– Недели полторы назад, – ответила Мэрион. – Как раз перед смертью Анны.

– И поэтому…

– Слушай, мне надо было съездить в Кат Бэнк и сделать кое-какие анализы, – прервала она. – Время для этого было чертовски неподходящим, понятное дело, но ребенок, кажется, в порядке. – Она покосилась на Скалли, излучая непреклонную решимость. – И я намерена убедиться, что так будет и дальше.

Непринужденная дружелюбность, что привлекла Скалли к ней при знакомстве, таила в себе неистовую силу характера. Ничего не осталось от нервной, испуганной девушки, которую она утешала на крыльце фермы Дейли. Теперь рядом с ней была женщина. Скалли ощутила невольный прилив восхищения.

– Мэрион, какого черта только что со мной произошло? Что это было? Машина, пистолет…

– … Я говорила тебе держаться подальше от Хью, – укорила та, не сводя напряженного взгляда с дороги.

Скалли побледнела.

– Ничего… между нами ничего не было, – сказала она, удивляясь про себя тому, что это походило на ложь.

Мэрион дернула руль, чтобы объехать рытвину, отчего Скалли со всего размаху впечаталась в дверь.

– Господи! – прошипела она.

– Да брось, Дана! Это не какая-нибудь ревнивая ерунда! Он в эпицентре всего этого! Он опасен, черт побери!

Скалли потерла плечо, чувствуя, что начинает злиться.

– Ты же не можешь ожидать, что я не буду общаться с ключевой фигурой в расследовании убийства!

– Это никогда не было расследованием убийства! Тео это известно! Ему не следовало вызывать вас сюда!

– Тогда зачем он это сделал? – огрызнулась Скалли.

Мэрион вздохнула и поиграла желваками.

– Он… Может, он хотел наказать Хью. Я знаю, он хотел от него избавиться. Может, он хотел упрятать его в тюрьму, свалить вину на него, выставить его гребаным психом. За причинение боли Анне. За то, что его не было рядом, когда она в нем нуждалась. За то, что он украл ее у нас, у Рианнон.

Неистово атакующий ветровое стекло дождь размывал окружающий пейзаж, ловя Скалли в ловушку влажной темной кабины пикапа. Торжествующий раскат грома прокатился по черному клубящемуся небу, и на Скалли вдруг начало сходить озарение.

– Мэрион… – медленно и размеренно начала Скалли с комом в горле. – Кто убил Анну?

Между ними возникла неловкая многозначительная тишина, нарушаемая лишь дробью дождя по стеклу. Мэрион поморщилась, не отрывая глаз от дороги.

– Кто? Кто это был? Расскажи, кто это был.

– Матери, – тихо ответила та. – Рианнон призвала матерей.

Скалли удивленно моргнула.

– Что это значит?

– Рианнон не виновата. Она пытается их остановить. – Она покосилась на Скалли. – Слушай, есть то, что ты никогда не поймешь о…

– Так помоги мне понять, Мэрион! Как я могу тебе помочь, если не понимаю, что происходит.

Мэрион раздраженно поморщилась.

– Слухи не врут, ясно? Знаю, как безумно это звучит, но… мы отличаемся от других. Анна отличалась. Я тоже. Рианнон… она последняя из Бишопов.

Скалли окинула ее непонимающим взглядом.

– Ладно, – продолжила Мэрион, поняв ее недоумение. – Полагаю, тебе это ни о чем не говорит. Ладно. В общем, первая мать… первая ведьма Бишоп жила в 17-м веке. Ее звали Мэри. И, полагаю, у нее были… ну, можно сказать, силы. Она умела создавать невидимые преграды. Она могла контролировать, куда люди могут или не могут идти. И у нее был любовник – парень, в которого она безумно влюбилась. Мэри забеременела, но он не женился на ней. Он по-прежнему спал с ней, но жениться? Ни за что. В любом случае, через некоторое время он женился на дочке священника вместо Мэри, хотя дочь Мэри явно была от него и все в городе об этом знали. Мэри была вне себя от гнева. Униженная. Преданная. В общем, она сделала его жизнь невыносимой. Преследовала его всюду, делала так, что он не мог приблизиться к своей жене. Ну, я хочу сказать, это был 17-й век. Он обвинил ее в колдовстве, и, очевидно, жители города поддержали обвинение, так что в итоге ее приговорили к смерти.

