— Что-то не так?
Брок подал вымотавшемуся Джеку бутылку с водой, наблюдая, как он жадно пьет, как дергается кадык. Следом Джек передал бутылку Солдату. Тот тоже не отказался, но Брок отвел взгляд.
— Мэй усыпила Челси. Рак.
Под заинтересованным взглядом Солдата он пояснил:
— Мэй Коллсон – снайпер моего отряда. У неё был пёс, золотистый ретривер Челси.
Зимний кивнул, восприняв информацию, и взглядом предложил Броку занять место Джека. Пока Рамлоу устраивался на скамье, он добавил еще по пятнадцать фунтов на каждый конец. Джек хотел возмутиться, но Брок качнул головой. Призрак, кажется, стал чувствовать его лучше, чем пара, хотя и Джека он понимал – тот всё ещё пытался оберегать командира от страшного чудовища, от которого шарахались и бойцы, и техники, и – в особенности – медперсонал.
От них обоих. Персонал слишком поздно понял, что на базе теперь не один безумный зверь. Они жили по старым правилам, пока Брок не начал убивать за то, что они пытались покуситься на его бойца.
Они пришли к этому не сразу. Солдат внял голосу разума и сделал правильный выбор в день их знакомства, но это был лишь первый день. Рано было говорить даже о том, что они сработаются, а уж то, что Солдат сможет стать частью отряда, прикрыть спину командира или – при необходимости – куратора, речи не могло идти ещё долго. Брок привык годами присматриваться к людям, проверять их, притирать друг к другу и себе. К тому же, он не мог нарушать регламенты во всём и вечно.
К нему были вопросы. И у ученых, и у солдат, и – что хуже всего – у Пирса.
К обоим. Джек продолжал расплачиваться за доверие и верность.
Брок, привыкший браться за дела со всей серьёзностью, с первого дня пытался сломать систему отношений к Солдату, чувствуя в ней корень зла – его неповиновения, «дестабилизации», но против слова его как бойца, хендлера, и еще даже не командира всегда было более веским слово тех, кто буквально создавал Зимнего, кто делала его таким, каким он стал. Им стоило сделать только один звонок, и рядом с воющим в кресле Солдатом на пол оседал и его хендлер. Зимнего тащили на болезненные тесты, и Джек, сам едва держась в сознании, подхватывал едва дышащего командира.
Доставалось Броку и от самого живого оружия. Обнулённый или ошалевший от боли, он кидался на всех подряд, и знакомиться приходилось почти что заново, хотя он каждый раз вспоминал немного быстрее, но это спасало не всегда.
Прав был Брок. Им приходилось умирать. Ему – с острым куском металла, оторванным солдатом от операционного стола, в сердце, слыша отчаянный крик Джека, не успевшего помешать буквально на пять секунд. С разорванной в клочья печенью, когда Солдат ударил его наотмашь. С тяжёлым сотрясением мозга и разбитым правым виском.
Джеку – с разломанной грудной клеткой и порванными лёгкими. С раздробленными шейными позвонками, когда он всё же успел оттолкнуть Брока в сторону.
Простые переломы и разрывы мышц и менее «важных» органов они перестали учитывать давно. И всё равно раз за разом Брок приходил к Солдату без оружия и без шокеров. Без шприцев с транквилизаторами. Приходил, показывал пустые руки и ждал – кинется ли зверь снова. Едва нанороботы восстанавливали организм, он приходил снова. Если всё было плохо – приходил Джек. Безоружный, иногда менее сдержанный на язык, чем обычно. Они были рядом всегда – на любом тесте, на любом испытании, и держали его взгляд, чего бы им это не стоило, если на заветные кнопочки не жали пальцы щедрого на наказания Пирса. Солдат это ценил… если вспоминал. Что характерно – сам Пирс так и не попытался связаться с Рамлоу. Брок отвечал ему тем же, решая свои проблемы так, как умел. И однажды не выдержал, когда Солдата, вновь тяжело прирученного, попытались увести на обнуление, потому что яйцеголовым захотелось проверить очередную гипотезу.
