– Малдер, – шмыгнув носом, произнесла она, уткнувшись в его футболку. Он отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. – Тебе надо начать носить наколенник.

Он ослабил хватку, почти улыбаясь.

– Что?

Она не убрала рук, держа одну на его собственной, а вторую на груди.

– И тебе надо ежегодно проверять простату по достижении 45 лет, ладно? Это чуть раньше рекомендуемого срока, но я хочу, чтобы ты это сделал. Для меня.

– О чем ты? – Страх начал оседать вокруг него, словно пепел, наполняя собой воздух и покрывая его кожу.

– И заведи кровать. Пожалуйста. Можешь взять мою, хорошо?

– Скалли, – умоляюще позвал он, наконец осознавая, что она пытается сказать и сделать. – Скалли, прекрати. – Он убрал ее покоившуюся у него на груди руку, поднес к губам и оставил поцелуй в нижней части ее ладони. Она была холодной и безвольной, и он не отнимал ее от лица, пытаясь согреть.

– Ты был прав ранее. Наверху. Я не… – она не договорила, выдержав многозначительную паузу. – И… я хочу, чтобы ты позаботился о себе. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

– Не говори так, – попросил он срывающимся голосом и вновь привлек ее к себе, оставляя долгий крепкий поцелуй на ее лбу рядом с линией волос.

Она не унималась, цепляясь за него.

– Малдер, пожалуйста, выслушай меня. Выслушай. В тебе столько… столько жизни. Я не хочу, чтобы ты потратил ее на некое бесплотное мщение, когда меня не станет.

– Прекрати, – настойчиво повторил он. – С тобой все будет в порядке. – Он снова отодвинулся, взял ее лицо в ладони и вынудил посмотреть на себя, поглаживая ее щеку большим пальцем. Боже, она была прекрасна: ее пухлые губы дрожали, широко распахнутые глаза блестели от слез. Прекрасная и неповторимая, обладающая самым сильным духом из всех, что он когда-либо встречал. Он просто не мог ее потерять – не сейчас и никогда.

Он поцеловал уголок ее слезящегося глаза, изгиб совершенного аристократического носа. Она судорожно выдохнула, и ее влажное дыхание коснулось его кожи.

– Нет, не будет, – возразила она. – Я умираю.

Он не мог этого слышать и не станет. Движимый отчаянием, он накрыл ее рот своим и заставил замолчать.

Это не походило на розы, или лесной пожар, или еще что-нибудь, представляемое им в бесконечные мгновения наедине с самим собой, когда он давал волю воображению. Это походило на тени в подвале, на заляпанную газету, на кофе на заправке. Это походило на вашингтонский дождь и на ее смех в два часа ночи на другом конце телефонного провода. Это походило на тьму, в которую они погружались и от которой ускользали, и на все удивительные открытия, когда-либо ими разделенные. Это была Скалли, его Скалли – вечно новая, но столь же знакомая, как его собственное отражение. Это походило на возвращение домой и обнаружение того, что ты находился там все это время.

Она ответила на поцелуй. Боже, какой-то совершенный миг она отвечала на поцелуй, издавая божественные тихие стоны и слегка царапая шаловливыми ноготками его грудь. Но потом она отстранилась, отрываясь от него с пораженным вздохом.

Он устремился следом, прижимая ее к заставленной растениями скамейке и не давая сбежать. Он снова молниеносно завладел ее губами, пресекая любые возможные протесты, и обнаружил их податливыми, сладкими и зовущими. Все это бурлило в нем, долгие годы этого – черт, полыхало в нем – и поцелуи с ней были подобны прохладной воде, утоляющей жажду в пустыне. Его поглощали свежие ароматы растущей вокруг зелени, влажные мускусные испарения обработанной плодородной почвы и теплый запах женщины. Он словно бы снова открыл для себя Эдем.

– Пожалуйста, – жалобно попросила она, продолжая касаться его губ своим перекошенным от горя ртом. – Пожалуйста, Малдер, ты должен пообещать.

В ответ он ворвался в ее рот языком, касаясь им ее собственного, и она собственнически прикусила его, посылая горячие волны удовольствия вдоль его позвоночника. Его руки нащупали ее выпирающие ребра, и одним неуклюжим движением он поднял ее на скамейку, сотрясая стоявшие там терракотовые горшки. Один из них пошатнулся и с грохотом разбился о плитку, высыпая холодную землю на его босые ступни. Но Скалли обвила его ногами, ловя в ловушку своих бедер, и принялась целовать в ответ – снова и снова.

