Музыка оборвалась. Максим даже вздрогнул от неожиданности и увидел глаза Наташи, внимательно следившие за ним.

– Нравится?

– Очень. Откуда ты узнала, что мне по душе такая музыка? Кто это?

– Это Шнитке – Пер Гюнт… Она мне по душе. Значит тебе тоже. Мы очень рядом – заметил?

– Не задумывался, если честно.

– Не говори так – ты всегда со мной честен. Разве нет?

– Да, Наташа,.. словесный мусор, прости.

– А если так, то слушай. Внимательно, только душой. Ладно?

– Весь твой, солнце моё.

– Я о том и хотела говорить. Ты весь мой, я – твоя. Это правда.

Наташа вздохнула, словно готовилась к важному, неотложному, главному – тому, после чего дороги обратно нет и ты либо продолжаешь двигаться вперёд, либо падаешь вниз с обрыва.

– Слушай меня старательно, милый, для меня это слишком важно… Ты не звал меня, не звал, знаю. Чувствовала, знала, никогда не позовёшь. Робок ты слишком и себя оправой мне не считаешь. Но я угадываю правду: ты хочешь этого больше жизни самой. Ты не звал меня и я пришла. Сама пришла – нежданной, но желанной. Пришла просить – позови меня, я вся твоя. Позови и ни о чём не думай. Прошу тебя…

Наташа замолчала, выговорившись. Она ждала ответа, не сводя своих синих озёр с Картузова – озёр, в которых он утонул давным-давно.

Максим растерялся. Он не видел ясно, как ответить на её зов, не мог ещё правильно осознать её желание и смешался.

– Что ты молчишь, Макс? Я что, не хороша для тебя?

– Да как ты можешь! Это я для тебя…

– Вот это не тебе решать, да! – нервничая, Наташа начинала добавлять своё «да», как отрывистое щёлканье бича, ставившего собеседника на место.

– Но, что я могу, Наташа? Я растерялся…

– Растерянный, да?.. Ты меня в жёны собираешься звать или нет?

– Наташка,.. голова кругом… Я бы самым счастливым был, сама знаешь. Но разве это возможно?

– Знаю, что был бы, а почему не зовёшь тогда? Я женщина, ты мужчина, мы свободны, мы любим – почему мы не можем пожениться?

– Так недосягаемо, не про меня, словно… Ты уедешь, в Петербург не вернёшься…

– А, что, Максим Андреевич, после отъезда моего, другая появится, да? Какая тебе разница, если любишь? «Разлука научит тебя любить по настоящему» – помнишь эти слова?.. Ты долго ещё будешь сомнения свои жевать, мужчина?..

Картузов нежно прикрыл ладонью её рот и произнёс:

– Не будет других у меня. Никогда, помни. Не нужен никто. Только ты. Я люблю тебя, Наташа! Первый раз я так хочу того, что скажу – будь моей женой, если посчитаешь возможным… Вот, позвал, – Максим смотрел с вопросом на девушку.

– А почему молчал так долго? Сомневался в себе или во мне?

– Только в том, что не пара тебе. Больше ни в чём.

– За меня не решай, да?

– Я не понял, ты согласна?

– Завтра в двенадцать дня мы с тобой женимся, Максим!.. А теперь целуй уже меня скорее, позже всё объясню.

Максим, плохо понимая, не нашёлся в словах и просто обнял свою… невесту.

– Как же завтра, Наташа? – спросил Картузов, намного позже. – Мне ведь на работу нужно выходить. И потом – так сразу не регистрируют, там ждать нужно месяц, а то и два.

– Ты недооцениваешь свою будущую жену, прозорливый мой, – Наташа лежала на его груди и водила пальцем по плечу, объясняя голосом, каким говорят с детьми. – На работу тебе выходить не нужно – Аким выйдет, будет трудиться до следующего воскресенья. А потом ты его подменишь, отработаешь. Пойдёшь утром, сдашь ему смену. Я позвонила Танюшке – мы обменялись телефонами – объяснила ситуацию и она всё устроила. Таня, кстати, будет моим свидетелем в загсе, а твоим будет её старший брат.

– А загс?

– Ты даже не представляешь себе, что могут сделать всего сто долларов, – улыбнулась Наташа. – Нас ждут с твоим заявлением, симфоническим оркестром, фейерверком и красной ковровой дорожкой… Это шутка, конечно. Подойдём без десяти, заполним заявления, а ровно в двенадцать часов нас распишут честь по чести и тебе не отвертеться, понял? – она потешно хихикнула. – Я – девушка порядочная, как любила говорить моя бабушка.

