– Пройду.

– С чего бы? Будут неадекватные реакции и дрянь в клетках. Я мог бы обновить кровь, но это не поможет. Нужно обновлять ткани, а на это нет времени.

– И это тоже не поможет, – прошептал Тим.

Что только ни делали с ним в реабилитационном центре, но Ирт врос очень глубоко – в кости, в мозг, в основы личности Чаги. Иногда Тиму казалось, что его кровь, обновляясь, воспроизводит Ирта снова и снова. Хотя на Дальних пределах стало легче. Не иначе как помогал целебный разреженный газ нерожденной вселенной по соседству.

– Это тебе следователь сказал, что улетишь?

– Ничего он не сказал. Этому пройдохе плевать. Я сообщил, что улетаю, и возражений не было. Ведь первый раз меня выпустили, выпустят и второй. Возможно, он это понимает.

– Тим Граув, – официальным тоном проговорил Кэмпбелл. – Заявляю как врач, что вы проверку не пройдете. Ещё ладно бы как-то, в составе исследовательской группы, например, но в статусе капитана – не пройдете.

– Капитана интендантской службы, – усмехнулся Тим.

– Ну и что, что интендантской? – брови над строгим взглядом поползли вверх.

– Ничего, полковник медицинского корпуса Сэмюэль Кэмпбелл, ничего. Просто интендантской службы.

– Ты что-то от меня скрываешь? – нахмурился Сэм.

– Возможно. Но ты в отпуске и к проверке отношения не имеешь. А еще ты мой друг и тебя ждет Лулу.

– Пытаешься манипулировать?

– Как? Сижу осуждаемый тобою, голодный и в одной простыне и не способен манипулировать даже пивом. Кстати, ты обещал этой бурдой угостить.

Сэм всплеснул руками и бросился к дальней стене отсека.

Когда корабль приблизился к солнечной системе, и члены экипажа повыползали из камер глубокого сна, Кэмпбелл взялся самостоятельно варить пиво. До Земли было рукой подать, энергии на корабле хватало, и можно было синтезировать пиво на хорошую попойку для всей команды. Но все это, как заявил Сэм, будет подделка и штамповка, а он приготовит натуральный продукт.

Кэмпбелл насиловал синтезатор добрые несколько часов, заставляя его плеваться каким-то хмелем, разными зернами, имбирем и прочими дурацкими специями. Потом прямо в медотсеке взялся кипятить пивную смесь, вынуждая каждого члена экипажа хотя бы разок заглянуть на одуряющий запах. Сам доктор гостей совершенно игнорировал, прыгал, как мячик, в стерильной операционной с ложкой наперевес и бормотал под нос что-то маловразумительное. Потом изменил пространство медотсека и устроил в стене небольшую прохладную нишу. Она быстро приобрела статус священного места, к которому нельзя приближаться, не приняв стерилизующий с ног до головы душ.

Но пережив, переволновавшись весь многообещающий процесс варки и ускоренного брожения пива, команда ни глотка не попробовала. Кэмпбелл что-то там не рассчитал и в обещанные пару дней не уложился. После приземления твердо заявил, что пиву еще стоять минимум сутки, и он не позволит осквернять продукт просто потому, что они прилетели раньше, чем он ожидал. Народ разочарованно поворчал, но Земля манила сильнее, и Сэмюэль остался с Тимоти расхлебывать добрую сотню литров эксклюзивного варева.

И вот час настал.

Полковник службы спасения медицинского корпуса Сэмюэль Кэмпбелл торжественно внес две высоких, пенящихся янтарем кружки. В глазах пивовара отражалась такая же янтарная, нескрываемая гордость своим творением. Видок был смешной, но Тим принял возвышенный вид, протянул руку, и холодное запотевшее стекло приятно легло в ладонь. По спине пробежал озноб.

– Пробуем.

Кэмпбелл сделал добрый глоток. Зрачки в голубой радужке расширились от удовольствия. Тим поправил на груди простыню и осторожно поднес к губам пенную шапку. Наверное, любые другие слова, кроме «пробуй», были бы неуместны сейчас – Сэм прошел долгий путь до этого «пробуй». Влага ласкающе скользнула по языку и потекла в горло, в живот. Голова закружилась от свежего бархатистого великолепия.

– Потрясающе, Сэм!

Глоток торопился за глотком, от вкусового наслаждения не оторваться. Напиться бы в пальто. Но разве нектар может вымыть яд и мучительное желания рвануть к личному монстру?