Ее руки сначала оказались в его волосах, затем – на бедрах, но потом она уперлась ими ему в грудь, отталкивая его.

– Остановись, – умоляла она хриплым от переполнявших ее эмоций голосом, но он не мог этого сделать – не мог позволить ей ускользнуть, не мог отпустить, не дав ей осознать всем ее существом, как сильно она ему нужна.

Он вновь привлек ее к себе, пытаясь возобновить поцелуи, но она отвернула лицо и вместо этого опустила его голову себе на плечо. Он запустил пальцы в волосы на ее затылке и отчаянно потянул за них, впиваясь губами в пульс на шее.

– Позволь мне любить тебя, – требовательно умолял он, не в силах совладать с обуревавшими его эмоциями.

Она вцепилась в его футболку, притягивая его еще ближе, и сжала залитыми лунным светом бедрами.

– Не могу, боже, не могу, – повторяла она.

Он вцепился в ее шелковистые волосы, изучающе покусывая ее кожу.

– Тогда почему они? Почему Джерс, почему Дейли?

– Они не ты, – страстно запротестовала она.

Ее слова растопили его сердце, и, коснувшись носом ее щеки, он побудил ее повернуть лицо, чтобы снова поцеловать. Она позволила, открывая рот и перехватывая его дыхание. Он запустил руку под ее футболку, накрыл ладонью уробороса и прижал к себе с такой силой, что его член уперся в ее источавшую жар промежность, лишая его любых сомнений в том, что она хочет его не меньше, чем он ее.

Ее стон стал музыкой для его ушей. Он потерся о ее пылающий пах, но в следующее мгновение она отстранилась.

– Дана… – взмолился он, но она уже соскользнула со скамьи и выпуталась из его рук.

– Остановись. Боже, пожалуйста, Малдер, ты должен остановиться. Это необходимо остановить, – сказала она, отходя в сторону и оставляя его запыхавшимся, взъерошенным, возбужденным и опустошенным.

Она снова повернулась к нему – бледное видение в наполненных тенями джунглях оранжереи.

– С тобой… мне придется думать о завтрашнем дне и следующим за ним и так далее, пока однажды я… Я не могу так с тобой поступить. С собой. Не могу. Я недостаточно храбрая.

Влажный блеск ее темных, как сама ночь, глаз отрезвил его. Что ему ей сказать? Что уже слишком поздно? Что его работа, его жизнь, его будущее станут бессмысленными без нее?

– Скалли… – начал он, но она резко устремилась вперед, обратно в его объятия.

– Я не могу, – сказала она.

Малдер сдерживался, пытаясь набраться храбрости для того, чтобы не давить на нее.

– Ладно, – сказал он, осторожно ее покачивая и чувствуя, как его эрекция спадает. – Ладно.

Он долго прижимал ее к себе, стоя на холодящем ноги полу и удерживая ее голову под подбородком. В какой-то момент он взял ее маленькую ладонь в свою и повел наверх.

Они спали, сплетясь в объятиях, и его рука покоилась поверх ее сердца, ведущего устойчивый ритмичный отчет.

Комментарий к ГЛАВА 11: СОРОКОПУТ (1)

(1) - птичка такая, которая любит насаживать свою добычу на острые шипы. Какое отношение она имеет к данной главе - та еще тайна, ведь в ней все довольно романтично:)

========== ГЛАВА 12: BRISEANNSE (1) ==========

МИНИ-ОТЕЛЬ «БРЫКАЮЩАЯСЯ ЛОШАДЬ»

09:20

Скалли проснулась, медленно осознавая незнакомую новизну лежавшего рядом мужчины: его покрытые жесткими волосками ноги, переплетавшиеся с ее собственными, его тихое похрапывание, колеблющее волосы у ее лба, легкую испарину, приклеивающую голый участок кожи на ее животе к его коже.

Воспоминания нахлынули на нее волной ощущений: запах земли и зелени, его язык в ее рту, толчки его бедер в ее собственные и то, каким горячим и твердым он был, словно высекавший искры кремень.

Острый приступ стыда заставил ее распахнуть глаза. Сначала она решила, что еще ночь, но потом стук дождя о темный серый квадрат окна разбудил ее окончательно.