– Наверное, это честно, – Владимир повертел моток в руках. – Будете ловить рыбу?

– Нет, парень! – глаза старика опасно сверкнули. – Я буду ловить крупную рыбу! Крупную рыбу, понимаешь?

– Понимаю, – леска неохотно начала свой долгий путь. – Крупная рыба, это ведь практически человек. Только рыба.

– А ты не такой дурак, каким кажешься! – старик одобрительно потряс головой. – По крайней мере, на первый взгляд.

– Тут главное не присматриваться, – согласился Владимир.

Старик между тем взялся за весла и почти бесшумно поплыл вперед. Он уверенно правил, не раздумывая поворачивая в самые темные и самые узкие тоннели. Владимир сосредоточился на леске, и какое-то время оба провели в умиротворенном молчании.

– Вот, – Владимир наконец закончил свой нелегкий труд. – Размотал.

– Как раз вовремя! – обрадовался старик. – Давай сюда!

Он умело снарядил леску на длинное, толстое удилище и привязал к концу огромный, хитро изогнутый крючок. Потом полез куда-то за спину и достал солидный кусок сырого мяса.

– Действительно крупная рыба, да? – с легкой завистью спросил Владимир.

– Да уж покрупнее тебя, парень, – мечтательно улыбнулся старый рыбак. – Да и посимпатичнее.

Мясо быстро оказалось на крючке, а крючок полетел в воду.

– Ну, теперь никуда не денется, – довольно заметил старик, закрепляя удилище на дне лодки

– А вы ее видели? – спросил Владимир. – Крупную рыбу?

– Видеть не видел, – спокойно ответил рыбак. – А вот говорить, говорил.

– И о чем говорили?

– О том, что настанет день, и она попадется мне на крючок. И она даже согласилась, но с одной оговоркой.

– И с какой же?

– Она сказала, что, возможно, меня это не сильно обрадует.

– А она не сказала почему?

– Конечно, нет, – удивился старик. – Рыбы не так уж откровенны с людьми, парень. Даже такие крупные.

– Значит, вы можете поймать совсем не то, что хотите?

– Нет! – отрезал рыбак. – Я поймаю именно то, что хочу поймать. Крупную рыбу. Вот только, кто сказал, что после этого она не поймает меня самого?

– Но какая кому уже будет разница?

– Точно, парень! – хрипло захохотал старик. – А из тебя выйдет неплохой рыбак! Лет через сто!

Лодка продолжала медленно плыть по черной воде Лабиринта. Где-то в глубине лениво качала плавниками крупная рыба. Она помнила про заветный крючок, но не спешила на рандеву. У нее оставалось еще несколько незаконченных дел. Дел, которые она обязательно закончит. И вот тогда эти двое снова поговорят.

Внезапно левая стена Лабиринта исчезла, а на ее месте вырос маленький домик из белого камня с очаровательным, навсегда застывшим флюгером в форме острокрылой бабочки.

Возле дома, на простой деревянной скамейке, сидела Ведьма и внимательно смотрела на Владимира.

– Не против, если я сойду? – спросил Владимир старого рыбака.

Старик не ответил. Он ловил крупную рыбу, и ему было плевать на мелкую человеческую суету. Владимир кивнул и спрыгнул в воду. Сделал несколько сильных гребков и оказался на берегу. Подошел к Ведьме и сел рядом с ней.

– Не ждала?

– Конечно, ждала, мой милый.

– А почему тогда не дождалась?

– Потому, что ты должен был прийти ко мне сам. Без подсказок.

– Ну вот пришел. Что дальше?

– А дальше все, как всегда, мой золотой. Придется выбирать.

– А может, все как-нибудь само собой?

– Ну я-то никуда не тороплюсь.

Владимир угрюмо посмотрел себе под ноги. Собрался было с духом, но решил еще немного отдалить этот безжалостный момент.

– Как твое имя? – спросил он вместо того, что должен был спросить.

Ведьма засмеялась и отрицательно покачала головой.

– У меня слишком много имен, и ни одно из них я тебе не скажу.

– А если я угадаю?

– Ты не узнаешь, что угадал. Ведь я всегда солгу.

– Тогда я дам тебе имя сам.

– Попробуй!

Владимир попробовал и понял, что любое имя оскорбит ее сильнее пощечины. Сделает ее самой обычной и тривиальной. А разве может быть для Ведьмы что-нибудь хуже?

– Возможно, в другой раз.

