Я подкладывала поленья в огонь, треск усиливался, тепло наполняло комнату, создавая уют и умиротворение.
В дороге я сильно промерзла, даже старинная матушкина шаль не спасла. Теперь тепло окутывало меня, проникая под одежду, и успокаивало. Я по глоточку отпивала из чашки горячий чай и понемногу согревалась. Подвернув под себя замерзшие пяточки, откинувшись на спинку мягкого кресла, почувствовала, как сон кружит надо мной и уводит за собой. Сомкнулись веки, я уснула, как вдруг перед глазами возник дух.
— Ты узнала меня?
— Да, узнала. Ты — дух моего суженого.
— Завтра в дороге начнется метель, не пугайся. Я буду рядом. Этот день тебе запомнится — он станет началом твоей новой жизни.
Я не успела расспросить духа, он исчез. Сон как рукой сняло.
— Опять одни загадки.
Завтра возвращаюсь в Визельборг, обещала.
Две недели тому назад получила печальное известие — Джерри покинул нас. В тот же час уехала домой. Господин Мортон отнесся с пониманием, вошел в мое положение и отпустил похоронить моего верного слугу, помощника и друга. Мне и сейчас чудится: Джерри рядом, никуда не ушел. Как всегда, заблаговременно предупреждает мои желания, балуя и отвлекая от забот и дурных мыслей. Мой милый, дорогой Джерри, как мне его не хватает! Он был моей палочкой-выручалочкой. Рядом с ним я чувствовала себя уверенной и защищенной. Заботился обо мне, как о дочери. Знаю, Джерри в душе своей пронес свет и любовь. Он умел дарить надежду, творить добро ненавязчиво и скромно. Эта черта его характера, особенность души напоминали мне Брига. Всегда знаки его внимания были ко времени и очень приятны. Сохраню в сердце память о нем. Так незаметно тепло разморило меня, и я снова погрузилась в сон.
Память сердца
Перебирала переписку матушки с тетушкой и нашла любопытнейшую запись в последнем письме. Тетушка после ухода барона Визельборга поделилась своими мыслями.
Стареющих страниц храним очарованье,
В них трепет дивных чувств и юности пора.
Вы спросите:
«Зачем грустить, ведь то воспоминания?»
Отвечу вам:
«Тогда была я молода».
Я всплакнула, прочитав строчки из послания тетушки Ребекки. Как скоротечна жизнь, и что остается после нас? Этот вопрос острым клювом пробивал мозг, ответа я не находила.
— Надо гнать от себя скорбные мысли, иначе впаду в отчаяние, — наказала себе и подошла к полкам с книгами. Вынула старый потрепанный томик с любимыми сказками. Улеглась и погрузилась в совершенно иной мир, в котором моей душе было так вольготно и привольно. Помню, Бриг на ночь часто читал одну и ту же сказку по моей просьбе. А я под монотонное чтение сладко засыпала. Беззаботное детство — чудесная пора.
Волшебная монетка — сказка из детства
Эта сказка о том, как в жизни простых, не примечательных людей происходят чудеса.
В небольшом городке Румнэ жизнь текла обыденно и размеренно. Изо дня в день, задолго до рассвета, в пекарне, что на торговой площади, выпекали свежий вкусный хлеб. Выбор был на любой вкус: ржаной, ячменный, кукурузный. Пшеничный хлеб готовили по большим праздникам. Пышные ароматные булочки с глазурью и цитрусовой заливкой опьяняли ароматом. Глазочки изюма либо вишенки кокетливо выглядывали из выпечки и заманивали прохожих. Запахи, просачиваясь на улицу, разносились за версту. Соблазн был велик, устоять никто не мог. Бублики, обсыпанные маковыми зернышками или кунжутными семенами, детвора особенно любила. Один раз в году перед Рождеством главный пекарь щедро одаривал детей бедняков. Ах, как они наслаждались его подарками! Работа кипела, он торопил помощников, нужно было поспеть к завтраку горожан. Молочница развозила бидоны с молоком прямо к домам и громко зазывала горожан, продиравших глаза ото сна. В прачечной гудела работа, к назначенному часу требовалось развезти по домам состоятельных жителей Румнэ чистое, накрахмаленное и отглаженное белье. Сапожных дел мастер собирал свой инструмент и спешил на торговую площадь. Здесь всегда было многолюдно и шумно. Дневная выручка позволяла его семье безбедно прожить несколько дней. Он изучил вкусы клиентов и старался угодить всем. Только старый шарманщик сиротливо примостился у дерева и наигрывал одну и ту же песенку. На плече у него восседал говорящий и очень любопытный попугай. Его цветастое оперенье привлекало внимание прохожих больше, чем песенка шарманщика.
