Я сморщила нос.

— Хорошо. Это круто.

Джим снова затрясся от смеха, а потом поднялся и коснулся рукой моих солнечных очков. Осторожно приподнял их вверх и разместил на моей голове, для того чтобы видеть мои глаза.

— Ты такая милая.

Это был комплимент, который я слышала раньше, и тогда он меня раздражал. Я была маленького роста. У меня были большие темные глаза с очень длинными ресницами, из-за которых они выглядели еще больше. Всякий раз, когда кто-либо описывал меня, он использовал слово «милая» или «очаровательная». Но я не хотела быть милой или очаровательной.

Я хотела слышать что-то большее. Покраснев, я ответила:

— На самом деле нет.

— Да, — настаивал он.

Я снова взглянула на него и покраснела под пристальным взглядом.

— Ты смотришь на меня.

— Да. Это трудно не делать.

Я смущенно поежилась, не понимая как ответить. Никогда не попадала в ситуации, когда должна флиртовать.

— Все шотландские парни любители флиртовать, как и ты?

Джим пожал плечами.

— Я не думал, что заигрываю. Просто говорил то, о чем думал.

— Очевидно, это одно и то же, когда дело касается тебя, — подразнила я.

Джим придвинулся ко мне ближе, и я втянула воздух, чувствуя, как от его близости в моем животе просыпаются бабочки.

— Любимый фильм?

Понимая, что он не собирается меня целовать, я не знала, что чувствовать — разочарование или облегчение.

— Я не знаю... О, Муле́н Руж! (Примеч.: фр. Moulin Rouge! — фильм-мюзикл 2001 года, получивший две награды Американской киноакадемии.)

— Еще один сюрприз, — Джим приподнял бровь. — Я его не видел, и ни за что бы про него не подумал.

— А что бы ты предположил?

— Честно говоря, без понятия. — Джим широко улыбнулся. — Мой любимый фильм «Рэд» (Примеч.: англ. RED — художественный фильм Роберта Швентке в жанре комедийного боевика; является экранизацией одноименного комикса, созданного Уорреном Эллисом и Калли Хэмнером).

— Не думаю, что смотрела его.

— Дерьмо... извини. — Его щеки покраснели. — Я пытаюсь удержаться, чтобы не прикасаться к тебе.

То как Джим прикладывал усилия, чтобы выглядеть джентльменом, было мило (очень мило с его стороны), но мне также хотелось увидеть настоящего Джимми. Румянец на щеках придавал ему уязвимости, которой от парня я никак не ожидала. И я поняла: возможно, под напускной бравадой он скрывал свою нервозность из-за меня. Эта мысль немного волновала.

— Ты сказал, что ты строитель?

Он кивнул.

— Держу пари, ты все время ругаешься? Мой отец владел строительной компанией. Как бы папа ни старался, он все время ругался матом. Как и его бригада. Меня это не беспокоило. Иногда... — я понизила голос на октаву, — …даже я ругаюсь матом. Ужас.

Джим игриво толкнул меня.

— Так много причин, чтобы стать джентльменом.

Я усмехнулась.

— Просто будь собой.

И прежде чем он начал задавать мне вопросы, на которые не была готова ответить, я сказала:

— Почему вы с Родди приехали сюда, в Донован, а не в любое другое место?

Джим уставился на меня, как бы пытаясь что-то решить. Наконец, он расслабленно откинулся на скамейку и повернулся, чтобы посмотреть на озеро. Его внимание привлекла проплывающая мимо нас лодка. В ней находились мужчина и два мальчика, они смеялись и дурачились, пока гребли. Шум воды заполнил тишину.

— Мой папа, — внезапно сказал Джим. — Его звали Донован.

Я вспомнила, как раньше Джим говорил о нем.

— Тебе не обязательно...

Парень оглянулся на меня.

— Родди полностью избегает этой темы. Мама начинает плакать, если я упоминаю его. Разговоры об отце причиняют боль людям, которые его знали.

Сострадание к этому парню охватило меня, и я плюнула на свою обычную закрытость, и в знак сочувствия положила руку ему на колено. Джим посмотрел на меня, казалось, удивленно и немного потерянно.

— Иногда... — Я вздохнула, заметив, что задержала дыхание, — про такое легче говорить с кем-то, кто его не знал или не любил. Тебе не нужно будет беспокоиться или переживать горе вместе, потому что оно только твое. Ты можешь говорить о нем, не задумываясь о том, как это повлияет на человека, с которым разговариваешь. — Я убрала руку с его ноги, но развернулась к нему лицом, почти касаясь своим левым коленом его бедра. — Ты можешь поговорить со мной о нем. Если хочешь...

