- Антей, иди сюда, отец вернулся.

Из давно незрячих глаз хлынули горячие слёзы, искрами разлетаясь в круговерти Хаоса.

Откуда-то сзади, кажется из-за его спины, выскочил и побежал вперед долговязый мальчишка лет семи. Он бежал смешно, путаясь в траве и высоко вскидывая длинные тонкие ноги. Подбежав ко взрослым, он подпрыгнул и уцепился за нагрудник отца, пытаясь его обнять. Мужчина засмеялся и, отпустив женщину, подхватил второго сына, удерживая его на локте, где тот моментально угнездился.

Мать смотрела на него, тепло улыбаясь. Ее синие глаза отражали лучи невидимого солнца.

Рассыпающиеся пеплом губы успели прошептать:

- Мама.

Он потянулся к ней руками, и тот, второй, маленький Антей, тоже протянул руки, обвив ее шею. Потом отпустил и обернулся к суровому лицу отца.

- Отец. Рагнар. Боги, нет!

- Да, мальчик, да. Он твой отец, но он не знал этого. Твоя мать скрыла от него и тебя, и твоего брата. Он бы никогда не стал правителем, если бы тогда позволил себе иметь семью. Он был бы уязвим для врагов, и твоя мать умерла, сохранив эту тайну.

Послышался смешок.

- Твоя семья была так близко. Ты мог бы быть с ними здесь, в Океане Душ. От тебя требуется только открыть свое сердце богам Хаоса.

- Ты лжешь.

- Зачем мне лгать? Ты и так уже здесь. Ты сам принял это решение, ты тянешься к нам, но делаешь вид, что ненавидишь нас.

- Нет. Они мертвы. Все.

Снова смешок.

- Ну и что? Для нас нет ничего невозможного.

Что-то холодное, словно коготь или нож, прикоснулось к его лицу, провело по щеке, словно смахивая слезу истлевавшего тела.

- Еще не поздно решиться.

- Разве?

- Мальчик. В наших силах не дать исчезнуть и тебе. Ты можешь чувствовать вечную боль. Мы подождем. Ты сломаешься или надоешь нам, но результат будет один. Ты сгинешь, как сгинули они. Но ты можешь все вернуть. Семью, дом. Впусти нас.

- Семью? Дом?

- Да, мальчик, да.

Собеседник затаил дыхание, и из изуродованной груди воина вырвался позорный всхлип.

- Прими нас, и для тебя всё закончится. Еще одна маленькая боль. Не скрою, тебе придется умереть и родиться еще раз, но ты уже столько рождался в мире. Что для тебя еще один, последний, раз?

Фантомное тело, лишившееся брони и плоти, медленно дрейфовало, терзаемое призрачными хищниками. Рядом с ним плыло темное пятно, которое даже не пыталось помешать мерзким тварям пировать. От сознания человека-зверя оставалось с каждым мгновением все меньше, а каждое мгновение растягивалось в вечность.

Тело полоснуло невыносимой болью в последний раз.

Жуткий вой, как погребальный гимн умершей вселенной, разнесся по Имматериуму и материальному пространству. Существа сотен рас, обладающие особой психической восприимчивостью, закричали в бессильном ужасе, а самые слабые души гибли от невыразимого страха перед родившимся кошмаром.

Мощные когтистые лапы, по которым стекали сгустки зловонной гнилой крови, опустились на камень, который сразу начал покрываться пятнами, словно гнил. Из широкой клыкастой пасти свисал покрытый язвами язык, и с него на землю падала слюна, перемешанная с гноем. Бельма глаз уставились на смутную фигуру, возникшую рядом. По всему выпирающему хребту поднялись клочья темной шерсти, между которыми мелькала изъязвленная кожа. От невидимой, для других, фигуры протянулась конечность и поощряюще легла на загривок гниющего чудовища.

- Ступай. Убивай их. Облегчи свою боль.

***

Он уже давно ничего не видел. Очень давно. С того времени, когда назвавшийся его братом лишил его зрения. Он не мог не отомстить.

Остальные чувства тоже изменились. Всё, что он чувствовал теперь - это злоба и боль, да страх своих жертв. Он знал, где они находятся, и как их убить, причиняя больше боли, чтобы собственная отступила.