— Гюнтер хороший, хороший, хороший, — грассируя, повторял он, как заезженная пластинка.
Небольшая шапочка лежала у ног шарманщика. Сколько раз сапожник уговаривал его:
— Ну что это такое? Разве можно уместить в маленькой шапке солидную выручку? Принеси плошку да побольше.
На что шарманщик монотонно и неохотно отвечал сапожнику:
— Мал золотник, да дорог.
Он был скромным, добрый старый шарманщик, и от жизни не ждал чудес.
— Пусть идет как идет, — говорил Гюнтер, помешивая жиденькую кашу.
Так шли дни, пролетали месяцы, вот и морозная зима постучалась в дома горожан. Запорошило, занесло снегом улицы, крыши домов, деревья. Дни стали короткими, ночи длинными. Люди кутались в теплые шали и натягивали на ноги овечьи гетры. В окнах горожан мигали слабые огоньки от ламп с масляными фитилями. В печи время от времени подбрасывались поленья, они забавно похрустывали и таяли в пламени, а над домами из труб клубился незатейливый дымок. Дело близилось к празднику.
Накануне Рождества на торговой площади было особенно шумно. Горожане с достатком уделяли подготовке к празднику много времени. Они могли себе позволить праздничные угощения, спешили запастись провизией и загодя приготовить рождественский штолен. Этот пирог отличался от других десертов — ему предстояло три недели вызревать в холодном погребе. А яблочный штрудель подавался к столу теплым. В предвкушении праздничных застолий настроение у имущих жителей Румнэ было приподнятым. Ну, а беднякам оставалось смотреть им вслед и сглатывать слюну.
— Глянь-ка, Мария понесла гуся. Огромный, в руках едва умещается, — сказал сапожник шарманщику.
— Чему ты удивляешься, она служит у господ, вот и запасается провизией.
— Ну да, ну да, — почесал затылок сапожник, поглядывая на соседа. — Скажи, Гюнтер, почему ты не женишься?
— Я?
— Ты. Одному век коротать скучно и хлопотно. Помощница в доме нужна. Вот моя Моника скрипит, а все делает. Дети подросли, помогают матери. Ей веселее с ними работается. Была бы у тебя в доме помощница, ухаживала бы за тобой, и поговорить было бы с кем.
— Я с попугаем разговариваю. Быт у меня скромный, справляюсь. Мне много не надо. Бобке на корм коплю, себе булку хлеба, овес и картофель на суп покупаю — вот и все мои расходы.
— И все?
— Да.
— А молоко с медом почему не пьешь? Молоко в Румнэ очень вкусное, жирное, я дня без молока не живу. Удовольствие.
— Редко покупаю. Бобка попросит, беру ему чашечку.
Сапожник посмотрел на Гюнтера, и сказать нечего.
В этот день народу на площади собралось очень много: стар и млад, кого там только не было. Люди останавливались возле шарманщика послушать песенку, подпевали и бросали пфенниги. Незаметно для всех из толпы вышел богато одетый человек. Бархатный шаубе насыщенно фиолетового цвета прилегал к сорочке, которая у шеи вывязывалась бантом. Шаубе снизу был подбит горностаем. Им был оторочен красивый стоячий воротник и отвороты полочек, а в длинных рукавах просматривались прорези для рук. Широкие короткие штаны в складку выделяли белоснежные плотные чулки. Завершался наряд остроносыми туфлями. Голову украшал громоздкий бархатный берет со множеством складок и пером. Весь туалет галантного вельможи выдержан в одной цветовой гамме, смотрелся строго, что говорило о вкусе его обладателя. На холеных руках поблескивали кольца.
— Смотрите, — пронеслось в толпе.
— Сам герцог, — воскликнула полная женщина с большой корзиной в руках. Она накупила провизии с запасом: копченые колбаски и сосиски возбуждали аппетит. Головка сыра, куриные яйца, горох, фасоль, картофель, лук, капуста и много сладостей с трудом умещались в корзине.
