– Черт, Скалли, – вновь повторил он, когда она вновь приподнялась и принялась раскачиваться вперед и назад в поисках подходящего ритма. Он опустил руку с ее щеки на шею, а потом на грудь. Она накрыла ее собственной, побуждая его мять и пощипывать ее плоть, дать ей больше, обращаться с ней так, как она того заслуживала. – Это действительно происходит? – словно во сне спросил он почти про себя. В ответ она выпрямилась и сжала внутренние мышцы. Он всхлипнул и приподнял бедра ей навстречу, и хотя плотнее их тела уже не могли соприкоснуться, продолжил неистово толкать в нее, как будто хотел навсегда слиться с ней одним лишь усилием воли.
Она не в состоянии была контролировать движения своих рук, так что они порхали повсюду, исследуя его гибкое, полное жизни тело. Боже, как же хорошо. Как он хорош. Этот мужчина, этот момент, эта жизнь принадлежали ей.
Чувствуя внезапный прилив сил, она ускорила темп, снова и снова вбирая его в себя. Он напрягся под ней, смотря на нее с благоговением; ее грудь распирало от обожания в его взгляде, словно легкие наполнились священным ладаном. Она наклонилась, чтобы завладеть его губами, провести языком по его языку и попробовать на вкус темное пространство внутри него. Она насыщала свою жажду, запутываясь пальцами в его волосах, и потом, подобно грозе в прериях, ее охватила другая потребность.
Она замедлилась, плавно приподнимаясь и неспешно опускаясь, и его напряжение мгновенно перешло в нежность.
– Ты в порядке? – выдохнул он, всматриваясь в ее глаза и поглаживая по спине.
– Малдер?
Его руки замерли.
– Трахни меня, – попросила она. На его лице отразилось недоумение, и он привлек ее к себе для поцелуя.
– А разве… мы не этим… – начал было он с легкой улыбкой на губах.
– Нет, – прервала его она, не отрываясь от его рта и пробуя на вкус жар его дыхания. – Трахни меня так, как если бы я не была больна.
Он всмотрелся в нее, пытаясь определить степень ее уверенности, и потом на его лице отразилось знакомая ей решимость. Без предупреждения он обхватил ее руками за талию, и вот уже она подлетела и падала, плюхнувшись на матрас; у нее перехватило дыхание, когда его член выскользнул из нее. Она приземлилась на порез и зашипела, когда плечо обожгла боль, но затем охнула от удовольствия, поняв, что он воспринял ее слова всерьез.
Он был охвачен страстью, нависая над ней и тяжело дыша. «Да, – думала она, – да, вот так, слава богу…». Приподняв и раздвинув ее бедра, он ворвался в нее одним безжалостным толчком, а потом обрушился сверху, покрывая поцелуями здоровую сторону ее шеи. Она закричала от острого ощущения наполненности – от того, как он менял ее тело, ее разум, подстраивая под себя.
Он усиленно трахал ее в течение, казалось, целой вечности, а может, всего нескольких секунд – жестко, приятно и так неистово, что ей пришло на ум, что она может лишиться рассудка, может стать свидетельницей того, как ее мозг, шипя, вытечет из ушей, запачкав цветастые простыни.Безумие внутри нее обострилось, приняв форму отчаяния – пульсирующего и неумолимого. Еще немного, и она достигнет разрядки, еще совсем немного…
Он вдруг отстранился. Она едва не зарыдала от ощущения предательства, цепляясь за его руки, но он проигнорировал ее, вставая на колени и закидывая ее ногу себе на плечо. Одной рукой он обхватил ее бедро, а большим пальцем второй нащупал клитор.
О черт, так тоже отлично, ведь она могла видеть его целиком: его прекрасную шрамированную грудь, мучительное выражение на его лице; могла видеть то, как он пожирает ее глазами, отчего его взгляд на ее груди и животе ощущался как прикосновение.
Он повернул голову и прикусил ее напряженную лодыжку, закинутую ему на плечо, – достаточно сильно, чтобы остался след. Она удивленно дернулась, и, улыбнувшись восхитительно-порочной улыбкой, он смягчил укус поцелуем, синхронизируя движения большого пальца на ее клиторе и языка на ноге. Боже, как легко он мог причинить ей боль. И как легко она бы простила его за это.