Он был плоть от плоти порождением Хаоса, и Хаос позаботился о своем детище. Позаботился, когда все остальные отвернулись от него, когда того, что было дано ему раньше не хватило, чтобы защититься от того, что страшнее смерти.

Прошлому пришлось умереть. Возвращенный к жизни, неживой-немертвый больше не чувствовал прежних привязанностей, делавших его слабым. Страхов и сомнений не осталось. Их забрала смерть – жестокая, настолько болезненная, насколько вообще могла быть. Он больше не был живым. Ему дали шанс отомстить и возможность вновь увидеть тех, кто был ему когда-то дорог. Потребовав взамен лишь малость. Его душу, не значащую ничего, да маленькую услугу. Забрать несколько жизней, чтобы продемонстрировать свою преданность. Не велика цена – жертвы были чужды ему. К тому же – их боль могла утолить его собственную. Ведь он больше не был и мертвым.

И какая разница, сколько их будет?

***

Зверь отвернулся от призрачного существа и втянул воздух, ища своих жертв. Никто не ограничивал его, он мог убивать, кого захочет, и аромат жаркой живой крови мгновенно потянул его к себе. Рыкнув, он рванулся вперед размашистым шагом, настолько быстро, что его не могло бы догнать ни одно живое существо. Его первые жертвы были рядом. Его проверка. Сладкая и желанная добыча. Запах был смутно знаком, но от того лишь более привлекателен. Мир вокруг дрожал от ужаса, но уже ничто не могло сдержать эту тварь.

Не было ни одного сознания, способного устоять перед его собственной волей.

Не было ни одной преграды, которую он бы не смог разрушить или преодолеть.

Не было ни одного оружия, способного убить его или хотя бы причинить вред.

Не было ни брони, ни доспехов, которые не смогли бы разорвать его когти и клыки.

Не было ни одного живого существа, которое бы смогло его остановить.

Варп мог по праву ликовать. Его порождение было всемогущим. Этот зверь был поистине божеством, но, в отличие от прочих богов Хаоса, у него была плоть, благодаря которой он мог существовать вне Имматериума. Тело, чудовищно изуродованное, но неуязвимое.

Вселенная была обречена с того момента, как существо родилось в глубинах Океана Душ.

Это уже было.

Слова пришли с легким дуновением ветра, не принесшим никаких запахов.

Это. Уже. Было. Это. Ложь. Это. Не. Ты.

Слова звучали в ветре. Мягко, убаюкивающе. Едва ли это могло отвлечь тварь, но волк остановился, озираясь по сторонам. Нечто было не просто голосом. Не обладая запахом, оно чувствовалось вокруг. Зверь прижал уши и оскалился. Что-то было неправильно даже для его сознания, ставшего очень простым и бесхитростным.

Один шаг назад. Еще один. Все более нетвердые. Но, внезапно, голову сжало нечто. Зверь рыкнул и попытался вырваться из чужой хватки, но ему не удалось, и все тело, каждый его нерв пронзила настолько жуткая боль, что все посулы и угрозы Неделимого разом померкли в памяти.

***

Антей удивленно уставился на снежно-белую поверхность под руками. Это действительно был снег, но было довольно тепло – не холод космоса, высасывающий жизнь, а обычный зимний мороз, лишь пощипывающий кожу легионера, но Волку нечего было опасаться. Воздух тоже был кристально чист и свеж. Он приятно охлаждал пересохшее горло.

Желая убедиться, что это не обман, Волкодав смял ком снега в ладони, а затем, не чинясь, просто лизнул его. Понимая, что хочет пить, он вгрызся зубами, чувствуя, как в горло стекает талая вода. Вода. Чистейшая. Не замерзший метан или аммиак, как на очень многих планетах, а простая чистая вода.

У мира не было жизни. Именно так было правильно. Каждая планета чувствовалось как живое существо, но не эта. Здесь все было реально, и, в то же время - безжизненно. Ни единого запаха, никакого особого вкуса или цвета. Все было белым. Даже тени были странные. Белые тени.

Только одно могло породить такое место, и Волкодав зарычал, поднимаясь на ноги и сжав кулаки. Рычание оборвалось, когда он случайно увидел сначала свои руки, а потом и остальное тело. Оно было таким же, как в тот раз, когда он самовольно вырвался из саркофага. Оно было новым, без переломов и шрамов.

Почуяв приближающуюся опасность, он развернулся.