Почему девочки? Да потому как, старшая из них без синяков и кровоподтеков оказалась моложе меня лет на семь – восемь, а младшей, так и вообще, лет шестнадцать – семнадцать.

Старшая, – сероглазая, модельной внешности шатенка, с порога стрельнула в меня глазками, тряхнув шикарной гривой густых каштановых волос, поймав и не отпуская мой взгляд. Так вот ты оказывается какая, пропавшая Веруня! Ночью я вспомнил, откуда мне показался знакомым, ее ник, – RealBrightJoy.

Настоящая амазонка. Сразу видно, – такая своего не упустит и не пропустит. Может быть в реале, она и казалась Антону мягкой и домашней, нуждающейся в защите беспомощной милашкой. Здесь же, в не обремененном привычными условностями мире, она обрела внешний вид независимый, яркий, правдиво раскрывающий ее суть.

Целеустремленная, умеющая за себя постоять, знающая себе цену хищница. И, похоже, она думает, что нашла свою очередную жертву, – меня. После попадалова с Аллочкой, на такие вещи у меня появилась особая чуйка.

Младшая, – совсем еще девчонка, но уже видно, в какую красавицу – бабочку постепенно превращается юная невзрачная гусеница. Копна русых волос, собранная на затылке в «конский хвост», изумрудная зелень огромных глаз и подростковая угловатость движений, изредка проглядывающая сквозь начинающие наливаться женственностью округлости стройной фигурки. Симпатюля!

Серега, как прикипел к ней взглядом, так и оторваться не может. А она не выдержала, покраснела, и в сторону окна отвернулась, типа нечто интересное там увидела. Нет, снова нас рассматривать принялась.

Так и сидим молча, уже минут пять, друг на друга пялимся.

– У вас тоже управление не активно? – наконец-то, нарушила молчание Вера. – Кнопки, вроде как позалипали. Жмешь, а толку никакого! Ни оружия, ни одежды, даже эти… Памперсы исчезли! Ну, да что я вам рассказываю, вы же сами все видели!

И посмотрела с откровенным вызовом на меня. Не понятно, что означающим. То ли – зачем смотрел, озабоченный, то ли – ну и как, понравилось увиденное, озаботился? А чего я там рассмотреть мог, – меня больше их ссадины и гематомы синюшные на костях, обтянутых кожей заменяющие им фигуры, интересовали, – как-то не до эротических мыслей в тот момент было.

Алияанита, – та еще больше покраснела и глаза прячет, стыдно ей.

А эта тигрица мартовская, щурится лукаво, верхнюю губку облизывая и реакции моей выжидая. Кто еще тут озабоченный, разобраться надо, с чувством, с толком, с расстановкой, наедине. Тьфу ты! Зарекался же! Не поддаваться на провокации всяких Барби!

Хотя Веруня не из тех, не из пластмассовых! Живенькая такая, горяченькая, мокренькая, наверное! Тьфу ты, еще сто раз! Отвлечься надо! Что-то, быстро я завелся. Ага, быстро! А когда последний раз у меня это самое было? Год назад, больше? Блин. Но, не с Верой же!

Это она здесь моложе меня, а так, если бы я до ее 2043 года дожил, мне бы уже под полтинник накапало. Да и Антону я такую гадость никогда не сделаю! Ведь ищет он ее. И нафига ему такая шалава нужна? Других что ли нету?

Алияанита вон, к примеру, сразу видно – скромная, нормальная девчонка!

Так нет же! Хотя, наверное, все мы так устроены, – нам в одном флаконе и кухарку, и домохозяйку, и наседку, и скромницу, и гетеру подавай! Но я-то уже не вьюнош, слюнями истекающий, понял в этой жизни, кой-чего. Так что, отвали моя черешня! Доставлю я ее к Антону в целости и невинности. По крайней мере, с моей стороны. А вот за ее целомудренность, с таким-то сексуальным темпераментом, ни за что не поручусь! Я не поддамся, так она кого другого захомутает, охмурит, соблазнит и все… Характер такой, лядский…

Вера, заметив жесткое выражение моего лица, слегка поумерила гормональный напор, но, чуть изменившимся прищуром дала понять, мол, посмотрим, кто еще кого. И где, и сколько раз… Тьфу ты!

– Как вы сюда попали? – решил снять напряженность Серега, по-своему истолковав нашу с Верой дуэль взглядов.