Они осмелели. Подошедший «халат» протянул ручонку и ухватил Зимнего под локоть. Может Брок бы просто пошел в очередной раз следом, но Солдат обернулся. Обернулся и поймал взгляд человека, которого после последнего обнуления не только не отшвырнул, но назвал командиром. Он прохрипел это слово, вжавшись лбом в колено Брока, когда его отстегнули и скинули с кресла – предполагалось, что хендлеры сами оттащат подопечного куда им нужно. Оттащили. Они смыли с Солдата пот и кровь, натекшую из поврежденной какими-то манипуляциями десны. Брок заставил Солдата запрокинуть голову, и, встав опасно близко, осмотрел ему рот, но ранок уже не было и все зубы были целыми. Брок тихо вздохнул, успокаиваясь, и привалился к стене рядом, наблюдая, как Джек моется, раз уж всё равно мокрый и совсем скоро ложиться спать.
Этот взгляд Брок не забыл, и мгновение спустя халат взвизгнул, прижав к груди сломанную в запястье руку. Солдат не шевелился, но рядом с ним стоял хэндлер, и выражение его лица всё сказало лучше любых слов. Такой взгляд раньше они видели только у одного существа на этой базе, да и то – когда оно теряло контроль, когда дальше уже в дело шло огнестрельное оружие.
Вот только в этот раз стрелять было некому. Брок скалился в глаза человека, который уже несколько раз сдавал его Пирсу. Рука человечка похлопала по пустому карману – его телефон остался в лаборатории, но крысёныш хотел жить и рванул к двери.
Не добежал. У входа застыла фигура второго хендлера, чьё невозмутимое лицо напугало его ещё больше. В комнате резко запахло мочой. Тонкая шейка тихо хрустнула в хватке Джека, которая благодаря нанороботам и тренировкам с Зимним не намного уступала по силе бионическому захвату.
Как звери чувствуют безнаказанность пролитой крови, так же её почувствовали и они, защищая свою собственность. Технически – имущество ГИДРы, но для них – их подопечного.
Они убили пятерых, прежде чем на базу прилетел лично Руководитель. Живое оружие не проявляло активности, халаты верещали и жаловались, а хендлеры неподвижно стояли плечом к плечу, одинаково бестрепетно стоя спинами к Солдату и глядя в глаза Председателя. Это не могло от него укрыться, и, заткнув одним жестом толкущихся вокруг ученых, он задал единственно правильный на тот момент вопрос.
— Мистер Рамлоу, мне кажется, или вы проявляете слишком много чувств к Оружию?
Брок знал, что когда-нибудь этот вопрос прозвучит, как знал и то, что Солдат видел, как его хендлеров наказывали за него. Он обдумывал ответ и прикидывал его по всякому, но вывод был один.
— Я привык хорошо следить за своим оружием и снаряжением, чтобы оно не подводило в ответственный момент.
Махнув рукой, Пирс отправил недоумевающих ученых по рабочим местам, запретив без нужды лезть к Солдату. Брок и услышал, и почувствовал, как «бездушная машина» перевел дыхание – аж ухо ожгло, и тихо, едва слышно произнес «Спасибо…командир», словно не верил, что за него кто-то когда-то посмеет вступиться.
С того дня Пирс прекратил снабжать их составом для нанороботов, забрав и образовавшийся запас. С того дня в случае дестабилизации они были бессильны противостоять Солдату. Брок не стал делать из этого тайны, просто рассчитывая, что их ростовая кукла не станет дурить и нарываться на обнуления, что не придётся вновь лезть в пасть к зверю.
Пирс настоял ещё на одном месяце работы с Солдатом, когда им уже не удавалось отсидеться на базе, и рутина сменилась миссиями. Маленькими – со слов Руководителя. Брок же не охуевал только потому, что планировать их брался, как и положено, Солдат.
На заданиях, где пришлось бы попотеть всему СТРАЙКу, их троих хватало с лихвой, да и то Брок и Джек при Зимнем болтались как подтанцовка или бойцы на случай, если их отмороженному величеству лень будет доставать из кобуры пистолет, бросая любимую винтовку.
Джек стоически терпел. Брок возражал, но делал. Солдат игнорировал возражения.
Вновь Пирс на базе появился за два дня до конца очередного условленного месяца, и приказал учёным заморозить Солдата. Тот привычно обернулся к Броку, зная, что тот не сможет запретить этих манипуляций, раз приказ отдан высшим по званию.