Джим выглядел немного неуверенным и удивленным.

— Для первого свидания как-то грустно.

— Это свидание?

— Да, свидание.

Я рассмеялась над его настойчивым тоном.

— Тогда, полагаю, мы должны решить, в каком русле будет протекать наше свидание. Я действительно хороший слушатель, Джим. Но нам не обязательно разговаривать.

Джим приподнял бровь, ухмылка скривила уголки его губ и я предположила, какие неприличные появились у него мысли.

— Ты знаешь, что я имела в виду. Боже, — вздохнула я, закатывая глаза. — Мужчины.

Он прекратил смеяться и поближе пододвинулся ко мне на скамейке. Теперь мое колено соприкасалось с его бедром. Пока Джим внимательно вглядывался в мое лицо, подобно театральному занавесу в его взгляде медленно и уверенно появилась серьезность. Прежде чем он перевел взгляд на мои волосы, я поняла, что у нас одинаковый цвет глаз. Почти черные при слабом освещении, но когда на них попадало солнце, они приобретали более теплый оттенок, цвета красного дерева.

Джим накрутил мой хвост себе на палец и стал с ним играть, и сказал:

— Моя бабушка была ирландкой, дед — шотландцем, и, как говорил отец, они оба гордились своим наследием. Они скончались, когда мне было четыре года. Автомобильная авария. — На секунду Джим бросил на меня взгляд, как бы проверяя мою реакцию, прежде чем вновь вернуться к наблюдению за своими пальцами, играющими с моими волосами. — Когда мой отец родился, дедушка предложил бабушке назвать его Донован МакАлистер. Донован было девичьей фамилией бабушки. И вот, мы с Родди ехали по трассе I-70, направляясь к шоссе-66 в Иллинойс. Мы остановились на заправке, и я увидел на рекламной доске объявление о поиске работников в супермаркет в Доноване. — Глядя на озеро, Джим слегка улыбнулся. — Черт, глупо, я знаю... Это... Я почувствовал, что нам нужно туда.

— Это не глупо, — успокоила я его.

Джим повернулся, чтобы одарить меня еще одним своим пытливым взглядом.

— Да... Я начинаю думать, что это правильно.

Не в силах выдержать его напряженный взгляд, я смущенно отвернулась, — он выбивал меня из колеи. Как ни крути неважно, как сильно мне нравился его акцент и насколько парень был мне симпатичен, я не была готова к Джиму МакАлистеру и тому, как он смотрел на меня, будто его ударило молнией.

— Каким был твой отец?

— Он был самым смешным парнем, которого я знал, — голос Джима был переполнен долей юмора и горя, из-за чего у меня сжалась грудь. — И у него почти для всех находилось время. Если кому-то нужна была помощь, — нет проблем. Он был моим лучшим другом.

У Джима дрогнула улыбка, а в глазах появился яркий блеск набежавших слез. Я потянулась к его руке и обхватила своими ладонями, отчего блеск в его глазах исчез, и улыбка стала расслабленной.

— Он учил меня, что семья всегда на первом месте. Что семья важнее того, сколько у меня денег, славы или прочего подобного дерьма. Он привил мне понятие, что не надо быть амбициозным в карьере, но надо быть амбициозным по отношению к жизни. Найти правильную девушку и завести семью.

Я никогда не слышала раньше, чтобы о таких вещах говорил парень, ну, по крайней мере, уделял им приоритетное внимание. Также я заметила, что при воспоминании об отце акцент Джима становился сильнее. Казалось, со мной он расслаблялся.

— Он был хорошим человеком.

— Да. — Джим кивнул, но на лицо лег холод. — Но отец не был идеален, и все, похоже, пытались это скрыть.

— Что ты имеешь в виду?

— В частности маму. Не пойми меня неправильно. Отец любил ее, но был немного эгоистичным ублюдком. Он никогда не брал ее отдыхать и проводил с ней мало времени. Он всегда ходил в паб со своими приятелями и оставлял маму дома. А если она выходила куда-нибудь без него, начинал злиться. Как будто у нее не было права жить без него. — Джим бросил на меня молчаливый взгляд. — И однажды отец изменил ей, и из того, что я слышал, это был не просто секс. Он влюбился в другую. Мои родители стояли на грани развода. В конце концов, он выбрал маму, но не думаю, что она полностью его простила.