Она пыталась держать глаза открытыми, несмотря на наплыв ощущений, но сделать это было просто невозможно. Его тихие хрипы, звук их соприкасающихся тел, ощущение его члена внутри нее – этого оказалось более чем достаточно, чтобы она сдалась, уходя в себя, но тут Малдер вдруг резко склонился над ней, подхватил и поднял так, что она оказалась у него на коленях практически лицом к лицу с ним.
– Нет, – прохрипел он, явно находясь на грани. – Посмотри на меня.
Она задрожала, но подчинилась, встречаясь с ним взглядом. Он обхватил ее ягодицы и потянул на себя, и вместе они нашли ритм, который, будучи неловким и эмоциональным, казался совершенно потрясающим.
– Боже, ты само совершенство, – сказал он, касаясь ее лба своим. Тон его голоса соответствовал тьме в его глазах – чему-то опасному, чему-то пугающему, что поднималось из глубин его души. – Такая красивая, так чертовски хорошо ощущать тебя…
Именно его голос и похвала подвели ее к этому – к невероятному, мистическому высвобождению, темному, усеянному звездами месту. Она содрогнулась, напряглась и сквозь затуманившую рассудок дымку оргазма услышала издаваемые им гордые отчаянные звуки поощрения, его бессмысленный поток едва связных одобряющих слов.
Спустя, казалось, вечность, она повисла у него на руках, – обессиленная, обмякшая, испытывающая головокружение – и он подхватил ее, удерживая ее изможденное тело, когда она обняла его. Он продолжил, ища собственное удовольствие, его мышцы дрожали под ней, когда он вновь и вновь проникал в нее.
– О черт, Скалли, я сейчас… – предупредил он.
В ней проснулось какое-то первобытное существо.
– В меня. В меня… – простонала она в изгиб его шеи, пробуя на вкус его пульс, соль его пота.
Как только эти слова сорвались с ее губ, он напрягся, умолк и вонзился в нее так яростно, замирая столь глубоко, что она могла поклясться, что ощутила, как его семя пульсирует в самых потаенных уголках ее тела. Он собрал волосы у нее на затылке в кулак и потянул за них, так что их лбы снова соприкоснулись и она вынуждена была наблюдать за его эйфорией.
«Я сделала это с ним», – победоносно подумала она, упиваясь почти мучительным выражением его лица. Он чуть отклонился и, застонав, толкнул в нее еще пару раз; она крепко держалась за него все это время, ни на миг не сводя с него глаз.
Он наконец затих, и они принялись переводить сбившееся дыхание в объятиях друг друга, пока снаружи по-прежнему бушевала гроза. Не закрывая глаз, он наклонил голову и скользнул губами по ее рту в поцелуе, который был одновременно ленивым и ошеломляющим, наполненным послевкусием секса.
Он медленно опустил ее, ни на секунду не покидая ее внутренний жар, и в танцующих тенях его лицо трансформировалось, стало мягче – почти мальчишеским, почти испуганным. У нее защемило сердце при виде этой уязвимости, и она предположила, что выглядит схожим образом. Она перевела дыхание, когда ночь вновь напомнила о реальности, и он снова поцеловал ее, со вздохом выходя из ее тела. Он привлек ее к себе, поглаживая ее по спине и цепляясь за нее, словно мокрый кот.
Она дышала, уткнувшись ему в грудь, так что его волосы щекотали ей нос. Конечно же сейчас ее охватит паника, сожаление. Конечно же она начнет рационализировать произошедшее, возлагая вину на расследование, или на рак, или на сентиментальное влияние грозы, или даже на Хью, на этот трагичный магнетизм, что привлекал и отталкивал ее, толкнув в объятия Малдера, его постель, его сердце.
Но все казалось правильным. Она не могла этого отрицать. Это казалось естественным, уютным – находиться здесь рядом с ним, проводя носом по его ключице, с его семенем внутри нее и ее телом в безопасном коконе его собственного, когда снаружи буйствовала стихия.
Она подняла взгляд, и он убрал прядь волос с ее лба, выдыхая и смотря на нее с нежностью.
– Ого, – сказал он, выгибая уголок рта в несмелой улыбке.
– Да, – прошептала она, борясь с неожиданным порывом залиться слезами от усталости и облегчения. – Ого.
