Она протянула руку, чтобы провести по изгибу его подбородка, как вдруг…

БАХ…

Звук был приглушен дождем, но его оказалось достаточно, чтобы насторожить их обоих, заставив обменяться резкими взглядами. Скалли оперлась на локоть.

– Что это? – тихо спросил она.

Они прислушались. Ничего.

– Вероятно, гроза, – заверил ее Малдер. Нервным жестом она убрала волосы со щеки, и он успокаивающе погладил ее по руке. – Просто гроза, Скалли. Уверен, это ерунда.

БАХ…

На этот раз звук сопровождался отдаленным, почти потусторонним воем. Скалли похолодела, все ее чувства обострились до предела.

– Это не ерунда, – возразила она и принялась впопыхах искать рубашку и штаны, чувствуя, как паника сдавливает грудь.

– Это выстрелы.

Комментарий к ГЛАВА 14: ОЖЕСТОЧЕННОЕ СЕРДЦЕ И ЯРОСТНАЯ РУКА (1)

(1) - цитата из Моби Дика.

(2) - у древних римлян богиня удовольствия и веселья.

(3) - богини судьбы в древнегреческой мифологии.

========== ГЛАВА 15: БАШНЯ И ГЛАВА 16: НАПОСЛЕДОК ==========

***

ГЛАВА 15: БАШНЯ

Утопавшая в его футболке Скалли прижималась спиной к стене с пистолетом наизготовку и взъерошенными после секса волосами. Тени носились по коридору, словно безумные, прыгая вокруг нее и окружая бледным свечением. Женщины Бишоп смотрели со своих рамок, выхваченные из тьмы скачущим светом, который почти что возвращал их обратно в мир живых. Малдер стиснул пальцы на рукоятке пистолета, чувствуя себя немного глупо в одних джинсах.

Его тело до сих пор находилось в состоянии эйфории после оргазма. Несмотря на голые ноги, Скалли была полностью готова к битве, и он проклял вселенную за то, что у них не было времени насладиться тем, чем они только что занимались, и за отнятый восторг от возможности обнимать ее, пока твердое научное доказательство случившегося вытекало из ее нежного, гибкого, компактного маленького тела.

Черт, она была больше, чем совершенством, больше чем все, о чем он мог мечтать.

Но сейчас его обуревало темное возбуждение – возбуждение другого толка, вызванного предвкушением опасности и открытия. Он встретился со Скалли взглядом, и они молча сориентировались, формулируя невысказанный план по подъему в запретную башню Рианнон.

Но прежде, чем они могли осуществить задуманное, дверь в башню распахнулась и винтовую лестницу залил ослепительный свет. На пороге возникла Мэрион; ее обычно гладкие волосы стояли дыбом. Мимо них призрачным бледным пятном прошмыгнула Гипатия. Глаза Мэрион были широко распахнутыми и потемневшими, ее топик насквозь пропитан потом.

– Он здесь, – выдохнула она и, спешно спустившись по ступеням, схватила Скалли за руку. – Он снаружи. Он… не может сейчас переступить через порог, но, боже, я не так хороша в этом, как Анна, так что не знаю, как долго смогу еще его сдерживать.

– Мы слышали выстрелы, – сказала Скалли.

– Он стреляет по дому, гребаный ублюдок, – дрожа, выплюнула Мэрион. – Тео в пути, но, но…

Скалли вырвалась из захвата Мэрион и понеслась вниз с пистолетом наизготовку. У Малдера екнуло сердце от ее действий, и он бросился следом.

– Скалли! – позвал он, но она не обернулась. Он нагнал ее у входной двери, под которой вышагивала и подвывала Гипатия, и схватил за локоть. Она развернулась к нему с рыком отчаяния, горящими глазами и вспыхнувшими щеками.

– Скалли…

– Я могу с ним поговорить! Позволь мне с ним поговорить! – запыхавшись, потребовала она, поверх его плеча смотря на Мэрион, по-прежнему стоявшую на лестнице. Это ее разрешения она просила, не его, понял он и обернулся к Мэрион.

Она слегка покачивалась, смотря на них умоляюще; одна ее рука покоилась на животе, а другая цеплялась за перила для равновесия. Малдер внезапно увидел в ней не зеленого помощника шерифа и не могущественную ведьму, а просто молоденькую девушку, которая, как он внезапно понял, была беременна – напуганную и скорбящую девушку, пытающуюся защитить единственную мать и единственный дом, которые у нее когда-либо были.

– Дана, – умоляюще произнесла Мэрион, но было уже поздно. Скалли распахнула дверь и устремилась на крыльцо. Малдер вновь бросил быстрый взгляд на Мэрион.

– Поднимитесь наверх, помощник, и возьмите ваше оружие, – велел он. Окутанная тенями Мэрион подчинилась.

