– Да когда я уже привыкну? – с досадой проворчал Владимир и огляделся.

Спереди было совсем темно, а вот позади скорбно мигал слабый желтый свет. Владимир всегда шел на свет. Знал, что часто не прав, но ничего не мог с собой поделать. Владимир любил свет и не любил тьму.

Желая как можно быстрее вернуться к нормальной жизни, он широким и по возможности уверенным шагом устремился по направлению к свету. Его источник был обнаружен спустя десять скучных минут.

В древнем, грязно-голубом кресле сидела Ведьма. Ведьма читала книгу, угрожающего вида гриму-ар, а возле нее, освещая мрачные страницы, стоял огромный, усыпанный сотней оплавленных свечей канделябр.

– Не знал, что ты умеешь читать, – удивился Владимир.

– Ты вообще обо мне ничего не знаешь, – Ведьма весело ему подмигнула.

– Ну хоть в чем-то повезло.

– Наоборот, тебе часто везет, – губы Ведьмы изогнулись в кривой усмешке. – Просто ты об этом никогда не думал.

– А ты, значит, думала?

– Я всегда о тебе думаю, мой милый.

– Ну и в чем же мне повезло? – помимо воли, задал вопрос Владимир.

– Ты жив, – оскалилась Ведьма. – Ты до сих пор жив, мой чудесный.

Владимиру стало очень неуютно. Ведьма никогда так с ним не разговаривала. Серьезно, без лишней едкой шутки. С затаенной угрозой в бархатном голосе. Со спокойствием хорошо смазанной гильотины.

– Пойдем, – Ведьма бросила гримуар на пол и поднялась, – я хочу тебе кое-что показать.

– Не уверен, что хочу на это смотреть.

– И я не уверена. Но, думаю, проверить все-таки стоит.

Еще вчера Владимир бы развернулся и пошел в одиночестве плутать по черным коридорам в поисках нового решения старых проблем. Но сегодня он отчего-то не спешил покидать насмешливо взирающую на него Ведьму. Сегодня он отчего-то хотел остаться рядом с ней.

Владимир впервые подумал, что Ведьма очень красива. Хотя в красоте ее было мало человеческого. Змеиные глаза, кошачья грация, волчья улыбка. Животное. Животное, которое было прекрасней всех людей мира.

– Ну веди, – Владимир пытался казаться уверенным, но не спешил называть свою попытку удачной.

Ведьма в интригующем молчании прошла мимо, изящно погружаясь в сонную темноту Лабиринта. Владимир тяжело вздохнул и последовал за ней, ежеминутно оборачиваясь и с угасающей надеждой глядя на желтый свет оплавленных свечей в старом канделябре.

– Так куда мы идем? – первым не выдержал Владимир после череды поворотов и спусков.

– Ко мне домой, – неожиданно ответила Ведьма и, резко обернувшись, подмигнула Владимиру.

– А зачем?

– Подумала, вдруг ты захочешь зайти.

– А зачем мне к тебе заходить?

– А сам как думаешь?

Владимир хмуро посмотрел на Ведьму и промолчал. Он не был уверен, что мысли его приняли правильное направление. Хотя не был он уверен и в обратном.

– Или ты боишься? – Ведьма весело рассмеялась.

– Не сегодня.

Владимир соврал. Он боялся. Он очень боялся. В Лабиринте страх был его привычным состоянием. Единственно возможным состоянием. И в эти минуты Владимира спасала только гордость. Именно она гнала вперед с видом равнодушным и надменным, невзирая на боль и ужас внутри.

– Стой!

Резкий голос Ведьмы заставил Владимира застыть на месте. Он медленно посмотрел себе под ноги и удивленно поднял брови. Под ногами тихо колыхалась водная гладь. И она явно что-то скрывала.

– Умеешь плавать?

– Как дельфин! – Владимир скорбно смотрел на воду. – Больной, одноглазый дельфин с хроническим насморком.

– Сойдет!

Ведьма первой вступила в воду. Она быстро погрузилась почти по шею, намочив волосы и сразу став похожей на русалку. Потом Ведьма обернулась и поманила за собой красивой, мокрой рукой.

Владимир ожесточенно затряс головой. Надо остановиться! Остановиться, отвернуться и пойти обратно. Туда, где под ногами будет твердая земля, а за сто первым поворотом скрывается выход в прекрасный реальный мир.

