Она сонно поморгала и уткнулась лицом в футболку Малдера, наслаждаясь запретным удовольствием подобного прикосновения. Снаружи раскат грома сотряс небеса.

Краем глаза она видела циферблат старинных часов. Еще довольно рано. Если она проявит осторожность, если будет контролировать дыхание и сдержит желание ерзать, то сможет улучить немного времени с ним.

Она чуть приподняла голову, чтобы посмотреть на его лицо. Она и прежде видела его спящим, украдкой бросая на него взгляды, когда он дремал на пассажирских сиденьях взятых напрокат машин, или позволяла себе рассматривать его, когда он спал, подергивая пальцами, на сиденьях рядом с проходом во время ночных перелетов. Но на этот раз все было иначе, потому что прямо сейчас ее колено оказалось перекинутым через его бедро, и она локтем ощущала подъем и опускание его живота. Все было иначе, потому что он поцеловал ее, и потому что даже если его порыв оказался продиктованным отчаянием, она понимала, что на самом деле им двигало серьезное и сильное чувство.

Малдер выглядел спокойным; слабый утренний свет смягчал морщинки, расходившиеся из уголков его глаз. Она протянула руку и провела пальцами по его губам, чувствуя его дыхание и рассматривая его по-мальчишески глубокий прикус и поросль волос у него в носу.

Боже, она слаба. Но, помимо этого, она устала от бесполезной борьбы, а дальнейшие шаги могли сделать жизнь слишком приятной, слишком ценной, чтобы тихо расстаться с ней. Зачем начинать что-то, когда вам уже известен неизбежный конец этого?

В такой смерти не было милосердия. Не было цели.

Она подавила вздох и подалась вперед, чтобы лучше оценить скульптурные линии носа Малдера. Вдруг его рука накрыла ее запястье, и он поднес подушечки ее пальцев к губам. Его глаза оставались закрытыми. Она позволила ему притянуть себя ближе, пока он покрывал сонными поцелуями ее запястье и тонкую кожу с внутренней стороны локтя.

Он открыл глаза.

– Cara Mia,(2) – сонно проворчал он в отвратительной пародии на голос Гомеса(3). Она невольно надула губы, заражаясь его дурашливостью и греясь в его удивительном свете. Как это может быть так легко для него, так просто?

Она склонилась над ним, оперевшись на локоть, упиваясь сном и ленивой элегантностью его тела под ее собственным. Он убрал прядь волос от ее лица, серьезно смотря на нее этими своими глазами цвета лета.

– Скалли… – нежно, но серьезно начал он.

Момент оказался нарушенным бодрым визгом мобильного Скалли.

Испуганная и чувствующая себя так, словно ее поймали за чем-то непозволительным, она высвободилась из объятий Малдера, чтобы взять трубку, и стиснула зубы при неприятном натяжении швов. Прохладный воздух в комнате коснулся ее голых рук. Она порылась в пиджаке в поисках источника звука, нажала кнопку ответа и зажала его подбородком, чтобы обнять себя руками в попытке защититься от холода.

– Скалли, – сказала она, прочищая горло и бросая взгляд на Малдера. Он открыто рассматривал ее.

– Агент Скалли…

– Скиннер… – одними губами сообщила она Малдеру, который медленно моргнул в ответ, словно кот. – Доброе утро, сэр, – уже вслух ответила она в трубку.

– Я не получил никаких новостей о ходе расследования. Не соблаговолите ли объяснить, почему?

– А, – протянула она, быстро входя в роль специального агента. – У нас есть несколько направлений расследования, но пока ни одного основного подозреваемого. Нам нечего было рапортовать.

Скиннер вздохнул.

– Что ж, завязывайте уже с этим, вы двое. Перестаньте заниматься ерундой и предоставьте мне уже результаты.

– Да, сэр, – ответила Скалли, пожевывая губу и переводя взгляд в окно на бесконечные поля пшеницы под проливным дождем.

– Если вы чувствуете себя недостаточно хорошо, чтобы работать, никто вас не осудит. Надеюсь, вы это знаете. Позаботьтесь о себе, Дана, – куда более мягким тоном добавил Скиннер.

– Непременно, сэр, – ответила она и, закрыв глаза, испустила отрывистый тихий вздох. – Спасибо. – На этом она оборвала звонок и хмуро уставилась на телефон.

Когда она обернулась обратно к кровати, Малдер уже сидел на краю, уперев руки в колени.