Сотрясший землю раскат грома расколол небеса, заставив Малдера напрячься. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и последовал за Скалли на крыльцо, сжимая пистолет наизготовку скользкой от пота ладонью.

Небо представляло собой пятно тошнотворно-черного цвета. Проливной дождь заливал глаза, позволяя разглядеть только размытый контур пикапа и фигуру Хью, устремившегося вперед по грязи с нацеленным на окно башни ружьем.

Беспокойная Гипатия, словно жуткий белый призрак, расхаживала по настилу с вывалившимся языком и остекленевшими от примитивного исступления глазами. Босая Скалли, уже насквозь промокшая, наполовину спустилась с крыльца, держа Хью на мушке.

– ХЬЮ! – выкрикнула она едва слышным, слабым из-за рева дождя голосом. – ХЬЮ, ОПУСТИ ОРУЖИЕ!

Он развернулся к ней – а с ним и его ружье.

Глаза Малдера заволокло красной пеленой ярости. Издав протестующий вопль, он в мгновение ока оказался перед Скалли и прицелился, даже не успев осознать, что делает.

– ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ, СУКИН СЫН! – выкрикнул он и тут заметил, что Скалли касается его руки, впиваясь острыми ногтями в кожу.

Она встала перед ним. Он не опустил пистолет. Дождь барабанил по его голым плечам.

– ХЬЮ!

– ЭТА ГРЕБАНАЯ МАНДА, ДАНА! ВСЕ ИЗ-ЗА НЕЕ! – кричал Хью, рыдая и размахивая ружьем. Он был преисполнен ярости и жажды мщения, практически выплевывая каждое слово. – ЭТА ЗЛОБНАЯ ВЕДЬМА! ОНА УБИЛА ЕЕ!

– Я ЗНАЮ, – произнесла Скалли и, к ужасу Малдера, нагнулась и бросила пистолет в грязь, подняв руки в примиряющем жесте.

– СКАЛЛИИ! – позвал он, но она его проигнорировала. Волосы прилипали к ее голове, футболка облепляла ее кости, и она казалась такой маленькой, что это зрелище вызвало у него приступ гнева вперемешку с жалостью. Как она могла? Как она могла подвергать себя подобной опасности, когда он так безнадежно ее любил?

Он убрал мокрые волосы с глаз, пытаясь прояснить зрение. Вдалеке показалась патрульная машина Тео, который сломя голову несся по грязи. Хью и Скалли не двинулись, не разорвали зрительный контакт. Машина вильнула и резко остановилась, разбрызгивая воду при приближении к дому. С пассажирского сиденья выбрался побагровевший и взъерошенный Тео. Не сказав ни слова, он глянул на Малдера, достал собственное оружие и присел за дверцей машины.

– БРОСЬ ЕГО, ХЬЮ! – рявкнул он.

– МОЙ РЕБЕНОК! – срывающимся голосом выкрикнул Хью, проигнорировав приказ. – МЭРИОН БЕРЕМЕННА МОИМ РЕБЕНКОМ!

Скалли медленно и осторожно шагнула вперед.

– ЭТА ГРЕБАНАЯ СУКА ПРОКЛЯЛА МЕНЯ!!! ОНА НЕ ОСТАНОВИТСЯ, ПОКА НЕ УНИЧТОЖИТ ВСЕ МОИ СЛЕДЫ НА ЭТОЙ ЗЕМЛЕ!!! Я ДОЛЖЕН ЭТО СДЕЛАТЬ!! РАЗВЕ ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ?! Я ДОЛЖЕН СПАСТИ СВОЕГО РЕБЕНКА!!!

Ветер усилился.

Стоявшая позади них Гипатия издала дикий пугающий вой, подняв голову к небу. От этого звука Малдера словно окатило ледяной водой: волосы на руках встали дыбом, желудок свело.

Что-то было не так. Что-то было совсем не так.

Малдер не стал ждать неизвестно чего. Вместо этого он устремился вперед, схватил Скалли за футболку сзади и дернул на себя, стараясь увести ее как можно дальше от Хью. Темнота над их головами бурлила.

С одиночным оглушающим грохотом небеса взорвались светом.

Толстая стрела неукрощенного электричества ударила прямо в Хью, захватывая его и освещая изнутри. Его кожа покрылась трещинами, когда неистовый голубой огонь принялся пировать на его теле, и его широко распахнутые глаза сначала закатились, а потом стекли по его щекам. Ударные волны расползлись по грязи, словно некое огромное подземное существо. Скалли закричала и уткнулась лицом в грудь Малдера.

Когда молния исчезла, от Хью не осталось ничего, кроме искаженной обугленной плоти с по-прежнему зажатыми в сгоревшей руке остатками ружья.