Но что если выход не там, а здесь? Под водой, рядом с Ведьмой? Ведь выбор никогда не бывает прост. А часто он еще и совсем не очевиден. Может, стоит просто нырнуть, и он окажется дома на диване? Да и не все ли равно, идти или плыть, когда и то, и другое делаешь исключительно в своей больной, безумной голове?

Владимир вздохнул и принял очередное непростое решение. Он осторожно вошел в черную воду, которая оказалась неожиданно теплой. Ведьма благосклонно улыбнулась и медленно, уверенно поплыла вперед.

– Не думала, что ты решишься, – донесся до Владимира ее насмешливый голос.

– Как и я.

– Если решился на это, возможно, решишься и на остальное.

– Например? – Владимиру не слишком понравилась озвученная перспектива.

– Никаких примеров, мой милый. Только суровая практика.

– Я еще могу повернуть назад!

Ведьма вдруг развернулась и подплыла к Владимиру. Обняла за шею и зашептала влажным ртом в его нервно сжатые губы.

– Нет никакого назад. Прости, мой милый. Ты выбрал, а за выбор всегда приходиться платить.

Владимир резко обернулся, но Ведьма оказалась права. Позади была только вода. Ведьма довольно засмеялась, оттолкнула Владимира и снова поплыла вперед. На этот раз так стремительно, словно и правда была русалкой.

Владимир выругался, но не нашел ничего лучше, чем последовать вслед за ней, в надежде, что он быстро пойдет ко дну и на этом сегодняшние приключения закончатся.

Минут через пять он начал отставать. Метр за метром он отдалялся от своей не знающей усталости спутницы. Ведьма все видела, но скорость не сбавляла, а просить ее об этом Владимир счел совершенно невозможным.

Несмотря на смену пейзажа, Лабиринт оставался Лабиринтом, и нескончаемый поток развилок, перекрестков и отнорков был все еще при нем. И пока Ведьма была в зоне видимости, Владимир не слишком об этом беспокоился. Но потом он все чаще стал терять ее из виду. Находить и терять вновь. Потом просто терять и угадывать. И наконец он выбрал не тот поворот.

– Эй! – Владимир глотнул воды и закашлялся. – Эй, где ты?!

Ведьма не отвечала. Ведьма свернула в другую сторону и, возможно, прямо сейчас звала, искала Владимира. Хотя, конечно, нет. Не звала, не искала, а может, даже и не помнила, с кем отправилась в этот сумасшедший заплыв.

– Эй! – еще раз печально крикнул Владимир и едва не пошел ко дну из-за резко ударившего в голову ужаса. Того самого ужаса, когда он забывал, что все это просто фантазия его больного сознания.

Он забывал, что у него есть нормальная жизнь, работа, друзья, мечты, надежды. Он видел и чувствовал только одно. Темные, узкие коридоры, из которых нет выхода. Нет возврата. Только вечный, нескончаемый кошмар. И он ждет его за каждым поворотом, за каждой дверью, за каждым шагом.

Владимиру стало тяжело дышать. Он бездумно забил руками, теряя остатки сил, захлебываясь горькой водой, швыряя в каменные своды бессильные слова. И вот в момент, когда он уже был готов сдаться и с чистым сердцем отправиться в бездну, Владимир услышал тихий плеск весел.

А через долгую минуту из темноты выплыла маленькая, крутобокая лодка. Владимир вцепился в опустившееся рядом с ним весло, потом схватился за борт, подтянулся и тяжело рухнул на деревянные доски.

– Что с тобой, парень!? Ты чего такой мокрый? – раздался у него под ухом низкий, рокочущий голос.

– Вспотел! – устало ответил Владимир, опасливо осматривая своего спасителя.

На веслах сидел крепкий, бородатый старик с грозным лицом скандинавского бога. В его зубах яростно дымилась короткая черная трубка, а в глубоко посаженных глазах гремела вся мощь океана.

– Добрый день! – Владимир счел необходимым поздороваться. – Благодарю за спасение.

– Да уж поблагодари! – проворчал старик. – Так ведь и рыбалку можно испортить!

– Прошу прощения, – неуверенно извинился Владимир.

– Не будет тебе моего прощения, – веско заявил старик, – если только не размотаешь мне леску.

Скандинавский бог поднял со дна лодки большой моток жестоко спутанной лески и бросил его Владимиру.