Он-то не знает о Веруне, которую Антон, чуть ли не в качестве жены рассматривает. Да и про самого Антона, пока тоже ничего не знает. Слишком долго мне придется рассказывать, как я сыном – почти ровесником обзавелся. Для моего друга, – амазонка RealBrightJoy, – нереально красивая телка, которая на меня запасть изволила, а я еще и кочевряжусь! И это после года-то воздержания! Он даже плечами пожал неодобрительно. Мол, не пойму я тебя, брат! Такая чика! А ты тормозишь?!

Ладно, я ему потом объясню, а сейчас послушаю, о чем НастоящаяЯркаяРадость, так кажется, переводится RealBrightJoy, рассказывает, в меня глазками постреливая. Достала уже слегка, неугомонная. И вообще, вся эта наша встреча напоминает мне подростковую игру в гляделки, разновидность «бутылочки». Нескончаемые взгляды, переглядывания. Многозначительные, наивные, ожидающие, отталкивающие, манящие, вопрошающие, приглашающие. Тысячи оттенков флирта. Чего бы такого предпринять, чтобы она отвяла?

– Ну, вы же знаете, что такое гринд! – выхватил я кусок рассказа Веры, вернувшись в сиюминутное. – Из этого буйвола, в конце концов, должен был выпасть «Колчан Кхотла»! Я его уже девять раз убила! А на десятый, не знаю, как так получилось, – он меня. Очнулась я уже здесь. Ни выйти, ни сделать ничего не могу, а еще, как оказалось, пока я без памяти была, меня слуги главного в округе вампира связали, и к нему в склеп притащили. Алияанита уже там, в клетке сидела.

Та согласно кивнула.

– Как он только над нами не измывался, сволочь! – продолжила Вера. – Он нас «сосудами причащения неофитов» называл. Шантрапе своей новообращенной разрешение дал кровь из нас каждый день высасывать. Понемногу, по литру – полтора. А если мы сопротивлялись, – бил нещадно и воды не давал, тварь!

Я представил, как чувствовал бы себя, теряя ежедневно по литру крови. Скорее всего, уже бы – никак. Сдох бы. А они живы. Не зря говорят, – мужику дана сила, а бабе, – выносливость. Как только они все это вытерпели?

В комнате повисло тяжелое молчание.

Одно мне было ясно, – Вера врет. Не в части издевательств Равка, а в том, как она сюда попала. Я-то знаю точно, – не буйвол ее сюда сопроводил, а кто-то, связанный с нею в реале. И именно с ним, хотя – не факт, может быть и без него, ее в эти края занесло. Иначе логика событий теряется. Зачем ей, спрашивается, едва вырвавшись из больницы, в «Мир» заходить и в бестолковый гринд ввязываться? Не пляшет ее версия. Если хотя бы чуть-чуть предысторию знаешь.

– А я, – тем временем рассказывала, слегка смущаясь, Алияанита, – вообще не помню, как здесь оказалась. Помню только, – квест сдавала. В Розе Ветров, социалку. Там жене купца одного помочь надо было, перхоть ее замучила. А я как раз составной раствор, подходящий смешала. Я же, кроме лечения, еще и алхимию качала…

Она замолчала. Серега смотрел на русоволосую нимфетку во все глаза, сочувственно и вдохновенно. Зацепило видать парня. Впервые на моей памяти.

– Я ей фиал подаю, а она мне золотой протягивает… И все. Очнулась уже у Равка в клетке. А через пару дней и Джой притащили, – она виновато улыбнулась в сторону Веры. – Немного веселее стало. Не так холодно…

Та ободряюще улыбнулась в ответ.

– А вы здесь как появились? – поинтересовалась Вера, обращаясь к Сереге. Наказать меня решила, не иначе, за пренебрежение и зазнайство.

Он посмотрел на меня, затем на Алияаниту, собираясь с мыслями.

– Меня убили, – просто признался он, – на войне, в реале…

Девочки после его слов недоверчиво покосились на меня.

– Это правда! – подтвердил я.

– Как это? – не поверила Вера. – И ты в тот момент, не был в игре?

– Нет. Не был, – подтвердил Серега, – я и сейчас не уверен, что мы в игре.

– Как же, так? – горячо возразила Алияанита. – Ты же возродился! У нас ники есть, и интерфейсы игровые присутствуют, хотя и не активные! Такое только в игре бывает! Разве я не права?

У меня создалось впечатление, что они с Верой уже обговаривали этот вопрос, только во мнениях разошлись.