Сэм все же уехал к Лулу и увез с собой литров тридцать пива – хотя на весь отпуск ему все же не хватит. Зато останется для нескольких космоисследователей, которые появятся завтра на корабле, и трех новых членов команды интендантского судна. Из прежнего состава собирался и надеялся вернуться в Дальние пределы только Тим. Если завтра он не свихнется и не потащится в прокуратуру жалобно блеять и проситься в клетку к Ирту. Завтра ему станет хуже. Хотя день будет достаточно насыщенным, чтобы суметь продержаться. Придется отправиться в интендантскую службу за новым предписанием по грузу и маршруту. А еще раньше нужно увидеть Алекса, чтобы он снова помог ему улететь. Вот только чего это будет стоить теперь…

Пустой, шелестящий системой жизнеобеспечения, тестирующий сам себя корабль, казалось, наблюдал за собственным капитаном, прислушивался к его перемещениям, мыслям. Стоило только подумать о плавных движениях Хозяина, о нелепых лаковых туфлях на влажной земле между корнями, вспомнить, как горячо стало во рту, когда плотный, похожий на человеческий язык отросток пополз в горло, как корабль начинал осуждающе скрипеть и вспыхивать в отсеках яркими огоньками тестовых голограмм.

Как будто кто-то имеет право его осуждать.

Тим был не в состоянии усидеть на месте и, сделав несколько кругов по секторам транспортника, решил прошвырнуться на Филиппины. Сходить в какой-нибудь игорный зал для истомившихся от скуки чиновников или наоборот устроить себе физическую стресс-перегрузку. Было бы неплохо поучаствовать в воздушной драке на имитационной площадке. На истребителе там, или боевом крейсере.

Только не десант, только не симуляция высадки на новую планету.

Впрочем, улетел он недалеко. Где-то через пару километров авиетка уперлась носом в стандартную смотровую платформу, неподвижно висящую над серой гладью океана. На разместилось более сотни зрителей. Кто-то сидел на креслах, что поднимались несколькими рядами вверх. Некоторые толпились прямо у бортиков, полупрозрачных, искрящихся, словно хрусталь, от лучей заходящего солнца.

Тим коснулся пальцем экрана управления, заставляя машину зависнуть, и присмотрелся. Люди прилетели поглазеть. Многие задирали головы, смотрели вверх и что-то оживленно обсуждали друг с другом. Ветер трепал длинные волосы девушек, пытался стащить шляпы с каких-то щеголей. Хотя были дамочки, прикрывшиеся для уюта личным силовым полем, и поэтому сохранявшие идеальные прически и скульптурные складки длинных светлых платьев вокруг щиколоток.

Позади платформы висели легкие одиночные скутеры, куда более удобные для передвижения по воздуху на короткие расстояния, нежели навороченные фасетчатые авиетки. Хотя, видимо, большинство зрителей прилетели прямо на экскурсионной платформе. И теперь наблюдали за космодромом, ожидая чего-то интересного. Меньше всего Тима мог развлечь космодром. Но толпа притягивала, и Граув припарковался позади скутеров и рядом с небольшой авиеткой ярко-зеленого цвета.

Одна из обслуживающих платформу лифтовых энергосекций приблизилась к борту, и Тим легко прыгнул в нее. Тело казалось сильным, послушным, как будто несколько часов назад никто не проникал ему под кожу, не рвал развилки тонких сосудов, не оглушал болью до полного растворения личности.

Тим усилием воли вырвался из муторного наваждения от воспоминания. Шагнул на платформу и поднял голову. Что ж, не такое частое зрелище – грузовой трансгалактический крейсер шел на посадку. Эти параболические, вытянутые, как перо, космические гиганты были редкими гостями на Земле. Их строили чаще всего на Луне и грузили на земной орбите. Чтобы такой зверь опускался на Землю, нужна была веская причина. Самая очевидная – особый груз, который нельзя разобрать по частям и шаттлами доставить на Землю. Что это могло быть?

Но еще более удивительным то, что он приземлялся именно здесь, где с правого края подковы космопорта стоял в доке небольшой корабль интендантской службы. Капитан Граув считал, что этот космопорт был маломощным и слишком близко расположенным к населенным пунктам, чтобы принять такую махину, но, похоже, ошибался. Что-то изменилось в инфраструктуре за последние несколько лет. Или это был совсем особый случай.