- Ты даже не пытаешься скрыться в своей паутине?

Выплевывая каждое слово, чужак говорил шепотом, который странно искажался шлемом.

Это было словно озарение, но…

Ничего. Она даже не ответила. Он даже не почувствовал входа. Руки, окованные композитом, поднялись и легко стянули уродливый шлем в форме волчьей головы.

Глаза чужака были желтыми, словно искры, которые срываются с куска железа, по которому бьют молотом. Они, словно нож, полоснули по лежащему на земле эльдару, и тот понял, что уже испытанный страх – это не граница возможного.

Не взгляд бывшего человека выворачивал душу наизнанку – это было лишь отражение сути. Само присутствие – его и его собрата - причиняло дискомфорт, но они как-то контролировали это, с каждым мгновением давая лучше прочувствовать собственную беспомощность и болезненное касание Варпа.

Двое, стоявшие словно статуи древних судей, играли с ним. Эльдар прекрасно это осознавал. Поддавшись собственному страху, он истерично расхохотался, будучи не в силах сдержаться.

- Вы! Псы Императора? Вы смеете себя считать верными ему? Это смешно! Вы до такой степени обезумели…

Ксенос подавился собственным смехом и взвыл от боли. Сигурд очень внимательно смотрел на него. Убедившись, что урок усвоен, он ослабил ментальную хватку и вновь приглушил боль чужака, продлевая его мучения. Если бы не его воля – Эльдар уже был бы мертв.

- Кто вы?

Младший вожак улыбнулся. Довольно странный вопрос от умирающего.

- Как ты уже сказал – мы псы Императора. Мы защищаем его владения от таких, как ты.

Ксенос смерил взглядом все еще стоящего неподвижно Антея.

Его глаза. Это не были глаза человека, но и глазами животного они не были. Они вообще не принадлежали живому существу.

Он узнал их. Он уже видел такие – вечность назад.

Глаза Вечности и Вечных Владык. Золото, рожденное в кромешном аду нереальности и оформившееся в холодные слитки – зеркала даже не души, а того, куда эта душа однажды открыла дверь.

- Ты…

Ксенос вновь закашлялся, выплевывая сгустки крови – он не в состоянии был выдержать такое давление сил извне.

Глаза рептилии. Глаза того, кто по собственному желанию может изменять реальность и любой из ее путей. И в то же время – это был не он. Боль и страх загнанного зверя – чувства, спрятанные в самой беспросветной тьме того, что осталось от души. Сквозь собственную боль Эльдар ухмыльнулся злой иронии судьбы, так подшутившей над этой тварью. Всемогущество и беспомощность – что может быть забавнее.

- Вы не сможете их защитить. Убейте всех нас, и на наше место придут другие. Они славно позабавятся с этими рабами.

Он ожидал немного иного. Возможно – быстрой расправы. Не улыбки – простой, как улыбаются неразумному ребенку, сказавшему глупость.

Сигурд подошел и опустился на одно колено рядом с поверженным врагом. Он улыбался – чисто и почти тепло, но рука, опущенная на верхнюю часть груди ксеноса, жгла холодом и была настолько тяжела, что ни шевельнуться, ни вздохнуть Эльдар не мог.

- Ты глуп. Я сказал, что вы не вернетесь, и я сделаю для этого все, что нужно. Без Паутины вы бессильны. Я навсегда отрежу этот мир от нее.

Вдавливаемое в землю невероятной силой, тело ксеноса вновь задрожало от смеха.

- Варп бессилен. Ты ничего не сможешь сделать.

Сигурд приподнял вторую руку, давая врагу возможность увидеть ее. На кончиках пальцев плясали злые языки бледного пламени, вперемешку с молниями.

- Ошибаешься. Как ты думаешь, почему вы оказались в западне, и Паутина не ответила вам?

Затравленный взгляд пленника был красноречивее любых ответов. Сигурд кивнул на брата.

- Пока он был рядом – никто из вас не мог даже нащупать точку входа. Варп куда сильнее, чем ты думаешь. Он неплохо порезвился с твоими сородичами. Сейчас, когда дорезают остальных – что ты чувствуешь?

Сигурд внимательно смотрел в глаза ксеноса. Тот продолжал попытки вырваться, и Волк разочарованно вздохнул.

- Ничего, не так ли? Ты не чувствуешь ничего. Тогда я подарю тебе возможность почувствовать в последний раз.