– Легенда гласит, что перед повешеньем она благословила свою дочь. Или прокляла ее – зависит от вашей точки зрения. Ей не пришлось ни в чем полагаться на мужчину, включая зачатие ребенка. Но если бы дочь когда-нибудь влюбилась, если бы когда-нибудь позволила мужчине – о, черт, и женщине тоже – прикоснуться к ней с любовью или желанием, она бы утратила свои силы. Не полностью, надо сказать, но они бы ослабли. Она бы также утратила свою способность иметь детей. И в течение многих поколений женщин Бишоп это устраивало.

– До Рианнон и Тео… – заметила Скалли.

– Да, до Рианнон и Тео. Они влюбились. Они были всего лишь детьми, учениками старших классов. Рианнон была готова отказаться от всего ради него, и хотя ее мать довольно лояльно к этому отнеслась, их отношения стали непростительными в глазах матерей. Но Ри и Тео какое-то время не отказывались от своих отношений. Год, может, два. Но когда ее силы начали ослабевать, Рианнон передумала. Увидела неправильность своей жизни и вернулась домой к матери. Так что они с Тео были влюблены в течение десятилетий и ничего не могли с этим поделать, потому что она так зациклена на том, что называет «высшей целью». Она не хочет терять своих способностей.

– Ее способностей?

– Матери… каждая из женщин Бишоп имела собственную способность. Рианнон отлично управляется с животными. Она настоящая легенда среди фермеров. Ее мать была повитухой, могла помогать рожавшим женщинам и младенцам.

– А у тебя есть… способность? У Анны была?

Мэрион изогнула губы в подобии улыбки.

– Да.

– Но ты не из Бишопов.

– Когда я стала жить у Рианнон, я была… приведена к присяге, так сказать. Матери приняли меня как одну из них. Я была девственницей, и им это понравилось. Они дали мне… они пробудили спящую во мне силу, спящий талант. То же касалось и Анны.

– Но затем Хью…

– Когда появился Хью, Анна полностью потеряла от него голову и… и оставила нас. Ты должна понять, что Анна могла… направлять людей, влиять на них, чтобы защитить себя. Она была как Мэри. Она могла создавать преграды. И Рианнон не хотела, чтобы Анна лишилась способности защищаться, особенно из-за ее гребаного говнюка-братца. – Мэрион вздохнула. – Это было ошибкой, Дана. Она этого не хотела. Она не думала, что это приведет… я хочу сказать, в конце концов это вышло из-под ее контроля. Она только пыталась обратиться к защите матерей, но они сосредоточились на уничтожении Хью – как в случае Мэри и ее любовника. Это была та же ненависть. Но теперь их больше, не только Мэри, так что их сила больше, мощнее. Все, что Хью когда-либо любил, когда-либо создал, когда-либо касался, в опасности. Они намерены стереть все его следы, следы его влияния, мучая его при этом и Рианнон заодно – за то, что позволила этому случиться. Анна погибла, потому что была беременна его ребенком, я в этом уверена. – Она накрыла живот защитным жестом. – А значит, я тоже в опасности. Гребаный Хью и его гребаная суперсперма. И ты тоже в дерьме, если Хью хоть немного привязан к тебе, питает к тебе какие-то чувства.

Скалли нахмурилась.

– Но я не имею никакого отношения ко всей этой ситуации.

– Ты, твою мать, меня слушаешь? Послушай. Хью обладает собственными силами. Он просто такой… я тоже запала на него, разве нет? Я спала с мужем лучшей подруги – моей сестры – из ревности. Скуки. Этой… этой отчаянной потребности понять, каково это, что я упускаю.

Скалли фыркнула, когда перед ее глазами промелькнул непрошеный образ кривой улыбки Эда. Мэрион приняла этот звук за презрение.

Она резко развернулась к Скалли, отчего машина дернулась, разбрызгивая вокруг грязь.

– Что это за жизнь без возможности любви, Дана? Что это за гребаная жизнь?

Скалли встретилась с ней взглядом. В ее глазах стояли едва сдерживаемые слезы и отражалось слишком хорошо знакомое одиночество.

– Это не жизнь, – тихо признала она.

Мэрион перевела взгляд обратно на дорогу.

– Ри нужна моя помощь. Я не могу убежать от этого. Мне необходимо защитить своего ребенка. Поэтому ты должна позволить нам с Рианнон это сделать, Дана. Ты не можешь помочь. Мне жаль, что ты оказалась вовлечена во все это, правда жаль. Сегодня тебе нужно остаться в «Брыкающейся лошади», там безопасно. Я поднимусь в башню Рианнон, и мы остановим это раз и навсегда.