– Славная у тебя бабушка… А паспорт?

Наташа вскинулась:

– У тебя не в порядке паспорт? – спросила она встревожено.

– Мой в порядке, а твой?

– О-о-о …. – облегчённо протянула Наташа. – У меня их целая пачка, мне же вернули документы, диплом… Разве я не говорила?

– Как это, пачка? – удивился Максим.

– Ну вот, считай: паспорт гражданина Латвии, загранпаспорт латвийский, паспорт гражданина России и российский загранпаспорт.

– А ты гражданка России?

– Конечно. У меня папа русский и я наполовину русская. Владимир мне сразу сделал российские документы, как приехали, чтобы проще было жить и ездить… А ты свой потом поменяй, хорошо? Не хочу я других женщин в твоём паспорте. Только я буду. Ладно?

– Ладно, ревнивая девушка… и как же я его поменяю?

– Ты его вилкой поковыряй немножко, скажешь – собака постаралась и поменяют тебе, что тут думать? – рассмеялась Наташа.

– Как всё просто, когда ты рядом.

– Просто я рядом… Мне пора ехать, родной. А ты спи, завтра будет важный день, да? Наташа выходит замуж. Первый и последний раз. Ты помни это, хорошо?

– Хорошо… как же здорово ты всё придумала, Наташка.

– Я такая, да – здоровская!

– Наташа…

– Да?

– А у меня нет других женщин в паспорте. Я же его менял: советский на российский. Недавно менял… Нет у меня других женщин,.. любимых женщин – ты будешь первая, теперь я это знаю…

Наташа, не отвечая, смотрела на Максима – больше всего ей хотелось остаться и никуда не ехать.

– Наташа…

– Да?

– Я люблю тебя.

– А как ты меня любишь, расскажи.

– Как до Солнца.

– И обратно?

– И обратно.

– А я – тебя… Провожай меня, лежебока, – Наташа, как пёрышко на ветру, выскользнула из кровати.

Утром он вышел из дому пораньше, чтобы передать смену. По дороге заглянул в кондитерскую и купил коробку пирожных. Придя в прокат, Максим всё оценил внимательным взглядом, разложил аккуратно, вымыл полы, стёр пыль.

Вскоре появился Аким – рот до ушей, глаза смеются, в руках цветы.

– А свадьбу ты всё же зажал, дядя Максим! – памятуя о том, что обещал общаться на «ты», шутливо упрекнул он Картузова.

– Я сам про неё позже тебя узнал! Это всё Наташа организовала.

– Да, некоторым повезло – такая девчонка раз в жизни бывает, да и то у одного на миллион. Умница она и правильная до ногтей. Кстати, на тебя похожа, только деловая и активная, как три фокстерьера сразу. Не боишься, Максим Андреевич? Она ведь тебе спуску не даст, на печке греться не получится… Знаешь, когда она приходила в прокат, я смотрел на неё, как на инопланетянку – девушку из другого мира: красивая, словно на картинке, одета дорого, украшения, манеры – держит на дистанции… Уходит и ещё час дорогими духами пахнет… А познакомились – оказалась своим парнем. Я очень рад за тебя, Максим, очень! Вот, Наташе передашь, ладно?

– Сам и передашь! – раздался знакомый голос под звон колокольчика. В дверях стояла Наташа, подсвеченная солнцем, в облегающих чёрных джинсах, кроссовках и белой курточке, по которой разметались золотые волосы.

– Привет, невеста, – Аким протянул цветы, продолжая ухмыляться. – Поздравляю! А хорошенькая до чего – глаз не оторвать!

– Вот, Максим, учись у напарника делать дамам комплименты, – Наташа подошла к Акиму и поцеловала в щёку. – Спасибо, Кима, ты так выручил. Ты хороший!

– Да ради бога! Обращайтесь на неделе! – Аким смутился, скрываясь за шуткой.

– Вы уже сменились?

– Пятнадцать минут, – отвечал Максим. – Делай пока чай, а мы посчитаемся.

– Вот, Кимка, все мужчины во все времена одинаковы, как в том мультфильме: вначале – «Я подарю тебе утреннюю звезду», а потом всю жизнь сковородку чистить, – шутила Наташа, готовя чай.

– Все невесты тоже ласковые обаяшки, – парировал Аким. – Откуда только злые кобры берутся?