Волкодав шагнул ближе и деактивировал оба меча. Эльдар увидел, как они одновременно упали на камни, но не подпрыгнули, как должны были, а остановились, словно приклеенные. Звука падения тоже не было – все заглушили резкий свист на пределе восприятия и жуткий вой, слившиеся в тошнотворную какофонию.

Пространство выгнулось и вывернулось наизнанку, оставив лишь две постоянные в чудовищном калейдоскопе – белого оскалившегося зверя, едва ли похожего на волка, и существо, сохранившее черты проклятого мон’кея. Все вокруг было залито странным светом, который невозможно было назвать, он даже не воспринимался как свет. Ксенос понял, что это отражение эмоций на грани рвущейся реальности – не-свет был ничем иным, как болью его последних умирающих сородичей. От него самого точно такой же свет растекался на несколько шагов и втягивался в разрыв реальности.

- Ты видишь это? Это смерть того, что казалось тебе нерушимым.

Сигурд сжал пальцы мертвой хваткой, и пленник вздрогнул от неожиданно накатившей всепоглощающей боли – ее больше не сдерживали силы Волка. Это была боль, многократно усиленная присутствием двух существ, которых породили обе стороны реальности.

Душа убитого еще успела издать вопль ужаса, прежде чем влилась в поток себе подобных, но она не канула в пустоту Океана Эмоций. Как и все остальные, она намертво впечаталась в новообразованную ткань вселенной, ставшую уродливым рубцом на месте разрыва - входа Паутины на этой планете. Не жизнь. Не смерть. Вечная жизнь и вечная смерть.

Быть может, задумайся тогда Сигурд о своем деянии, он бы не стал этого делать, но он сам позвал братьев отомстить за истребленный отряд Ультрамаринов. В его сердце не было милосердия или привычного равнодушия. Там была жажда – вечная и неутолимая. Жажда мести. Такой исход его вполне удовлетворял.

========== Глава 61 ==========

- Почему ты меня не остановил?

Упершись в стену руками и чуть склонившись, Сигурд обернулся к брату. Антей стоял, сложив руки на груди, ожидая, пока младший вожак придет в себя после того, что произошло на планете.

Когда все закончилось и пространство приобрело нормальные очертания, он был закономерно первым, кто оказался рядом с Сигурдом. Свернувшееся в позе эмбриона, тело дрожало так, что пластины брони звучно стучали друг о друга. Системы доспеха пытались нормализовать состояние своего владельца, но помочь так ничем и не смогли.

Сейчас, стоя под струями очищающей жидкости, температура которой была гораздо ниже температуры, при которой замерзает простая вода, он все еще дрожал, но не от холода. Его он до сих пор не смог почувствовать, хотя стоял так уже очень долго. Поначалу еще появлявшиеся от касания ледяной жидкости его кожи, струйки пара исчезли. По обнаженному телу потоки влаги стекали, будто и не касались его – простой человек уже давно бы получил термический ожог.

Антей продолжал молчать. Его терзали совершенно разные чувства, и не все из них были привычны. Воспоминания о нескольких последних днях тревожили его разум.

Невероятно молниеносная потеря целого отделения. Выяснение отношений с братом. Потери среди стаи в последнем бою и расправа над главарем эльдар. Он отдавал себе отчет в том, что они сделал, и не питал иллюзий. Они высвободили силы варпа, и до сих пор оба ощущали его прикосновение. Ласкающее, любящее, пугающее.

Его передернуло. Он редко помнил подробности того, что происходило с ним, пока он был в своей второй ипостаси, но в этот раз все перемешалось. Все словно раздвоилось, и взгляд с разных сторон давал накладывающиеся друг на друга картины восприятия мира. Чувство легкой тошноты и дезориентации все еще не отпустило его, как и Сигурда, хотя и было уже гораздо слабее.

Ему не было нужды отвечать. Младший брат давно научился читать ответ по его глазам и жестам. Антей никого не подпустил к нему, пока он, сгорбившись и обхватив колени руками, уже без доспехов сидел на рампе «Грозовой Птицы». Даже Хендваля и своего волчонка, который порывался лететь с вожаками, но всего пара коротких слов, сказанных без злобы, заставили обоих отойти прочь. Оба поняли, что «не сейчас» - это предостережение, и попытка подойти обернется неприятностью, хотя намерения их были чисты.