение, а у Воронцовой снисходительные усмешки.

Испанцы не любят спешить, да и каталонцы не слишком от них отличаются. Поэтому не нужно злиться на официантов — они не виноваты. Нужно лишь попытаться получить удовольствие от общения. Ужин будет длиться не меньше двух часов, и Стефочке нужно с этим смириться.

То ли это все — мавританское влияние, то ли особенность менталитета, но факт оставался фактом — испанцы любят затяжную сиесту, любят опаздывать, могут забыть о своем обещании или вовсе резко изменить решение. Из-за этого Марианна рекомендовала менеджерам на переговорах пользоваться диктофоном. Орловой она это говорила сто раз, но если та решила проигнорировать совет — ее проблемы. Если Стефочка забыла, что испанское «маньяна» это, по сути, то же самое, что русское «после дождичка в четверг» — пусть потом сама решает все вопросы, которые возникнут после заключения договора.

Сеньор Альмавива оказался очень дружелюбным и внимательным, и Орлова явно была им очарована. Нужно отдать ей должное — кажется, шеф держал ее не просто так, и она умела не только в постели кувыркаться — хватка у нее на удивление оказалась отличная, и после ужина, который длился невыносимо долго, договор все же был подписан. Но не без некоторых изменений. Впрочем, это уже были сущие мелочи. Марианна даже удивилась тому, что все прошло так гладко — она настроилась бодаться до последнего.

— Надолго ли вы в Барселоне? — поинтересовался Энрике, почему-то пристально глядя на Марианну. Это вызвало очередной приступ злости у Стефочки, которая изо всех строила испанцу глазки, но не удосужилась ни единого такого взгляда.

И было все же непонятно — сеньор Альмавива спрашивает из вежливости, или его правда интересует этот момент?

— У меня еще несколько деловых встреч, — сказала Орлова, ожидая, пока Марианна переведет, — мы могли бы завтра обсудить оставшиеся вопросы за обедом…

— Я все решил, — безапелляционно заявил Энрике, поигрывая бокалом, и снова обратился к Воронцовой. — А вы, донна? Когда возвращаетесь в Россию?

— Нескоро, — улыбнулась она, мельком заметив злой взгляд Стефочки. — У меня отпуск, и я собираюсь провести его в Андалусии. Мечтаю увидеть Алькасар. Надеюсь, что уже через пару дней буду гулять по его прекрасным садам!