Ведьма усмехнулась. Ведьма все понимала, но не спешила благодарить. Да и бывает ли такое чудо, как благодарность Ведьмы?

Владимир горько вздохнул. Больше откладывать он не мог.

– Мне пора, ты знаешь.

– Знаю.

– Что я должен сделать, чтобы уйти?

– Поцелуй меня.

Владимир удивленно взглянул в смеющиеся глаза Ведьмы. Он ожидал чего угодно. Кошмаров, безумств, унижений, но только не поцелуев.

– Просто поцелуй меня! – Ведьма призывно приоткрыла волнующий рот. – Поцелуй и уходи!

Владимир сомневался лишь мгновение. Да и это мгновение он счел излишним. Он с улыбкой припал к горячим губам, еще не понимая, как жестоко его обманули.

Вас когда-нибудь целовала Ведьма? Нет, конечно же, нет! А раз нет, то вам никогда не понять, почему Владимир остался вместо того, чтобы уйти. Впервые предпочел Лабиринт, вместо реального мира. Безумие? Да! Но разве можно уйти, когда тебя целует Ведьма?!

Когда Владимир очнулся, стояла глубокая ночь. Он пробыл в Лабиринте почти два часа. Дольше, чем когда-либо. Это неприятно кольнуло его сознание. Еще более неприятно было то, что все это время он пробыл там по собственной воле. Пускай даже воля его была в несколько опьяненном состоянии.

– Никогда не иметь дел с Ведьмой, – прошептал Владимир и отправился спать. На этот раз в блаженном одиночестве.

Через четыре дня он встретился с Юлией. Они медленно шли по устланной злато-багряным ковром парковой аллее и разговаривали о предпочтениях в литературе. На Юлии было элегантное бежевое пальто, высокие сапоги и яркий шарф цвета солнца и крови.

Непослушные огненные пряди то и дело падали ей на лицо, на краткие мгновения заслоняя от мира изумруды глаз и коварство улыбки. А Владимир никак не мог понять, кому она все-таки улыбается. Ему, себе или кому-то третьему, хорошо запрятанному в суете кружащих под ногами листьев.

Вдруг на лице Юлии промелькнула резкая тень тревоги. Шаг сбился, взгляд судорожно забегал по сторонам. Улыбка дрогнула и превратилась в болезненный оскал. Девушка остановилась и, казалось, начала к чему-то прислушиваться.

– Мне… – Юлия встревоженно посмотрела в сторону от Владимира. – Мне надо идти.

– Что-то случилось? – Владимир недоуменно смотрел на девушку.

– Случилось? – Юлия сделала резкий шаг. – Может, и случилось. Тебе-то что? Тебе-то какая разница? – с неожиданной злостью бросила она и быстро зашагала вперед, расшвыривая сапогами золотую листву.

Владимир недоуменно пожал плечами и против воли двинулся вслед за ней, чувствуя какую-то печальную тайну, скрывающуюся в изящной, стремительной фигуре. Чувствуя, что ему отчего-то не наплевать на то, что за печаль ее посетила.

Юлия свернула с дорожки и заскользила между деревьев, приобнимая серые стволы и срывая с поредевших веток последние багряные листья.

Внезапно она обернулась и несколько долгих секунд неотрывно и словно бы в первый раз смотрела на Владимира. В нежно-зеленых глазах сверкала легкокрылая надежда.

Секунды прошли, и надежда растеряла свои крылья. Юлия отвернулась и снова устремилась к одной лишь ей ведомой цели.

Владимир зацепился за этот взгляд, как за просьбу о неведомой помощи, и упрямо пошел за девушкой, не приближаясь, но и не отставая ни на шаг.

Чем дальше они уходили от дороги, тем плотнее вставали перед ним ряды карнавально разряженных деревьев. Они беззвучно танцевали вокруг, раскидывая в стороны свои разноцветные лапы, не желая отказывать себе в последних радостях последних золоченных дней.

Владимир мягко расталкивал их, в попытке угнаться за своей очаровательной беглянкой. А они с неохотой расступались, недоуменно переглядываясь и спрашивая друг друга – кто этот смешной господин? Почему и куда же он так спешит? И что мешает ему провальсировать вместе с ними эти прощальные дни?

Владимир и рад был ответить на этот законный вопрос, но и сам не знал, почему еще не повернул назад. Почему он, как герой дешевой любовной истории, продолжает идти за хрупкой, изящной фигурой в бежевом пальто? Но, быть может, этого и не стоило знать раньше времени?