– Что хотел Скинмен? – спросил он.

– Как обычно, – вздохнула она. – Результатов.

– По крайней мере, этот парень постоянен.

– Но он прав, – возразила она, зажимая переносицу большим и указательным пальцами. Образы Анны на столе для вскрытия пронеслись перед ее мысленным взором, преследуемые черным шквалом воронов и глазами Хью цвета водорослей. – Мы ничего не достигли. Мы ходим по кругу.

На челюсти Малдера напряглась мышца, и, казалось, он тщательно раздумывал над ответом. Но тут раздался осторожный стук в дверь, после чего до них донесся тихий голос Рианнон:

– Доброе утро, Дана, Фокс. Завтрак готов. Нам нужно поговорить. Я буду ждать вас внизу.

***

Приглушенный мигающий свет создавал на кухне пятнистые тени. Стол был накрыт на троих и уставлен апельсинами, черным хлебом и полупустыми банками с консервами. От керамических чашек с приправленным специями кофе поднимался пар, напоминавший беспокойных призраков.

– Садитесь, ешьте, – подгоняла Рианнон, когда Скалли, так и не принявшая душ, но одетая в свежие брюки и белую блузку, опустилась на стул. Рианнон выглядела усталой, рассеянной и на десяток лет старше своего возраста. Волосы ее напоминали прическу безумного ученого – не заплетенные в косу, они свободно вились, обрамляя ее бледное лицо, когда она отвлеченно жевала сухой тост.

Белая, словно волна прибоя, Гипатия медленно расхаживала вокруг них, опустив голову.

– Рианнон, – начала Скалли, не обращая внимания на еду. – Мы с агентом Малдером…

– … О, бросьте, – нетерпеливо перебила та, взмахнув рукой. – Мне все равно, чем вы занимаетесь в свободное время. Хотя я бы не возражала против помощи в пересадке лимонной мяты. – Она указала на оранжерею, в которой осколки терракотового горшка проглядывали сквозь горки просыпавшейся земли. Скалли ощутила, как щеки предательски вспыхивают. – Как ваши порезы? – спросила Рианнон, жуя хлеб. – Боль? Воспаление?

– Я в порядке, – настояла Скалли и попыталась скрыть сильнейшее смущение, переключившись на очистку апельсина. Рианнон одобрительно кивнула.

Позади них раздались шаги Малдера, спускавшегося по лестнице в джинсах и футболке, в которой она спала. Гипатия оживилась, виляя хвостом, но он проигнорировал ее, когда она преданно последовала за ним к столу. Скалли взяла чашку и отпила из нее, пряча лицо за исходившим от нее паром и избегая встречаться с напарником взглядом.

Малдер сел, и, заискивающе пристроившись поблизости, Гипатия положила свою вытянутую голову ему на бедро, напрашиваясь на его внимание. Он погладил ее по белоснежному лбу так, словно она в любой момент могла его укусить, а потом, вспомнив о привитых ему хороших манерах, поблагодарил Рианнон за завтрак.

Они ели в тишине, нарушаемой только перестуком дождя по крыше.

– Рианнон, – наконец рискнула Скалли, когда опустошила половину своего кофе и почувствовала себя достаточно проснувшейся, чтобы продолжать. – Я знаю, может быть… трудно говорить о подобном. Но нам нужно ваше полное содействие и сотрудничество. Обычно чем больше времени занимает расследование… тем меньше шансов обеспечить правосудие по отношению к жертве. К Анне. Нам нужно знать все, что известно вам. Нам нужно защитить других людей, жизнь которых может подвергаться риску. Например, Мэрион.

Сидевшие напротив друг друга Малдер и Рианнон обменялись многозначительным взглядом.

– Дана, – ответила Рианнон, наклоняясь вперед со сцепленными перед собой пальцами, – сделайте мне одолжение. Мне нужно, чтобы вы остались сегодня здесь, остались поблизости.

Малдер опустил голову в знак согласия.

– Мы с Рианнон считаем, что это хорошая идея.

Скалли всмотрелась в него и ощутила внезапную вспышку гнева. Они это обсуждали и все решили. Без нее.

Рианнон тем временем продолжила:

– Несмотря на… происшествие позапрошлой ночью, я считаю, что в «Брыкающейся лошади» вам безопаснее всего находиться. Здесь действуют силы, которых вы не понимаете…